Следователь выслушал меня скептически, его вообще раздражали, как он выражался, «мои фантазии». Но информацию о железнодорожном билете на имя Козловой он проверил в кассах, и она подтвердилась. Так просто отмахнуться от нее он не мог. Потому, скрепя сердце, он дал добро на проведение оперативных мероприятий на железнодорожном вокзале, однако не преминул самым ядовитым тоном предупредить меня о недопустимости самодеятельности и непременном следовании его инструкциям.
Фамилия следователя была Вельяминов. Он был сух, педантичен и весьма язвителен. С узкого рыбьего лица, украшенного роговыми очками, выражение надменности исчезало только тогда, когда он общался с начальством. Я даже начала испытывать некоторую ностальгию по пижонистому, но более коммуникальному и естественному Полянскому.
У него, наверное, теперь из-за меня были неприятности, и дело увели из-под самого носа, но сказать ему пару сочувственных слов я никак не могла – у меня просто не было времени с ним встретиться.
Как, кстати, и с артистом Токмаковым, который получил теперь долгожданную свободу. Телефон Токмаковых не отвечал, а сами супруги не давали о себе знать. Видимо, еще не прошел шок, который они испытали.
По вечерам я еще ухитрялась готовить материал для серии статей о столь неожиданном продолжении собачьей истории. Не было только финала, но я надеялась, что этот недостаток устранится в самое ближайшее время.
План захвата опасного преступника, а заодно и его предполагаемой жертвы был совместно разработан прокуратурой и милицией. Поскольку основывался он прежде всего на моих «фантазиях», сам Вельяминов относился к нему с предубеждением и был уверен, что у нас ничего не выйдет. Но начальство требовало немедленных результатов, и Вельяминов решил рискнуть.
– Когда станет ясно, что все эти Кисловодски, ныряльщицы и метатели ножей – плод вашей фантазии, будет уже поздно, – брюзгливо жаловался он мне. – Кто за все это будет отвечать? Не вы, Ольга Юрьевна! И уж, конечно, не начальство!
– Что вы от меня хотите? – законно возражала я. – Кто мешает найти преступника в ходе иных оперативно-разыскных мероприятий? Почему бы вам, в таком случае, не вычислить местонахождение убийцы, не выходя из кабинета? Многие поступали именно так – Шерлок Холмс, Ниро Вульф…
– Тут вам не Голливуд, Ольга Юрьевна! – вполне резонно заметил на это Вельяминов. – Тут такие штучки не проходят! Вы вот и так уже накуролесили со своей газетой – убиты люди, пострадал известный артист. Ответственнее надо быть. Печатное слово предполагает огромную ответственность! – кажется, в уме он давно зачислил нас в соучастники.
Справедливости ради надо отметить, что Винта искали по всему городу, используя фоторобот, составленный на основе наших показаний. Наверное, искали и Козлову Анну Петровну, – уж ее-то фотографию оперативники могли раздобыть. Кого, я думаю, не искали совсем, так это «бизнесменов», поскольку они в представлении Вельяминова вообще были чистыми «фантомами», хотя шрам на затылке Виктора отличался реальностью просто пугающей.
Впрочем, и в этой части, как выразился Вельяминов, нам пошли на уступки. По предварительной договоренности мы с Виктором должны были прибыть на вокзал самостоятельно, без сопровождения оперативников, чтобы не спугнуть нацеленных на наши особы «фантомов». Но в дальнейшем мы должны были следовать указаниям агента, который вступит с нами в контакт возле кассы номер семь. В общем, все было обставлено достаточно серьезно и таинственно. На мой взгляд, самый надежный способ упустить того, кого ищешь.
Поезд Новокузнецк – Кисловодск, на котором должна была ехать Шарон, отходил от перрона в семь утра. Нам надлежало прибыть на час раньше. Мы с Виктором договорились, что предварительно я заеду за ним на своей машине, – он по-прежнему не был в состоянии держать руль.
Ранним утром, когда солнце еще не палило, а лишь мягко согревало землю, с Волги веял свежий ветерок, а на тротуарах лежали длинные прохладные тени, я ехала по полупустым улицам и гадала, следят ли за мной неуловимые «бизнесмены». В последние дни мы делали все, чтобы как можно шире обнародовать наши планы, разве что только не рассказывали о них прохожим на улице. Но то ли на самом деле никто за нами не следил, то ли, напротив, невидимые соглядатаи были асами сыска, – для нас они так и оставались невидимыми. Постепенно я и сама начала сомневаться в их реальности.
Посадив Виктора в машину, я в очередной раз поделилась с ним своими сомнениями. Он хладнокровно высказался в том смысле, что существенным этот аспект не является, поскольку не «бизнесмены» убивали людей, а дырку в собственной голове он готов им простить.
– Ты хочешь сказать, что эта линия выбивается из разрабатываемого материала? – глубокомысленно заметила я. – Это, пожалуй, верно, но во мне уже проснулся рыбацкий азарт – это когда хочется выловить всю рыбу, даже если ты и не в состоянии ее съесть.
Виктор пожал плечами. Жест этот означал одно: мы работаем все-таки в газете, а не в прокуратуре, и ловить преступников – не наша прерогатива. Мне и самой это было ясно, но все-таки не хотелось, чтобы люди, которые нас так напугали, ушли от наказания.
Мы припарковали машину на автостоянке возле вокзала и не спеша направились к центральному входу, попутно разглядывая физиономии автомобилистов на стоянке, пассажиров с баулами и просто прохожих, торопившихся куда-то с утра пораньше. Самое смешное, что «бизнесмены» могли находиться от нас в двух шагах, – мы не знали их в лицо.
Несмотря на ранний час, у железнодорожных касс уже толпился народ. Всем хотелось уехать куда-то подальше – туда, где еще солнечней и еще жарче. После некоторого колебания я решила пристроиться в хвост очереди, которая выстроилась в кассу номер семь, решив, что таким образом наше присутствие здесь будет выглядеть естественнее.
К нам тотчас пристроился следующий пассажир – веселый широкоплечий парень с открытым симпатичным лицом. Бесстрашно улыбаясь и поигрывая маленькой сумочкой на кожаном ремешке – я невольно сразу вспомнила Полянского, – он с видимым интересом разглядывал меня насмешливыми зеленоватыми глазами. Мне не было неприятно его внимание – скорее, наоборот, – и я все ждала, когда он решится заговорить. И он заговорил. Выбрав момент, когда никто на нас не смотрел, он негромко произнес словно про себя:
– Ольга Юрьевна, следуйте, пожалуйста, за мной! – и, заметив быстрый взгляд Виктора, так же тихо добавил: – А вами сейчас займутся.
Откровенно говоря, меня взяла досада, что эти симпатичные глаза оказались, пожалуй, не совсем глазами, а, скорее, всевидящими очами известного ведомства. Я понимала, что это глупо, но с трудом скрыла свое разочарование. Это чувство знакомо, наверное, всем женщинам – среди общей невыразительной массы вдруг появляется тот, от чьего взгляда вдруг начинает чуть быстрее биться сердце и просыпается надежда. Но влюбиться ты, конечно, не успеваешь, потому что выясняется, что этот человек счастливо женат, или уезжает на край света, или он налоговый инспектор и заявился с проверкой.
Зеленоглазый повел меня на второй этаж вокзала – на галерею, которая с четырех сторон нависала над залом с билетными кассами.
– Моя фамилия Добровольский, – сообщил он доверительно. – Вадим Добровольский. Пока мы не начали ловить бандитов, хотелось бы задать банальный вопрос: что вы делаете сегодня вечером?
Это слегка противоречило моим рассуждениям, и я посмотрела на своего спутника с интересом.
– Может быть, правильнее было бы спросить, не замужем ли я?
– Обижаете! – широко улыбнулся Добровольский. – Все-таки я сыщик! Этот вопрос я выяснил сразу, как только мне вас показали.
– Ну а на ваш вопрос я пока не готова ответить. Поэтому скажите лучше, куда мы идем?
Добровольский погасил улыбку.
– Наши люди расположены во всех ключевых точках. Но фоторобот есть фоторобот. Сейчас мы с вами пристроимся в укромное месте, и вы понаблюдаете за пассажирами – может быть, узнаете своего знакомого. До прихода поезда он, скорее всего, будет скрываться в людской массе. Хотя, честно говоря, мне не кажется, что он здесь появится.
– А я уверена, что появится, – упрямо заявила я. – Он всегда опережает нас и появляется в нужном месте.
– Тогда ему крышка! – беспечно сказал Добровольский.
Мы пристроились на галерее между киоском, где торговали сувенирами, и квадратной колонной, упиравшейся в потолок. Отсюда довольно неплохо просматривался зал внизу, лестница, а также ряды скамеек, на которых скучали пассажиры, ожидающие поезда.
– А где Виктор? – поинтересовалась я, медленно обводя взглядом лица людей, собиравшихся наверху.
– Он на перроне, – пояснил Добровольский. – Конечно, больше всего мы надеемся на появление этой вашей Шарон. Тут уж все более-менее достоверно – билет, вагон, место… Если она придет, мы возьмем ее прямо в поезде.
