— Вы уверены, что это именно он?
Ответом ей были молчание и тяжелый немигающий взгляд. Она убрала фотографию обратно в портфель и повторила вопрос:
— Вы уверены, что его убил этот человек?
Молчание.
— Можно мне ознакомится с протоколами с места преступления?
Шериф лениво снял ноги со стола, поднялся, подошел к сейфу и открыв его, вынул тонкую картонную папку, которую шлепнул на стол перед Эшли.
— Он пырнул старика ножом. Я разослал ориентировки с его описанием, в том числе и в Детройт. До вас они конечно не дошли, — проговорил он и с издевкой добавил: — Ознакамливайтесь.
Эшли открыла папку, пробежала первые листы отпечатанного протокола и покраснела.
— Это вы писали заключение осмотра с места происшествия? — спросила она, дочитав до конца.
— Я, — невозмутимо ответил шериф, вновь усаживаясь на стул и кладя ноги на стол.
— Откуда вам стало известно время смерти?
— Там все написано, детектив Кларк. Когда я приехал тело еще не остыло.
— А почему вы решили поехать к… Озерному Бобру?
— Потому что увидел его внука в драбадан пьяного и решил проведать старика.
— Зачем?
— Затем, что раз этот молодчик пьян, значит что-то у него украл, но все оказалось намного хуже. Парень стал жаден до виски и болтлив. Когда я вошел в дом его деда, старик уже был убит и убийца оставил на полу отпечаток своих кроссовок.
— Вы пишете, что это "Рибок" 13 размера, что мужчина белый, рост 211 фунтов, 6 футов, страдает одышкой, и… что он добродушен. Значит вы видели его?
— Если бы я видел его, то убийства не произошло. Я бы поинтересовался тогда, какого черта ему здесь надо, выпроводил из города и может тогда ничего этого не случилось.
— Послушайте, я же только что показывала вам снимок предполагаемого убийцы и вы опознали его. Как вы могли узнать преступника если, как вы сейчас утверждаете, до того в глаза не видели?
— Не видел, — как ни в чем ни бывало подтвердил шериф.
— Тогда откуда вам известны о нем такие подробности? — с терпением первой христианской мученицы, спросила Эшли.
— По следу в доме Озерного Бобра.
— По следу кроссовки вы узнали, что он белый, страдает одышкой и что ему тридцать лет? Вы что разыгрываете меня?
Шериф растянул узкие губы в улыбке и поднял брови.
— Верить или нет, ваше дело.
— Хотите сказать, что на основании того что смогли увидеть по следу кроссовки, вы разослали ориентировки по всем штатам?
— А что? Разве они не верны и разве то фото, что вы только что с таким упорством совали мне под нос, не подтверждает мою правоту?
— Хорошо, — сменила тактику Эшли. — Тут вы действительно угадали, но как понять то, что убийца, по вашим словам, добродушен? Это, как-то не вяжется с убийством.
— Не вяжется, — согласился шериф. — Однако, это именно так. Этот Боб или Роб, сперва просто хотел что-то купить у старика. У него не было намерения убивать. Он принес Озерному Бобру табак, мясо и пиво. Они долго говорили, на полу валялись окурки и пустые банки из под пива. Потом, видимо не сошлись в цене и белый потерял терпение. Он вскочил с лежака и пырнул старика ножом
— Это заключение криминалиста? — спросила Эшли, озадаченно перелистав дело. — Почему же тогда оно не подшито?
— Потому что его нет.
— Нет?
— Нет.
— Но то, что вы мне сейчас рассказали это что… тоже на уровне интуиции?
— Нет нужды в криминалистах, когда вещи вокруг рассказывают много больше, чем все ваши специалисты со своей аппаратурой. Нужно только уметь слушать ветер и читать следы.
— Слушать ветер… читать следы… Простите, шериф, но мое начальство просто не поймет меня, если я заявлюсь к ним с подобным заключением.
— Ну так скажите вашему начальству, что иметь криминалистов для резервации дорогое удовольствие и что вам пришлось довольствоваться моими показаниями. Еще вопросы есть?
— Как насчет индейских сказок о шаманском щите? — лицо шерифа не дрогнуло, но Эшли поняла, что совершила очередной промах и быстро поправилась: — Я имею ввиду фольклор сиу. Мокэй приехал сюда потому что ему рассказали о подобном щите. Не проясните для меня хотя бы этот вопрос.
— Не проясню.
— Почему?
— Потому что сказками не занимаюсь.
Так! Кажется, здесь и сейчас столкнулась пуританская выдержка против индейской невозмутимости. Эшли перевела дыхание. Ладно.
— Что было украдено у Озерного Бобра?
— Внизу под протоколом дан список того, что могло быть украдено. Собственно у старика и красть-то было нечего.
— Вы допросили его внука? — Эшли заглянула в протокол: — Слушающего Воду.
— Я говорил с ним, но он нес всякий бред и плакал пьяными слезами.
— Вы его арестовали?
— Нет нужды. Он в больнице с белой горячкой.
— Спасибо, шериф, — Эшли захлопнула папку и положила ее на стол.
— А теперь ответьте на мой вопрос, детектив Кларк? Вы засадили этого Мокэя?
— Нет. Он умер.
Минуту шериф молча смотрел перед собой неподвижным взглядом, потом перевел его на Эшли.
— Хотите сказать его убили?
— Нет. Он умер своей смертью
— Вы сказали, что сюда вас привели "странные смерти".
— Странная потому что, он был совершенно здоров.
— Вы сказали "ряд странных смертей". Значит была не одна подобная смерть? — шериф скорее утверждал чем спрашивал. Очень интересно.
— Да. Таким образом умерло еще два человека.
На миг взгляд шерифа выдал его напряжение.
— Что ж, думаю, я исчерпывающе ответил на все ваши вопросы, детектив, и теперь вы можете покинуть Уошборн с чистой совестью. Да… советую вам вернуть щит, трубку и пояс Озерного Бобра резервации. Иначе директор музея Эрб вас по судам затаскает. Еще вопросы?
— Да. Скажите я чем-то обидела вас лично?
— Лично вы мне без разницы и обидеть меня не можете. Просто в лице каждого белого я вижу ту Америку, какой она стала — разъевшейся, самоуверенной, лживой, но все такой же алчной. Когда белые появляются среди индейцев и задают вопросы, ни к чему хорошему это не приводит. Вы белая и этим все сказано. И не говорите, что вы не в ответе за своих предков. Нам до сих пор приходится пожинать плоды ваших деяний. Индейцы коренная нация, и переселенцы истребляли нас намеренно, чтобы заполучить наши земли, а система резерваций не что иное, как подлый обман. Белые даже не старались жить с нами в мире, им это было ни к чему, и в резервации нас засунули от того, что не знали, что с нами поделать. Наш образ жизни вам видите ли не подходит и вместо обширных охотничьих угодий индейцы получили земли, на которых ничего не растет. Те жалкие подачки, что приносит туристический бизнес, вы называете помощью, постоянно попрекая ими. Так, что я действительно не испытываю к вам расположение. Тем более, вы не турист, а стало быть пользы Уошборну от вас никакой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
