— Э? — Растерялась Миу.
— Не сцать, подруга! — Выставила ладошку Ренка. — Только после того, как с тобой все определится. До этого обещаю никаких поползновений не делать! Ну, как «никаких»? Без фанатизма. И вообще… ты забыла, что мы писали в дневнике в третьем классе?
— «Ренка и Миу будут самыми красивыми невестами на одной свадьбе» — Со слабой улыбкой вспомнила Миу.
— То-то ж! К тому же, ты — единственная, с кем я согласна делить мужа!
* * *
Что-то щекотало нос…
— Кенчи-и-и!
— М…
— Кенчи-и-и!
Я подхватился с кровати и стал озираться. Кто-то в темноте цокнул неодобрительно. Эмоции ощутить не удавалось.
— Сиугре-сэнсэй? — Догадался я.
— Спишь?
— Нет.
— Странно…
На улице в этот момент раздался взрыв смеха и тенорок Акисамэ (получается, ящиков с пивом у них было ДВА). Послышался гитарный перебор и женский голос… Кисара? Ренка? Миу? Ну, Миу — вряд ли — завтра ж ей на учебу. И не Ренка — у нее, работа, кажется.
— Кенчи…
— Сигурэ-сэнсэй?
— Насильник… и потаскун… не прикасайся ко мне… А то… лишусь… самого бессмысленно… и залечу…
Кажется, после этого я остался в комнате один. Но, когда это Сигурэ — уверенным быть нельзя!
* * *
Вагон монорельса. Взгляды, буравящие спину.
Но мне на это плевать, потому что…
… сегодня утром на мне додремывают ДВЕ девушки одновременно — Ренка и Миу. Одна на правом плече, другая на левом…
«Старик! Только молчи! Ничего не говори! Я тебя Ками заклинаю… или, если хочешь, Кали! Потом ты выскажешь мне все, что хочешь сказать — про то, что ты однолюб, про то, что это аморально, про то, что безнравственно… А сейчас — дай побалдеть, а? Это ж просто сон какой-то: в качестве подушки меня использует красавица Миу Фуриндзи и девушка-с-обложки, поп-идол Японии, ведущая самого популярного радиошоу, Ренка-сама! Одновременно! Только молчи, Старик! Только молчи! Не опошляй этот момент своим старческим брюзжанием и попытками сойти за циника!»
А вокруг плескалась людская зависть. И не просто зависть. Это было лютое всепоглощающее желание разрезать меня на мелкие кусочки, чтобы понять, КАК этому вполне обычному на вид парню удалось ТАКОЕ!
И только один «черный пиджак» — служащий — украдкой показал мне два мизинца и растянул губы в одобрительной улыбке («Две любовницы? Молоток!») — видимо, часто ездил этим маршрутом в это же время и не раз видел меня с Миу, а теперь видит вторую девушку… Ну и что еще ему остается думать? А уж не запомнить такую красавицу, как Миу — это надо быть совсем…
Некоторые пассажиры заулыбались. Градус негатива снизился.
Лишь бы не нашелся умник, который начнет делать фотки на мобильник… Хотя, это всего лишь предосторожность — имиджу национального идола, Ма Ренки, это, конечно, не повредит: по примеру прочих звезд, стремящихся сохранить инкогнито, она полностью «закрылась» — на свое шикарное платье накинула длинную темную куртку, волосы убрала под косынку, а глаза спрятала под огромными «стрекозиными» черными очками на пол-лица.
Кстати, об умниках и фотоаппаратах… Вон тот приличный японец ведет скрытую съемку. Совершенно непрофессиональный товарищ, между прочим! Вокруг улыбаются — а он морду тяпкой держит. На меня глазеют, а он заинтересовался схемой ветки. Выбивается.
«Нагнем, Старик? Хотя, наверно, не стоит: кроме самого факта, что мы можем обнаруживать слежку, это ничего не даст. Умеешь считать до десяти, остановись на чем-нибудь поменьше — я помню… Выдавать нанимателей этот человек нам добровольно не станет… Не пытать же его… хоть ты и умеешь, кажется? Так что ведем себя ровно — не озираемся, в отражения стекол не смотрим… Продолжаем балдеть… Две девушки… две мягонькие кошечки… две приятно пахнущие красавицы… две…»
— Станция Дорогава! Станция Дорогава!
Эх! Как же быстро сегодня прошло время поездки!
— Миу, Ре… Кхм… — Я воровато огляделся: монорельс — это ОЧЕНЬ тихий вид транспорта, к тому же японцы в вагонах ведут себя очень молчаливо. — Девочки, наша станция…
Два заспанных личика. Умильно, по-детски трут кулачками глаза и растирают щеки.
Мы вышли на платформу. Задумчивые и притихшие, девочки следовали за мной.
— Кенчи, мы чуть-чуть задержимся… в дамскую комнату зайдем. Подождешь за турникетом?
Ясно, посекретничать надо. Я кивнул и направился к выходу. «Оператор скрытой камеры» двинулся за мной.
* * *
— Да-а-а, подруга, — Протянула Ренка. — Это было что-то с чем-то! И никакое это не самовнушение, как я считала!
— Тебя что-то тревожит, Рен?
— Ага, тревожит. Только вспомнить не могу, что. Что-то вертится, а вот что…?
— Но ты теперь меня понимаешь?
— Еще бы! И, знаешь, что самое интересное?
— М?
— Нам теперь от него других девчонок веником отгонять придется — не дай боги хоть одна распробует! И, кстати, это очень похоже на то же воздействие, что было вчера, когда он меня разложил. Так что — рекомендую… ну, хватит тебе краснеть! Ты — современная японская женщина или забитая мужчинами существо для производства породистого потомства?! Хотя бы на массаж его разведи! А там все само собой…
— Дед дал слово, что…
Ренка прекрасно поняла:
— Первое. Ты дура, Миу! Второе. Я до сих пор девственница… технически… несмотря на вчерашнее. Третье. За право просыпаться на такой подушке каждое утро — лично я собираюсь побороться! Ну, и четвертое… ты все равно дуреха, Миу!
* * *
С предпоследней лекции я собирался уйти. Участникам соревнований разрешили пропустить последние лекции, чтобы подготовиться к чемпионату.
— Сирахама-сан, я жду объяснений… Или, на крайняк, поделитесь вашими умными мыслями, хоть как-то объясняющими происходящее!
Цукуба, опершись рукой о шкафчик, преграждал мне выход из аудитории после предпоследней лекции. И был он чем-то недоволен… по-крайней мере, пытался это показать. А так — спокоен, как удав. Вообще, уважал я Цукубу — спокойный уравновешенный удав — никакого сходства (даже близкого) с тем, как его «нарисовали»… И — да — он был надежным. Но — что удивительно — с девушками у него был сильнейший напряг.
Я внимательно посмотрел на подмышечную впадину, прикинул угол, под которым сподручнее произвести захват с целью броска… или быстрой серией пересчитать открывшиеся ребра… или подбить опрометчиво переплетенные ноги. Цукуба торопливо убрал руку, освобождая проход.
— И таки шо же случилось, Сайзо-сан?
— Сейчас поймешь… — Зловеще пообещали мне.
Цукуба извлек из сумки, перекинутой через плечо, планшет с листком…
— … Турнирная таблица. — Пояснил он, сунув планшет мне в руки.
— Ого! — Прокомментировал я количество участников.
После этого нашел в немаленьком списке из шестидесяти четырех фамилий свою и Асамия…
— И чего?
— Читай фамилии, Сирахама.
Я пожал плечами и начал читать. Все равно не понял, что же так возбудило Цукубу. Тот, не встретив понимания, взял у меня планшет и стал выборочно зачитывать:
— Сора Рю, Масао Рю, Фумико Рю, Харуми Рю, Кин Рю, Юкио Рю… Такеши, Изуми, Касуми, Кацуми, Аика, Ютака, Хаджиме, Дайске… Все с фамилией Рю. И так далее… Из шестидесяти четырех участников — двадцать один — с фамилией Рю! Двадцать один Дракон! Сегодня утром за мной хвостиком, как за мамой-уткой, ходили Драконы, прикинь! И канючили, чтобы я записал их на чемпионат, вычеркнув кого-нибудь из уже записанных участников. И драконихи! Вот эти — вообще невыносимые особы! И за ручку трогали, и улыбались… м-да… улыбаются они, конечно… бр-р-р… я тебе не завидую! Но особо они интересовались уже записанными участниками… видимо, с целью проведения разъяснительных мероприятий. Так что турнирную таблицу я, во избежание, оставил в сейфе деканата. Ну? Объясняй мне, тупому! Откуда, вдруг такая любовь Драконов к рядовому институтскому чемпионату?
«Ох ты ж…»
— У меня нет объяснений этому явлению, Цукуба. — Кое-какие мысли, конечно, есть, но делиться же ими с председателем клуба каратэ, который в этих делах — «не пришей… рукав». — Ты так расстроен большим количеством участников?
— Да не особо… — Цукуба вздохнул. — Просто, непонятно. А все, что непонятно, меня настораживает. Думаю, это как-то связано с тобой и Асамия. То ли Драконы тебя задавить до поединка с Рююто хотят, то ли его — до поединка с тобой…
Ну, я уже, кажется, говорил, что Цукуба — далеко не дурак. Далеко…
— И еще… на нас надавили — соревнования будут проведены в один день, без отборочного тура. Шестьдесят пять поединков в один день! Догадываешься, почему?
— Вполне. А кто надавил?
— Кто-то! — Цукуба многозначительно возвел глаза к потолку. — Кто-то с длинным хвостом и усами надавил на ректора, тот — спихнул на меня. Да я тебя сам вынесу! — Он неуверенно посмотрел на меня, такого всего спокойного и насмешливого, и поправился. — Ну, не вынесу, конечно, но хотя бы фингал поставлю! До девяти вечера из-за тебя в институте торчать… И судей для дополнительных площадок искать! И стенды переделывать!
