практически выросло целое селение, или скорее городок, так как ни о каком хозяйстве, присущем сельскому образу жизни, разумеется и речи быть не могло. Зато дома обживались, хоть жильцы сюда и приезжали вахтовым методом. Даже несколько отчаянных торговцев решили привозить сюда свою продукцию. Но цены они за свой риск заламывали такие, что покупать их товары могла едва ли не пятая часть студентов.
– Здравствуй! Верно, извини, что я вот так тебя забросила. Как ты?
– Ну, за меня то можешь не беспокоится. Я слышал, у тебя своих проблем хватает.
Мы пошли с ним рядом. За последние несколько месяцев, с ним успели уже перезнакомится почти все старшекурсники. Все, кому выпадали смены дежурства вместе с ним. Я слышала от них много историй о нем, в положительном ключе, кажется каждому он помог, подсказал, прикрыл. И, сейчас пока мы шли, я заметила, что многие очень приветливо с ним здороваются, явно искренне радуясь встрече.
– Ты стал очень популярен. – заметила я с улыбкой.
– Кажется так, потихоньку начинаю вписываться в ваше общество. Оно более развито, чем у нас, и наука, и магия и техника у вас шагнули намного дальше.
– Думаю, межмировой переезд значительно замедлил вас.
Мы отошли чуть подальше от людей, и я задала вопрос давно меня тревожащий.
– С учениками понятно, но не создает ли тебе проблем кто-то еще?
– Да, – он замялся, видимо решая стоит ли рассказывать мне, – есть такое, меня пытались заставить дать против тебя показания. – он пытливо посмотрел на меня, – То, пытались убедить, что все было совсем не так, как это представила ты, то запугивали, то обещали награду за понимание того, как «все устроено». Я естественно отказал, а когда они в очередной раз пришли, просто наплел им, что так уж устроен мой народ и его традиции. Врать не в чести, и вообще чревато проклятием, похоже они решили, что с глупым варваром, верящим в предрассудки, дел не наворотишь, и на какое-то время отстали.
Закончил он вполне оптимистично, но я чувствовала, что это еще не все. Тем не менее было ясно, что, если что и не так, жаловаться на свои проблемы, он не будет, и рассказал только то, что касалось меня.
– Так может расскажешь, почему они так за тебя взялись, ты как будто из вражеского плена вернулась, и теперь тебя подозревают во всех смертных грехах, – он старался говорить весело, но было видно, что беспокоится.
Я рассказала ему обо всем, в конце концов, это задело и его, и добавило ему сложностей. Он на какое-то время задумался, я немного занервничала, я ведь совсем не знаю правил и традиций его народа, может у них как у нас века назад – ребенок вне брака считается огромным позором. Уже приготовилась защищаться, когда он сказал:
– Теперь я не понимаю еще больше. Они преследуют тебя потому, что хотят отнять ребенка, своего родича, у его матери? Но почему, они так уверенны, что ты не справишься с его воспитанием?
– Они хотят воспитывать его сами, и меня тоже. – я замялась, пытаясь объяснить, почему я такая эгоистка, хочу оставить ребенка себе, а не отдавать его «любящим» способным его обеспечить родственникам. – По сути то, что они предлагают во многом почетно и многие бы на это согласились. Они предлагают лучшие в материальном плане условия для ребенка, и даже для меня, и, может быть я бы сомневалась в том, права ли я, обрекая его не на жизнь, в достойном всеми уважаемом Роду, с кучей учителей, игрушек и всего, что можно только пожелать, вот только за прошедшие несколько недель, эти «родственники» устроили мне настоящий ад, и я не хочу, чтобы мой ребенок рос рядом с такими людьми.
– В голове не укладывается, они ведь пытаются давить на тебя, угрожая, обвинениями в смерти их сына. И, ты еще спрашиваешь, нет ли проблем у меня. – он покачал головой. – Есть ли что-то чем я могу помочь?
– Я сообщу тебе если что. – я улыбнулась, его искреннее возмущение почему-то придало мне сил.
Больше мы болезненные темы не затрагивали, он рассказывал, как ему здесь живется, и какие различия между нашими культурами еще нашел. А затем мы встретились с моими одногруппниками, и разговор стал общим.
Это дежурство прошло относительно спокойно, за все время открылось только два портала, на фоне участившихся происшествий, это было очень и очень мало. И только из одного начала вылезать чья-то тонкая и склизкая нога. Но, благодаря тому, что портал удалось вовремя заметить, и тому, что рядом оказался Киран, который сходу нашел управляющую нить и разорвал ее, кроме ноги ничего больше в наш мир пролезть не успело. Правда нога так и осталась здесь. Ее студенты торжество передали членам комитета. На изучение.
Я все же решила разузнать получше, не чинят ли Кирану проблем. И то, что узнала, не радовало. Оказалось, что ему тоже не сладко, несмотря на интерес к нему Рода Вейл и их некоторую даже протекцию, комитет ухватился за него как за последний шанс если не борьбы с иномирными тварями, так хотя бы с тем, чтобы найти крайнего.
Теперь, совместно с Родом Маро, преследующим свои цели, они убеждали, что наш с Кираном рассказ о двух мирах, и всем, что происходило, после того, как меня и Бейта затянуло в портал, сильно искажен.
В то, что народ Кирана, пользуясь неведомой нам портальной магией, скидывает чудовищ в наш, чтобы нас истребить и, то что я, стакнувшись с ними, помогла убить Бейта и привела в наш мир шпиона, поверить было действительно проще.
Пока, правящим советом был наложен запрет на распространение этой темы, и явно ослушаться его не могли даже члены Родов, но слухи тем не менее начинали ползти. Все чаще я нет–нет да замечала странные взгляды в академии. Все чаще ко мне стали подходить и заговаривать Маркус и Ариан, и возможно, эта явная поддержка со стороны друзей Бейта, и повышала среди студентов уровень недоверия к распространяемым сплетням.
Было ясно, что вся эта возня сама собой не разрешится, давление на меня оказывалось сильное, уже и некоторые преподаватели начали вести себя иначе: не обращали внимания на успехи, но цеплялись по пустякам, давали странные иной раз задания, как будто пытались заставить меня поверить, что я не справляюсь. Я убеждала себя, что я просто стала мнительной из-за всей этой нервотрепки, но тоже замечали и мои друзья.
– Да, что это с профессором Арктоном, он как будто с цепи сорвался? –
