И, надеюсь, никто из присутствующих не хочет его испортить. Итак, Александр Тимофеевич, докладывайте по делу.
– Мы провели ряд мероприятий по данному делу. Установили полный контроль за агентами спецслужб в регионе.
– Это ты почему одного агента во множественном числе назвал?
– Во множественном, значит, над всеми, что есть. Знаем мы пока одного, но еще мы знаем что он нас выведет на остальных. Это вопрос времени. Мы отслеживаем связи, передвижение и активность. Проводим экспертизу полученных улик. И самое интересное. Мы получили подтверждение, что мы работаем в правильном направлении. К нам пришло письмо из Москвы. В нем указывается, что агент ЦРУ, работающий в посольстве под прикрытием, провел встречу с агентом. Наружное наблюдение после встречи вело агента до поезда, следующего в Сочи. Как он вычислил наружку, не понятно, но агент был потерян. Москвичи утверждают, что они вели его по высшему разряду. И делают заключение. К нам едет суперспециалист. Цели его не ясны. Но это все не просто так. У меня все.
– Ну, что. Как говорится, я агентов не боюсь, я над ними приколюсь. Когда они его потеряли?
– Вчера вечером на железнодорожном вокзале.
– Как думаешь, этот спец идиот что-ли? На хрена ему ехать поездом? Паспортом светить и перед камерами отмечаться?
– А зачем он тогда нас к поезду привел?
– Вот поэтому у тебя на погонах маленькая звезда, а у меня большая. Вот я и должен больше думать. Вот что я думаю. Это послание всем нам. А переводится так. К нам едет ревизор. Типа, я приеду, и вы тут все у меня под дудку плясать будете. А уж под какую дудку плясать, это оставим на воображение, в том числе и извращенное.
– И как он будет двигаться? Прикажете усилить автодороги?
– Нет, конечно. Тебе еще раз сказать, что он спец, или уже запишешь где-нибудь? Линия, соединяющие две точки, не есть прямая. Будет передвигаться по кривой. А куда эта кривая выведет, неизвестно. И не факт, что он начнет двигаться сразу же. Тут нужно угадать не только кривую, но также и время. А сразу узнать эти две неизвестные не удастся. Так что лучше определиться с его задачей. Вот что он захочет узнать по прибытии?
– Что мы знаем и что мы делаем.
– Вот именно. И поскольку вы за одним агентом следили, а второй, про которого ты мне тут красиво рассказываешь, что скоро найдешь – еще не нашел, вот он-то информацию и слил, куда надо. Значит, так. Задача номер один. Вы следите за одним, а найти нужно того, кто следит за нами. Увеличить радиус и проверить там все. Как говорится, перевернуть все с ног на голову, а кого-то и раком поставить. Но так тихо это все сделать, чтобы не только мышь, но и ее мысль не проскочила. А вот как найдете второго, так наш спец тут и появится. И я подозреваю, что вас он за километр увидит, и надо это организовать на высшем уровне, ну дальше ты в курсе. Тебе все ясно?
– Так точно.
– Вот вижу, что не все. Нужно еще организовать наблюдение за нашими данными, что мы получили. Он их тоже захочет узнать. А теперь все ясно?
– Так точно.
– Уже лучше. Вот по глазам вижу, что хотел мне настроение испортить, но тебе не удалось. Значит, так. Пока там разбираются, кто к кому должен идти: или гора к Магомеду, или Магомед к горе, – мы должны уже сидеть на этой горе и ждать, кто куда движется. Тебе все ясно, Тимофеевич?
– Так точно.
– И еще, Тимофеевич. ЦРУ – это не наша епархия, и ты понимаешь, что надо подключать ГРУ. Это, конечно, мне сильно не нравится, зная нашу взаимную любовь. И на следующее совещание их пригласи для передачи этих дел, – и далее, обращаясь ко всем присутствующим, – а что вы все тут сидели и молчали, как рыба в рот водки набрали? И никого не поддержали? И Тимофеевич один за всех тут отбивался. Ладно, я с вами еще поговорю по-дрюжески. Вопросы есть?
– Никак нет.
– Все свободны.
***
Агент включил компьютер. Подождав немного, запустил программу зашифрованной связи. Пришлось ждать, пока индикация не сообщит, что к разговору подключились.
– Доложите ситуацию. Как наши друзья из ФСБ себя ведут?
– Ситуация пока не изменилась. Ведут наш маяк очень плотно. Еще раз изучают место происшествия. Но есть еще один момент. Они проявляли заинтересованность возле местного музея искусств.
– А это тут с чего? А мы там с какого бока?
– Не знаю. Но активность такая же.
– Нам нужно больше информации. Что там с информацией по медицине? Заключение о вскрытии можем получить? Что с информацией о связях объекта? А время происшествия с объектом известно?
– Ничего не разрарабатывалось. Известно только время плюс минус один день.
– Уже что-то. Что у нас там с видеонаблюдением?
– Шутите? Тут у них с этим проблемы. Камер наблюдения – кот наплакал.
– В двадцать первом веке живем. Что-то должно быть.
– Есть супермаркет по дороге, но камера стоит с маленьким разрешением. Я проверял. Заявил, что меня обокрали на стоянке. И они мне скинули запись. Я проверил эту запись. Это ужас какой-то. Ничего разглядеть невозможно. Так что с камерами без вариантов.
– А по дорогам государственные учреждения есть?
– Они все в центре находятся.
– А что по окраинам есть?
– Кроме постов гаи и супермаркетов, ничего. Хотя я вспомнил об одной камере на посту гаи. Точно. Есть там камера.
– Совсем хорошо. Надо взять все записи с этой камеры в интересующие нас дни. И записи с супермаркетов тоже возьми. Вдруг я что-нибудь на них увижу. Да, еще. Я нашим друзьям из органов оставил сообщение в Москве. Они наверняка слегка будут в напряжении.
– Это еще зачем?
– А если подумать, что они могут сделать? И что у них есть? Я так понимаю, на этом деле мы не засветились и следов не оставили. Поэтому все, что они могут, так это с усердием копать. А я этот процесс ускорил. И теперь они сосредоточатся на усердии и начнут делать ошибки. И как одна из них – они бросят все силы на это дело. И нам развяжут руки в остальных местах. Нужно проверить этот музей. Что там и как. Нужно установить прослушку на телефоны участников процесса. И вообще прослушивать радиоэфир. У нас же есть в операционной системе на компьютерах в офисе наших визави заплатка для контроля над системой. Вот и задействуйте. И нам нужно больше людей. У нас
