Серега встал и, не обращая внимания на удивленные взгляды, пошел навстречу Шустрику. Он отыскал его возле вольеров. Выглядел Лех несколько пришибленно, видно, не сладко ему на скотнике пришлось.
Окликнув товарища по несчастью, Сергей нервно оглянулся, не заинтересовался ли кто его отлучкой. Но, похоже, о нем все давно забыли.
Увидев Одинцова, Шустрик расцвел. Улыбка растянулась на пол-лица, в глазах озорные искры заплясали. И куда только вся пришибленность делась.
— О, Серега, рад тебя видеть. Смотрю, неплохо пристроился. Гладиаторствуешь помаленьку.
— Да и у тебя работа что надо. Дерьмо убираешь за свиньями, — грубо оборвал Шустрика Одинцов.
— Да мы уже привыкшие. Все лучше, чем в камере Рибошлица зябнуть.
— Это ты верно заметил, — согласился пуще для виду Серега. — А ты так и намерен карьеру ассенизатора строить?
— Чего сказал? — удивился Лех.
— Дерьмо долго убирать собираешься? Нет мысли сбежать отсюда?
— Вот это ты дело говоришь. Конечно есть, как же нету. Только побег, он же не шамка, его так просто не сваришь. Тут подумать надо, все спланировать, а потом уже и на волю стремиться. А то опять в таз в темноте угодишь, грохоту не оберешься.
Серега поморщился. И долго он ему этот клятый таз вспоминать будет?
— А ты что, тоже бежать удумал? — поинтересовался Лех.
Вот хитрющая морда, ишь как уставился.
— Не люблю я за деньги свой хребет под колотушки подставлять. А вдруг сломают? Так что тоже хочу податься на вольные хлеба.
— Мудрые слова. Мы еще все обсудим. Приходи завтра в полночь к Лабиринту. А сейчас ты должен выйти на арену. Надеюсь, тебе не сильно бока намнут.
— Это еще кто кому, — буркнул Серега, развернулся и ушел к себе.
Наконец за ним пришли. Ристалище очень напоминало цирк. Круглое пространство арены для поединков, посыпанное опилками, и восходящие вверх ряды кресел, занятые разношерстными зрителями. Лучшие места занимали богачи, выложившие солидную сумму за удобства, были люди поплоше, стоявшие в проходах. Денег на кресла у них не было. Только несколько медяков на посмотреть да припасенная сумма для ставок. Похоже, это у них национальное развлечение. Отдельная ложа, больше похожая на загон для скота, была выделена для не участвовавших в боях гладиаторов.
Сергей вышел вслед за Мастером Ристалища и, не глядя, наступил в лужу. Посмотрел вниз. Вот ротозей, в кровищу вляпался. Видно, кому-то из предыдущих поединщиков не очень повезло. Надо надеяться, что госпожа удача будет к нему сегодня более благосклонна.
На арене появился противник. Он вышел с другой стороны в сопровождении второго Мастера Ристалища. При одном взгляде на Шмеля сразу хотелось сказать: «А вот так мы не договаривались!» Молодой боец был экипирован по последнему слову местной науки и техники. А уж про оружие песня отдельная. Большой меч, явно получше той железяки, которую всучили Сергею, да деревянный щит, обитый металлическими пластинами. К такому на облезлой кобыле с подветренной стороны не подъедешь. Боязно. По сравнению со Шмелем Сергей почувствовал себя голым.
Сделав несколько неуверенных шагов по арене, он невольно скользнул взглядом по трибунам. Мельтешение сытых и сальных лиц. И все жаждут крови, которая ассоциируется у них с развлечением. Вот же упыри кровожадные. Ну ничего, мы еще повоюем.
В этот момент Серега отчетливо понял две вещи. Что, похоже, в этом мире он застрял основательно и надолго. И что многие вещи ему здесь не нравятся. А раз не нравятся, то нужно либо менять и вырубать под корень, либо строить такой мир-государство, где подобным явлениям не будет места. Другого выхода нет. Пациент либо поддается лечению, либо проще прирезать.
Меж тем поединок начался. Куда-то неуловимо делись Мастера Ристалищ, и Серега остался со Шмелем один на один. Замерев друг напротив друга, некоторое время они стояли неподвижно, оценивая противника. Первый шаг сделал Шмель. Он осторожно сместился влево и пошел бочком по кругу. Нападать не хочет. Выжидает, когда у поединщика нервы сдадут. Но и Сергей не торопился первым на острие лезть. Хочет танцевать — будем вальсировать. Всего делов-то.
Народ на трибунах недовольно загудел. Понятное дело. Они зрелища хотят, мечерубку, а тут бальные танцы намечаются. Нехорошее дело. Не любят люди чувствовать себя обманутыми.
Вдруг тело Шмеля пронзила острая судорога. Чего это с ним? Припадочный что ли? От неожиданности Шмель чуть было меч не выронил. Сергей же чуть было не пропустил первый удар. После шоковой встряски Шмель наплевал на всю тактику и стратегию и полез на бруствер, словно сопливый малолетка.
Уйдя из-под падающего на голову меча, Серега замахнулся и тут же почувствовал, как у него перехватило дыхание. Шмель совсем не дурак оказался. И на мгновение раскрывшись, саданул углом щита Одинцову в живот. Угодил в солнечное сплетение. Отвалившись в сторону, Сергей закашлялся, пытаясь вздохнуть. Но все тщетно. Меж тем Шмель совсем не собирался миндальничать. Не давая противнику времени отдышаться, он кинулся к нему, нанося рубящий удар сверху. Серега отразил выпад и тут же атаковал.
Перед глазами плыли разноцветные круги. Кровь отчаянно пульсировала в черепной коробке. Живот превратился в сплошной очаг боли. В таком состоянии не то что сражаться, шевелиться вредно. Но у Сергея не было выхода. Шмель его не пожалеет, порубит в капусту на потеху публике. А потом только вспомнит о правиле новичка. Три поединка без смерти.
Удар Одинцова был слабеньким. Шмель его принял на щит, отклонил в сторону. И тут же вынырнул и рубанул со всей дури. Серега уклонился, но кончик меча его все-таки царапнул. Пустяки, ничего страшного. Но, увидев кровь, толпа взвыла от удовольствия. Шмель же, чувствовавший себя повелителем арены, довольно осклабился и победно потряс клинком. Рано ты, зараза мохнатая, победу празднуешь. Сейчас мы тебе все проходы наскипидарим для профилактики.
Серега взревел устрашающе, строя из себя явного клинического идиота, и бросился в атаку. Замах меча, Шмель начинает укрываться щитом. Одинцову только это и было нужно. В последний момент он ударил — только не мечом. Подпрыгнув, он влепил обеими ногами в щит. От такого удара Шмеля отбросило на несколько шагов и опрокинуло на спину. Не давая ему опомниться, Серега подскочил и, словно дровосек на просеке, рубанул сверху. Шмелю удалось прикрыться щитом, но одну из металлических пластин Одинцов рассек. Возможности для второго удара ему не представилось. Шмель откатился в сторону и попытался встать на ноги. Возомнив себя героем рестлинга, Сергей пробил противнику одиннадцатиметровый с ноги по челюсти. Такой подлянки от него никто не ожидал. Ни Шмель, отлетевший к краю арены, ни заоравшие истошно зрители. При этом орали они на два голоса. Первые — возмущенно. Мол, не по правилам и все такое. Хотя какие тут могут быть правила. Вторые — восторженно. Главное — это зрелище, остальное все вторично.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
