Троцкий с самого начала принимал активное участие в работе Совета, где выступал под фамилией Яновский. Выступления следовали ежедневно, часто несколько раз в день. Касались они как организационных вопросов работы самого Совета, так и тактики массовых выступлений, мероприятий правительства и местных властей.
О быте задумываться было некогда. Даже тогда, когда житейские дела оказывались связанными с личной безопасностью, ими пренебрегали. После Октябрьского манифеста Наталья возвратилась из Твери, и Лев снял комнату у человека, который, как выяснилось, был биржевым спекулянтом. Доходы его в условиях революции резко сократились, и он вынужден был сдать внаем часть своей обширной квартиры. Не имея понятия о том, кто такие его новые жильцы, он однажды взял у Натальи очередной номер газеты и сразу натолкнулся на статью некого Яновского «Доброго утра, петербургский дворник». Хозяина особенно возмутило, что социалисты добрались и до дворников. Он выхватил из кармана револьвер и стал потрясать им: «Если бы попался мне этот каторжник, я бы его вот из этого застрелил!» Встревоженная Наталья приехала к Троцкому в редакцию газеты, в которой он сотрудничал, с вестью об опасности. Но времени искать новую квартиру так и не нашлось. Вплоть до ареста Льва Троцкие продолжали жить под фамилией Викентьевых там же. Их подлинное лицо так и не было установлено. «После моего ареста на нашей квартире даже не сделали обыска».[171]
Деятельность Троцкого на высшем этапе революционной активности (октябрь — декабрь 1905 года) развивалась по нескольким направлениям.
Одним из них была журналистика. Вместе с Парвусом он овладел маленькой и совершенно невлиятельной «Русской газетой» и за несколько недель превратил ее в популярный массовый орган. Почти сразу тираж поднялся с 30 тысяч до 100 тысяч экземпляров, а через месяц подписка на нее и розничная реализация составили почти полмиллиона. Газета продавалась по копейке за экземпляр и раскупалась почти моментально, так что купленные экземпляры приходилось передавать из рук в руки. Весьма недружелюбно относившийся к Троцкому П. А. Гарви[172] признавал: Троцкий и Парвус смогли это издание превратить «в бойкую популярную рабочую газету».[173]
13 ноября начала выходить организованная Троцким совместно с группой меньшевиков большая общеполитическая газета «Начало». В ней сотрудничали Парвус и видные меньшевистские деятели Мартов, Потресов, Дан, Мартынов. Имея в виду преобладание меньшевиков, Троцкий и Парвус поставили в качестве условия сотрудничества требование, чтобы каждая статья была опубликована за подписью. Оно было принято. В газете происходили дискуссии Троцкого с меньшевистскими деятелями. Мартов полагал, что ему будет очень трудно ужиться с Троцким. Однако он писал Аксельроду в конце октября: «Сделаем все возможное, чтобы ужиться».[174] Что же касается Плеханова, то участие Троцкого в меньшевистской газете вызвало его негодование. Он возмущенно апеллировал к тому же Аксельроду в феврале 1907 года, то есть тогда, когда газета «Начало» давно уже не выходила: «Наведи справки, каким это образом меня вынуждают платить за «Начало», которое было мне так ненавистно».[175]
Выходила газета недолго. 2 декабря она была закрыта властями предержащими. Сравнивая ее с большевистской газетой «Новая жизнь», Троцкий считал последнюю «сероватой», тогда как его газета «пользовалась гигантским успехом». Большевик Лев Борисович Каменев (ставший, кстати, супругом младшей сестры Льва Ольги) рассказывал ему позже, что как-то наблюдал продажу свежих газет. Покупатели требовали прежде всего газету «Начало». Каменев признавался: «…Я с досадой сказал себе: да, они в «Начале» пишут лучше, чем мы».[176]
Троцкий, наконец, сотрудничал в «Известиях», которые 17 октября начал публиковать Петербургский совет. Первый номер был издан небольшим тиражом в частной типографии. Но начиная со второго номера газета печаталась путем набегов на типографии крупных газет «Сын Отечества», «Наша жизнь», «Биржевые ведомости» и др. В ночь на 18 октября представители Совета явились в типографию «Сына Отечества», где заставили наборщиков отпечатать газету. Для выполнения этой задачи была даже сформирована специальная «летучая дружина», получавшая задания от Троцкого.[177]
«Яновский» писал для этой газеты не только передовые статьи, но и многие информационные материалы, воззвания, манифесты и прочие агитационные тексты. Помещались также официальные документы РСДРП и самого Совета, автором которых был Троцкий. Именно эти материалы представляли особую важность.
В многочисленных статьях Троцкого в социал-демократической прессе основное внимание сосредоточивалось, наряду с разоблачением самодержавия и его органов, на резкой и язвительной критике складывавшегося политического центра в лице либеральных партий и организаций. Доставалось течению буржуазии и интеллигенции, которое обычно именуют прогрессистами. Его разумные и четкие установки (собственную политическую организацию оно так и не смогло учредить) на создание в России конституционно-монархического режима, основанного на отчетливом разделении трех ветвей власти (законодательной, исполнительной и судебной), независимых друг от друга, но составляющих единую систему правового государства,[178] были ему решительно чужды.
Однако основным объектом критики постепенно стали те группы и печатные органы, которые в октябре 1905 года оформились в Конституционно-демократическую партию (партию кадетов), ставшую ведущим представителем российского либерального демократизма. Атаки на кадетов были предопределены тем, что эта партия являлась основным идейным соперником социал-демократов. Лидер кадетов П. Н. Милюков был постоянным объектом нападок со стороны Троцкого. Особенно агрессивными были работы «Интеллигентская «демократия»» и «Открытое письмо профессору П. Н. Милюкову».[179]
Но главным направлением стала работа в Совете. Здесь Троцкий, являвшийся нефракционным социал-демократом, сотрудничал с меньшевиками Д. Ф. Сверчковым и П. А. Злыдневым, большевиками А. А. Богдановым, Б. М. Кнунянцем и П. А. Красиковым, эсерами В. М. Черновым и Н. Д. Авксентьевым. Поначалу большевики, особенно Богданов, заняли почти непримиримую позицию. На заседании Петербургского бюро ЦК Богданов огласил план: внести в Совет предложение немедленно признать социал-демократическую программу и руководство со стороны партии, а в случае отрицательного решения выйти из Совета. Поступившие возражения были отвергнуты. Через несколько дней Красиков (он выступал в Совете под псевдонимом Антон) внес предложение в этом духе. Оно, естественно, принято не было. Выйти из Совета большевики, однако, сочли нецелесообразным.[180]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
