- Слово Перуна, - поднял руку седобородый старик и толпа расступилась, образовывая проход, по которому Гул двинулся вперёд.
А навстречу ему шли боярин Воислав с боярином Вельямидом, в сопровождении пяти киевских мечников. Возвращались они из Детинца, и их встреча с волхвом не была случайной, хотя вряд ли бояре об этом догадывались.
- Князь Ярополк Киевский братоубийца, - громко провозгласил ведун, взмахнув над головой руками. - Полоцк оскорбил Перуна, встав на его сторону. Горе Полоцку, кара Ударяющего бога обрушится на вас.
- Ты что мелешь, старик, - угрожающе надвинулся на Гула боярин Воислав, хватаясь в раздражении за рукоять меча.
Но вынести меч из ножен он так и не успел. От рук ведуна полыхнуло огнём, и этот огонь попал прямо в лицо боярину, который завопил от ужаса и боли. Какой-то стоящий рядом зевака плеснул водой на вспыхнувший боярский кафтан, но и вода не смогла потушить Перунова гнева. Воислав вспыхнул факелом и покатился по площади. Мечники бросились было на ведуна, расталкивая зевак, но когда толпа отхлынула, поражённый невиданным зрелищем Вельямид обнаружил рядом с горящим трупом ещё пять неподвижных тел, и кусок полотна, брошенный здесь же. В растерянности боярин его поднял и тут же отринул от себя. Начертанный кровью Перунов знак поверг его в ужас.
А вокруг творилось невообразимое, люди в страхе разбегались в разные стороны, топча и калеча друг друга. По Торговой площади словно смерч пронёсся, оставив после себя разбитые ряды и с десяток тел, затоптанных в поднявшейся суматохе.
Огонь Перунов угас, превратив бодрого киевского боярина в почерневший огарок. У Вельямида не было сил на него смотреть, а потому, сняв кафтан, он прикрыл им останки.
Из Детинца на помощь боярину уже спешили Рогволдовы мечники, но их порыв остался невостребованным. Торговая площадь была уже пуста, а киевляне, поверженные гневом Перуна, не нуждались в помощи.
Рогволд прискакал немного погодя. Хотя от Детинца было рукой подать до места события, но не мог же князь прийти пешим.
- Что произошло? - спросил он, строго глядя на Вельямида.
Боярин молча указал ему на кусок полотна. Князь без страха взял в руки знак Перунов, даже не взглянув при этом на сожжённого Воислава.
- Огонь неугасимый, - сказал Вельямид треснувшим голосом. - Хотели его залить водой, а он только вспыхнул ярче.
- Так, может, заливали не водой? - криво усмехнулся князь. - Ты об этом подумал, боярин?
А Воиславовых мечников попросту прирезали ножами, когда они бросились в толпу. Князь Рогволд осмотрел их лично и указал на раны Вельямиду и своим людям. На боярина это простое объяснение чудесных событий подействовало успокаивающе, в своей долгой жизни он видел много ран, нанесенных человеческой рукой.
- В любом случае здесь не обошлось без ближников Перуна, -вздохнул Вельямид, глядя на обуглившееся тело Воислава.
- Без древлянского лешего здесь не обошлось, - резко возразил Рогволд. - Он всегда был горазд на такие забавы.
Что верно, то верно, о Добрыне шла худая молва, но Перунов знак даже он не осмелился бы оставить вопреки воле волхвов, а значит те волхвы встали за Владимира-княжа и будут теперь народ мутить против Ярополка.
От Западных ворот застучали копыта. Всадник, промчавшись через опустевшую площадь, остановил коня в трёх шагах от полоцкого князя:
- Ладьи на Двине, князь Рогволд, в одном дне пути от города.
Вслед за Перуном-богом своё слово сказал и Владимир-князь.
Глава 9
Полоцкий пир
Князь Рогволд с старшим сыном Улебом объезжал городские стены, высматривая непорядок. Боярин Вельямид трусил следом в свите полоцких бояр. Настроение у всех, за исключением князя, было подавленное. Князь Новгородский вот-вот должен был ударить мечом в полоцкие ворота, чему уж тут радоваться. Про Перунов знак никто вслух не говорил, не желая раздражать Рогволда, но в головах многих он чернел обугленным телом киевского боярина Воислава. Воислава многим было жаль, но тот хоть был ближником Ярополка Киевского, а полоцким-то боярам на кой ляд во чужом пиру похмелье. Изволь теперь воевать с Владимиром за горделивую Рогволдову дочку.
На стены боярин Вельямид поднялся нехотя, а поднявшись ахнул, и его возглас утонул в хоре встревоженных голосов - Владимировы ладьи стаей белых лебедиц скользили по красавице Двине. И было их никак не мёнее пятидесяти. Самое время полочанам хвататься за голову. Князь Рогволд и тот посмурнел лицом, такую силу пересилить, так спина переломится.
Владимировы ладьи шли ходко, вёсла так и сверкали весёлыми брызгами на солнце. Полочане глазом моргнуть не успели, как новгородцы уже причалили к пристани. Из ближайшей ладьи прилетела стрела и ударила в закрытые городские ворота. Со стен ответили дружно, но ни одна стрела не достигла цели - дурной знак.
За Вельямидовой дружиной в пятьдесят мечников князь Рогволд оставил Торговые ворота, при двух вежах, которые эти ворота прикрывали. На сторожевые башенки боярин послал лучших лучников, а остальным приказал пока отдыхать. Новгородцы с напускном на стены не спешили, дав полочанам возможность изготовиться к обороне. Вдоль стен уже кипели котлы с варом, подарок для мечников князя Владимира. Вокруг тех костров крутились ребятишки да бабы, а городское ополчение стояло на стенах, ругая сверху вниз чужую рать. Новгородцы отвечали вяло, видимо, ждали темноты, чтобы развернуть таран перед воротами.
Впрочем, часть ладей от пристани отошла и высаживала теперь ратников для удара с южной и северной сторон. До темноты они при большом желании начать не успеют, а потому боярин Вельямид, оставив за себя ближнего мечника Синягу, отправился к дому через обезлюдевшую площадь, чтобы сменить пропотевшую за день рубаху да перекинуться словом с домашними. Очень может быть, что в последний раз. Сила на Полоцк ломила нешуточная, и когда только Владимир успел её собрать? Ярополк с Рогволдом только-только начали шевелиться, а у этого уже всё готово. Вот тебе и рабич, вот тебе и щенок - не успели облаять, а он уже стоит у ворот.
Никто боярина не встретил у крыльца, лишь собаки завиляли при виде хозяина хвостом. Всю свою челядь боярин Вельямид отправил на стены. Кто не управится с мечом и луком, будет на подхвате. Ну а бабы и девки, видать подолы прижали в ожидании грядущей беды.
Крыльцо на шаги боярина даже не скрипнуло - крепко было ставлено, а дверь хоть и тяжёлая, дубовая, но подалась легко, впуская хозяина, уверенного в надёжности родного жилища. Эту уверенность Вельямида пресёк меч, вынырнувший вдруг из полумрака к горлу, а чужие руки махом опрокинули тяжёлое тело на половицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
