сиянием ворожбы. Каждый, кто купил в ней что-нибудь, будет сутки окружен нимбом, исходящим от чар травяного сбора. На фоне лавки может стоять колдун из чернокнижников, и я его не замечу. Вот бричка проехала. От неё идут фонтаны мощного заклятья. Может твой шпион кучер?
Шрам молчал. Не потому, что нечего было возразить, просто выйдя на тротуар, змеящийся вдоль мостовой, не хотел пугать встречных своим бормотанием.
Имп, некоторое время изливал потоки праведного гнева, но тоже в конце концов успокоился. Только из вредности боднул когтем в ухо.
Бытовка под офис досталась в самом конце восточного квартала. Это, конечно, не граница слободы, но район малолюдный, вынесенный за скобки активности оживлённого центра. Здесь обитали либо местные, либо квартировались ожидающие отправки переселенцы.
Ажиотажа и очередей жаждущих вступить в малопонятное ЧВК «Опричник», не наблюдалось, что радовало сержанта Игнатова и привыкшего к безделью Амбу. Собственно говоря, уплаченные за призывной пункт деньги, обеспечивали легальное прикрытие от государственной налоговой службы и местного шерифа. Ни на что больше, никто не рассчитывал. Даже то, что до центра идти пешком около получаса, Шрам записал в плюс. Появился прекрасный шанс, не вызывая лишнего внимания и вопросов, обследовать маршрут. Линии и квадратики на схеме не давали всей полноты картины.
Приблизившись к управе, непроизвольно обратил внимание на ту самую бричку, которую, по словам импа, окружали фонтаны колдовства.
«А вдруг»? — сказал себе Шрам, прекрасно сознавая, что разминировать следует каждую встречную мину, иначе возвращаясь можно подорваться из-за собственной лени.
Он быстро свернул к овощной лавке и делая вид, что выбирает помидоры, достал из-за пазухи непромокаемый пакет с документами. Извлёк из набора удостоверений самую броскую ксиву. Выбор пал на алую корочку с надписью «Инспекция». Заодно прикупил крупный томат, расплатившись мелкой серебряной монетой.
Кучер, навесив на морду лошади торбу, дремал на облучке. Рядом парковались ещё две пролётки и «Газель», окна которой вместо стёкол, залепили целлофаном.
Шрам, особо не церемонясь, схватил извозчика за ремень и потянул вниз.
— Ты чё, мужик, ополоумел? — заблажил кучер, цепляясь за скамью, — У нас очередь. Вон Ванька Шмель первый. К нему ходи, доставит в лучшем виде! Хоть в Распадное, хоть в Миленки.
— Мне похеру, кто первый, — рявкнул Шрам, и ткнул под нос вознице ксиву, — Отдел контроля за чернокнижниками! Колдуешь, сука, в общественном месте! Прямо перед зданием администрации слободы!
— Мамой клянусь, гражданин начальник, — выпучив глаза заверещал возница, — Я простой таксист! Лицензия в кармане! Какое колдовство?
Новоявленный инспектор достал из модуля на поясе портативный анализатор воздуха и нажал кнопку. Аппарат включился, мигнув зелёным светодиодом.
— Сканер фиксирует сильное магическое излучение! Колись, сука! Пассажиров зомбируешь и в лес вывозишь? В обезьяннике у шерифа посидишь, пока комиссия не приедет!
Чтобы придать убедительности голосу, схватил кучера за шиворот и встряхнул так, что лопнула застёжка и респиратор повис на страховочном шнуре.
— Это Дыркун виноват! — истошно заголосил таксист.
Так пронзительно, что его коллеги решительно направились к ним, намереваясь разобраться с обидчиком. Шрам махнул перед ними ксивой, затем недвусмысленно сдёрнул с плеча «Тую».
— Кто такой Дыркун?
— Шептун наш. Я лоханулся! Купил по дешёвке у цыган трёхлетку, а она то ли запаленная, то ли с норовом оказалась. От упряжи отбрыкивалась. Что мне делать? Пять золотых заплатил! Вот мне и посоветовали к знахарю обратится. Тот предложил мне уздечку. Пока она на морде — лошадь спокойная. Не знал я, что узда заговорённая!
— Где Дыркун обитает?
— У леса за лощиной. Там ветряк самодельный стоит. Он ещё аккумуляторы слобожанам заряжает и налоги не платит!
— Разберёмся! — рявкнул Шрам и потащил в офис шерифа для составления протокола.
Преступление, конечно, плёвое. Разве что на административку тянет, но лицензия на частный извоз в корне меняла дело. Государство не просто конкурировало с чернокнижниками. Считало недопустимым применение колдовства в подконтрольных власти структурах.
Шрам рассчитывал потратить время до встречи с обиженным парнем на другое, но пришлось проторчать в участке, оформляя бумаги и формулируя претензию к таксисту. Для этой цели бутафорскую ксиву мнимой инспекции, заменил на совершенно легитимную «ветеран ФСБ». То, что бывших сотрудников конторы не бывает, знали все. Поэтому вопросов к бдительности гостя слободы не возникло.
Зачем Шраму потребовалась информация про местного шептуна, промышляющего мелкими заговорами? Пока сам не знал. Пригодится.
«Шалман» оказался заполнен разношерстной публикой, отмечающей окончание рабочего дня. Все столики оказались заняты. Стриженый, будто уже прошедший призывную комиссию и готовый приступить к изучению курса молодого бойца, Семён, гордо восседал на высоком табурете возле стойки.
Конкуренцию ему составляли три дамы неопределённого возраста. По виду не шлюхи. Скорее всего работали в многочисленных конторах и отмечали окончание рабочего дня. Решили, либо набухаться от скуки, либо снять партнёра на ночь. А скорее всего и то, и другое одновременно. С иными развлечениями в слободе явный напряг.
К парню они не приставали, держались обособленно, кучкуясь на противоположной стороне стойки. Да и зачем им молодой щегол? Ни поговорить, ни потрахаться.
Семён потягивал пиво и всячески демонстрировал свою независимость. Кроме причёски в его облике ничего не изменилось. Модный городской прикид. На лице выражение брезгливого высокомерия человека, впервые попавшего из городского конгломерата в провинциальную глушь. В предыдущий визит в бар такого не наблюдалось. Тогда он горел желанием понравиться присутствующим и этим набить себе цену.
Шрам кивнул бармену, заказал чай и два бутерброда с бужениной. Передал купленный в лавке помидор, попросив помыть и порезать. Забрался на табурет рядом с парнем, попутно отметив две детали. Несмотря на регулярное прикладывание к бокалу, количество жидкости в нём не изменялось.
Ну, да. Одно дело напиться перед важным разговором, когда придётся упрашивать солдафона поучаствовать в твоей судьбе и уронить себя в глазах рекрута. Тут глупцу понятно, что получишь пренебрежительный отказ, потому что военные не терпят хныкающих сопляков, да ещё и напивающихся для храбрости.
Другое дело сидеть с видом убеждённого трезвенника в месте, куда все приходят только с одной целью — напиться. Могут не понять и предъявить.
Этот поступок парня Шрам оценил. Семён явно способен сделать логический вывод из создавшейся ситуации и принять правильное решение.
Вторая деталь, отмеченная сержантом, заключалась в настроении кандидата. Маска самоуверенности, неумело натянутая на лицо, исчезала, стоило заглянуть в зрачки парня. Бегающий, тревожный взгляд. Он определённо чего-то опасался, но пытался скрыть душевные колебания.
Съев первый бутерброд и запив половиной кружки ароматного напитка, Шрам удостоил, терпеливо ждущего Семёна вниманием:
— Рассказывай, только кратко. У меня мало времени.
— Я не хочу в бандиты, — выпалил парень, склоняясь к соседу, чтобы не повышать
