мне помогла убежать от Сегмузова пропала.
Он кивает, принимая мой ответ и спокойно начинает есть.
Мой лихорадочный взгляд натыкается на его холодную стену непонимания.
— Ты поможешь? — осторожно спрашиваю я спустя минуту.
Ян неспешно жует, а затем протягивает руку за телефоном, который я поспешно возвращаю.
— Ешь. Остынет, — говорит он в итоге.
Какой ешь? Ты слышишь вообще меня?
Я сдерживаюсь. Пододвигаю к себе тарелку ближе и пялюсь в нее. Есть совершенно не хочется.
— Поможешь? — допытываюсь я.
И наконец получаю ответ:
— Сделаю, что смогу.
И мне становится на душе легко и спокойно. Он пообещал, значит поможет.
Я беру вилку и нанизываю кусочек бекона. И начинаю есть.
Глава 22
Стоит только Яну заехать на лужайку, а мне выйти к нему с вопросом о Лене, как он увлекает меня внутрь авто, зажимая в свои объятия. На заднем сидении меня встречает большой букет с лилиями.
Мне приятно, когда мне дарят цветы. Но, как оказывается, мужчина увлек меня совершенно не для того, чтобы наедине подарить букет.
— Мне тебя не хватало, — шепчет он с придыханием, прижимая меня к себе и нагло целует на заднем сидении машины.
Сминает мои губы, словно я ему принадлежу, нагло хозяйничая во рту.
Он гладит меня за ягодицы, не обращая внимания на мое легкое сопротивление, возвращая в ту же самую позу наездницы, что уже была частично мной опробована в арендованном автомобиле. Видимо, это его распалило, не давая ему спокойствия до этого часа.
Я чувствую кол у него в штанах и меня это возбуждает. Не дает мыслить трезво, хотя надо бы.
— Ян, скажи мне о Лене, — останавливаю я его. — Сначала Лена!
— Все в порядке с ней, — отвечает мужчина, вызывая у меня вздох облегчения.
— Она дома? — не верится мне. — Почему трубку не брала? Ты ей помог или она сама убежала?
— Вопросы потом, — отвечает он, косясь на свою ширинку и раздевая меня на ходу. — Иначе я просто сойду с ума. Итак, еле доехал.
Я сижу на его коленях, обнимая его своими ногами и он вдавливает в меня свой пах все сильнее.
Я сопротивляюсь, упираясь пальчиками в его грудь.
Но мужчина стягивает с меня джинсы, отстраняя мои руки, отводит своей рукой мои трусики в сторону…
— Стой! — отстраняюсь резко, вспоминая Сегмузова.
И содрогаюсь от омерзения. Меня накрывает беспомощность. Я снова ощущаю себя связанной, кричащей изо всех сил, а голос тонет в матрасе….И меня никто не слышит и только его сип в моих ушах… А вдруг Сегмузов поблизости?
Мне становится страшно. Я озираюсь.
— Что не так? — удивляется Ян, останавливаясь в своих порывах.
Я не могу ему рассказать об этом. Это кажется чем-то аморальным для меня. Хоть Сегмузов и не изнасиловал меня, но ощущение, словно так и было.
Я сползаю с его колен, учащенно дыша.
— Прости, — извиняюсь я и замечая его сочувственный взгляд сразу же бросаюсь я в атаку, лишь бы уйти от щепетильной темы. — Я не девочка по вызову, чтобы трахать меня, когда захочется.
Я замолкаю, понимая тут же, что зря это сказала.
У меня не было выхода. Получается, что уклонившись от одной темы я перешла на другую более щепетильную.
— А вчера вела себя, как она, — выдает он спокойным голосом, поправляя поло вишневого цвета и передавая мне мои джинсы.
Мой взгляд загорается.
Я понимаю в этот момент, что со своим поспешным решением вчера сглупила. Ой, как сглупила. Зачем я вообще потащилась к нему в комнату? Я хотела уверенности в завтрашнем дне, а что получила?
Поджимаю губы. Мы смотрим друг другу в глаза, но я не выдерживаю напряжения и отворачиваюсь.
— Ты требовал благодарности, — говорю я тише. — Я ее дала.
Как завязать конфликт на пустом месте?
Блин. Ну все же хорошо было! Зачем я начала, а он так ответил …
Он хватает меня в свои объятия, прижимая к себе и шепчет на ушко:
— Меня все устраивает. Дала и дала. Почему бы не продолжить в таком же духе?
И этот его выпад вызывает еще больше негодования. Как со шлюхой, ей богу!
Он не смеет так со мной обращаться. Если не так понял мой акт благодарности — его проблемы.
Тело слабнет, мозг словно ватный. Хочется зарыдать в эту минуту от бессилия. Я даже оттолкнуть его не могу, потому что это чревато для меня еще более худшим положением.
И Ян видит мое настроение и отпускает сразу же.
— Эй, расслабься. Ты чего? — говорит он спокойно. — Я не собираюсь делать то, что тебе неприятно. И уж точно склонять к тому, чего ты не желаешь.
Меня заполняет облегчение, когда русоволосый мужчина отпускает меня на все четыре стороны, а сам идет в сторону дома, заявляя на ходу, что он примет душ наверху.
Чувствую, что немного переборщила в разговоре, но считаю, что все же часть вины лежит и на нем. Все же мог и не говорить последних фраз. Они же кого угодно зацепят…
Пока Ян принимает душ, я грею ужин и терпеливо жду его внизу. Хочется поговорить о Лене, обо мне, дальнейших действиях…
Ян возвращается ко мне в халате, посвежевший и взбодрившийся. Успел побриться даже. Еще привлекательнее, чем был.
— Ты ее спас? Где она сейчас? С ней все хорошо? Я смогу с ней поговорить? — набрасываюсь на него с вопросами, понимая, что перебарщиваю, но ничего не могу с собой поделать.
Мужчина в халате удовлетворяет меня в полной мере, отвечая на каждый.
— Нет, она сама от него сбежала. Телефон потеряла. С ней все хорошо. Поговоришь позднее. Пока я посоветовал ей не отсвечивать и скрыться у родных.
Ян принюхивается над сковородкой с пастой и улыбается.
— Давно
