заднем дворе во флигеле есть комната.
— Прекрасно, — сказал Юлиус. — Надеюсь суток нам хватит, чтобы разобраться. Только о нас никому.
— Идет, — корчмарь нахмурился. — Только и вы разберитесь в этой чертовщине. Не то я доложить барону изволю.
— Хорошо, — согласился Юлиус.
С настороженным лицом Брандибар посеменил к стойке. Со стороны тот, конечно же, выглядел полным идиотом.
— Что ж, хотя бы от него отделались, — произнес Юлиус и сделал глоток.
— Мы, что же, не поможем ему? — удивился Хьюго. Такого цинизма он не ожидал даже от тропаря.
— Ну почему же? — Юлиус уже принялся трапезничать. — Мы попытаемся. Главное, что теперь у нас есть ночлег и еда.
Тропарь вел себя спокойно и сдержанно. Хьюго показалось, что присутствовало даже какое-то безразличие к чужому горю. Тогда на ум пришел вопрос, который Хьюго уже давно хотел задать.
— Откуда же берутся деньги у тропаря? Разве ты не берешь плату за то, что истребляешь нечисть?
От такого вопроса Юлиус не разозлился, не насупился. Кулаки его не сжались с угрожающим хрустом. Тропарь спокойно отодвинул пустую тарелку, утер рукавом рот и ответил:
— Я беру деньги за свою работу, как берет кузнец за выкованный меч или как торговец за свой товар. Вот и живу на грошах народных. Однако, как ты успел заметить, этому скряге мы еще ничем не помогли. Позже, я спрошу с него.
— Но, если у людей горе, разве можно эдак наживаться?
Юлиус ухмыльнулся.
— Сейчас, на твоих глазах я договорился с корчмарем, что помогу ему, а он дал нам всего лишь ночлег и слово, что будет молчать о нас. При этом он трясется за свои доходы и запасы еды. Ну и кто тут на ком наживается?
Парень почувствовал, что не прав. И действительно, какую благодарность они получат от того, что помогут с этой бедой? Великодушное спасибо? Ночлег и молчание корчмаря?
— Люди корыстны и хитры, Хьюго, — говорил Юлиус. — Не стоит жертвовать собой, если им плевать.
Это говорил опыт. Опыт нелегкой и трудной жизни.
— Прости, — Хьюго склонил голову, черные пряди повисли над столом. — Возможно, я не прав.
— Пустяки, — улыбнулся тропарь, допивая пиво. — Такова природа человека. Но никогда не забывай о призвании.
— О каком призвании?
— Бороться с нечистью, с чудовищами, — и Юлиус прижал голову к столу. — Хоть мы глупые, алчные и злые создания — нам есть от кого защищаться. А сейчас надо бы подумать, что за ненастье твориться в этой деревеньке.
Все-таки хитер был этот человек. И в то же время верный: самому себе и своим принципам.
— Но ведь это могут быть и обычные люди, — предположил Хьюго и сделал глоток пива.
Входная дверь громко хлопнула. Мужики покинули корчму, оставив на столе пустые кружки и тарелки. В заведении из посетителей остались лишь Хьюго да Юлиус.
— Корчмарь сказал, что в деревне все пропадает: скот, драгоценности, продукты…Хм…Существует злой дух, что вечно желает, что-нибудь отнять или украсть.
— Дух?
— Памо́рок, — ответил Юлиус, задумчиво глядя в пустую кружку.
— Паморок? — испугался Хьюго. — И как же его ловить?
Юлиус Оду поднял голову. Взгляд у него был печальный.
— Если это паморок, то боюсь, трудно его будет поймать. Злой дух вселяется в человека. Внешне он себя никак не проявляет. В деревне это может быть кто угодно. Говорят, Древние боги любили досаждать друг другу, засылая паморков.
Звучало все это очень жутко. Стало страшнее, когда Хьюго представил, что нечистью может быть кто-то из селян. Кошмар мог быть в каждом доме: тихо дремавший на супружеском ложе муж или согнувшаяся над колыбелью мать; это мог быть веселый гуртовщик или остановивший их на площади привратник, а может даже испуганный корчмарь Брандибар.
— Хьюго, — Юлиус вытянул паренька из тяжких раздумий. — Пора учиться. На тебя все возлагали надежды: Якуб, Гестунблинд, Тулл…Сейчас нужно думать, как распознать духа. Паморок очень коварный, но сильно жадный. Рано или поздно он себя проявит, но нужно постоянно быть начеку.
— Понял, — Хьюго сглотнул подкативший к горлу ком.
Он смотрел на плясавший в камине огонь и думал. Думал, чем он может помочь тропарю? Он и с городской шпаной справиться без Тодена не мог, а тут бороться со злым духом… При этом, все возлагали на него великие надежды, только за то, что ему снились кошмары. Но сейчас он и вправду испытал чувство страха. Липкого, заставляющего ладони потеть, а капли холодного пота литься по спине. Дрожащие на закоптелых стенах тени еще сильнее пугали парня своей пляской.
Громкий удар двери выдернул Хьюго из раздумий. Парень обернулся. В корчму вошли двое. Это были молодые парни, чуть старше Хьюго. Оба были красавцы. Каштановые кудри изящно развевались от уверенной походки. Красивые рубахи с длинным рукавом украшали сильные мужские тела.
— Барт, Фод, — улыбнулся корчмарь, встречая гостей.
— Добрый вечер, отец, — произнес один из молодцев.
Они обнялись. Брандибар тут же представил сыновей Юлиусу и Хьюго. Те быстро поздоровались и пошли к стойке. Корчмарь объяснил, что сыновья помогают ему с управлением корчмы.
— Крепкая мужская рука всегда пригодиться в таком хозяйстве, — улыбнулся корчмарь и вновь оставил гостей в покое.
— Экие ухари, — ухмыльнулся Юлиус, наблюдая как парни помогают старому Брандибару.
Хьюго вспомнил как совсем недавно, и они с Тоденом помогали в трактире тетушки Эльзы. Сколько было шуток и веселья тогда. Хьюго нравилось работать за стойкой, а Тоден любил важно пройтись с подносом по залу, считая, что гости оценят его старания. Но вот Хьюго видел, как Тоден падает в темную глубокую реку с останками моста, и как холодные воды уносят его далеко-далеко.
— Тоден говорил мне, что вы тоже помогали в трактире, — сказал Юлиус. Тропарь словно видел душу юноши насквозь и замечал все, что там происходило.
— Угу.
Крепкая рука легла на исхудалое плечо юноши. Юлиус Оду смотрел на Хьюго словно отец на сына.
— Я не из тех, кто скажет тебе много утешительных слов и соболезнований. Смерть друзей — это тяжело. Но раз остались еще я, да — ты, значит богам это угодно. Во всяком случае, я тебя не брошу, парень.
Юноша невольно выпучил глаза. Это было столь неожиданно, что снизойди боги сейчас на землю, Хьюго удивился бы меньше. Но слова Юлиуса тронули его. Парень почувствовал, что нужно что-то сказать в ответ, но получилась только кривоватая улыбка. Тропарь ответил ему тем же.
— Бать, а куда ты метелку дел? — сказал Барт, почесывая затылок.
— Да вот же ш, — тыкал пухлым пальцем Брандибар. Фод меж тем уже начинал протирать столы.
— Пора бы и нам поспать, — сказал тихо Юлиус. Жестом он сообщил корчмарю,
