– Естественно все должно быть. Согласен?.. Сейчас, значит, делаешься лягушкой и лезешь вот сюда. – Он нагнулся и похлопал ладонью по бревнам в правом нижнем углу.
– Может, мышью? – сказал я, чувствуя отвращение: жаба всегда у меня ассоциировалась с чем-то мерзким, противным.
– Отчего нельзя?.. Только не делай глупостей.
Я мышью скользнул в щель под бревнами и очутился в просторном помещении. Под лапами хрустнула бумага. «Конверт, брошенный Яковом», – понял я. В теле ощущались движения восторга. Над головой виднелись полоски света. Глаза быстро привыкли к темноте, и я различил лестницу, ведущую к полоскам света. Мои лапы цепко ухватились за дерево… Я заглянул в щель. Да… То, что открылось моим глазам… Комната, стол. За столом баба Аня. Чуть правее – видимо, Жоркины ноги в синих тапках со смятыми задниками.
Я наблюдал сквозь щель между полом и плинтусом, боясь высунуть голову. Очень хотелось посмотреть на самого себя, лежащего на топчане. Может, все-таки высунуть голову?
Медленно перебирая лапами, я спустился вниз и вполз в подземный ход, где меня ждал лесной человечек.
– Интересно было? – спросил он, подняв гнилушки к моему лицу. Стоим два маленьких, бородатеньких – вот бы глянула на нас Милка! – Или не очень?
– Один вопрос за другим – голову сломать можно. – Я снял с бороды Якова паутинку. – В наш мир ходите, когда захотите?
– Ходим… Чайники, котелки, одежда – оттуда. Не воруем, конечно. Выброшенное подбираем… Вычислила нас баба Аня. Если бы не она, не видать бы тебе нашего мира. А ведь каждый почти к нам может попасть.
Мы двинулись в обратный путь. Спросил Якова, кому и от кого письмо он бросил в подпол бабы Ани. Но лесной человек промолчал. Правда, через минуту-другую остановился, глянул на меня лукавыми глазами, хмыкнул и сказал:
– Удивляюсь: чего они смеются над ее письмами? – И, вытянув вперед руки с гнилушками, пошел дальше, так и не ответив мне.
Стеша ждала нас у выхода. Приложив палец к губам, она прошептала:
– Твой приятель вернулся. Сидит у костра и костерит Черного. Злющий…
– Надеюсь, Поль, ты понимаешь, что рассказывать о нашем походе не стоит. Смеяться будут над твоими словами. – Яков повернулся ко мне.
Я принял облик ангела и теперь смотрел на лесных людей с высоты ангельского роста.
– Буду молчать, – сказал я.
– Скажи, что ты у русалок был. Они сейчас на берегу. Вот так лети. – Яков показал рукой на северо-запад. – Озеро увидишь… и – к костру, со стороны озера к нему подлетишь.
Темная озерная вода казалась застывшей смолой. Я сразу заметил несколько обнаженных женских тел на берегу, но лететь в ту сторону не решался… Однако любопытство, будь оно неладно… Опустился перед одной из озерных красавиц. Автоматически отметил – хвоста у нее нет.
– Что глядишь? Не боишься теперь свихнуться? – спросила женщина, разглядывая меня.
У нее были огромные глаза. Они искрились, как потревоженная легким ветерком поверхность озера в свете луны.
– Вода теплая? – спросил я первое, что пришло на ум.
– Поплавать с нами осмелился? – усмехнулась женщина и, вытянув из шелковистых волос цветок, протянула его мне.
Какое там поплавать: даже цветок в руки взять отказался – смелости не хватило. Да и расстояние между нею и мной сохранял такое, чтоб успеть взлететь.
Русалка кинула мне цветок – лилию, я сразу увидел отличие этой лилии от той, что растет там, у нас: у наших нет темной полоски по краям лепестка, кинула точно в руки, хитро прищурилась:
– Может, по женским ласкам соскучился?.. – небрежно откинула волосы, открывая грудь, красиво выгнула тело. – Иди сюда, пока не передумал… Иль сбежишь, как в прошлый раз? Ну? Что молчишь?
Она спутала меня со Стоцем, факт. Я сказал ей об этом, чем вызвал удивление на холодном от озерных глаз лице. «Однако чего я боюсь? Не съест же она меня!»
Стоило мне приблизиться и сесть с ней рядом, как дюжина русалок окружила меня плотным кольцом. Они трогали мои крылья, заглядывали в лицо, о чем-то шептались и хихикали. Холод исходил от их в общем-то рядовых тел, опутанных длинными волосами, похожими на тину. Вспомнились сказки об утопленницах… Аж дух захватило. Особенно не по себе стало, когда увидел среди них мужчину.
– Ты тоже железные больницы переписываешь? – спросил кто-то, нагнувшись к самому уху.
– Он здесь недавно.
– Какие у него румяные щеки!
– А кожа! – Холодные губы коснулись моей шеи.
Одна из женщин опустилась передо мной на колени и, робко улыбнувшись, потянулась ладонью к моему лицу. Мне стоило труда не отшатнуться. Ощутил на щеке влагу от прикосновения.
– Хороший, – прошептала она, бережно проведя по щеке рукой. – Хороший…
Сквозь нахлынувшую дрему я слышал ее ласковые, умиротворяющие слова. Веки мои стали тяжелеть. Я встряхнулся и глянул в глубокие, как омут, глаза…
– Не тот, что называл нас рыбами. Не тот, – сказала она и легонько хлопнула меня по щеке. Улыбнулась. – Другой!
И я очнулся. Теплая волна согрела мое озябшее, налившееся сонной тяжестью тело.
– Если ты ищешь больницы, то такие и под водой есть. Не в озере, конечно, а в морях, океанах. В больших реках есть, – сказал мужчина. – Твой приятель не знает о них. Зачем вы их переписываете?
– Не очень-то похоже на больницы, – возразил я, освоившись в кругу русалок. Я уже, будто ненароком, тронул сидящую рядом за колено – холодное, но живое и волнующее.
– Согласен, что не похожи. Но Черный вызвал к жизни Сухорукого. Опять же и не делал ничего плохого. Нет причин, чтоб не верить ему.
Русалка поймала мою руку, лежащую на ее колене, и повела ею по бедру – тоже холодному… Все дальше скользит моя ладонь, дальше… Наша игра не видна другим – русалка придвинулась ко мне вплотную, да еще и загородила мою руку до самого плеча своими шелковистыми волосами. Господи, прости ты меня!
Я уже не слушал, что говорил мне мужчина, хотя кивал, поддакивал, может невпопад.
– Хороший, – шептала русалка, прижимая мою ладонь к своей груди, тепловатой и упругой. – Хороший… – в самое ухо дрожащим шепотом.
Может, мне так казалось, но через тунику я почувствовал, что тело русалки становится все теплее, теплее… И сердце… Я слышал стук ее сердца.
– Мне пора, – сказал я, осознав неожиданность своих слов. Будто кто-то одернул меня.
Кто его знает, Стоца: возьмет и улетит в другое место. Поднимаясь, я бросил на ласковую русалку благодарный взгляд, получив в ответ такой же, но немного грустный.
Стоц сидел у потухшего костра, о чем-то думал. Сучьев оставалось еще много. Чего сидеть в темноте?.. Но мои руки схватили воздух.
– Яша! – крикнул Стоц, повернувшись к кустам. Из-за кустов вышел Яков и без лишних слов занялся костром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
