Совсем недавно она спросила Брендона, как выглядит ее мать, и, выслушав отца, поинтересовалась, встретятся ли они когда-нибудь с ней. Брендон заверил дочь, что они полюбят друг друга, как только увидятся, и при этом добавил, что они с Каролиной пережили очень трудные времена и что Флер, вероятно, не поймет сложной ситуации, которая сложилась в тот трагический год.
Мать постоянно убеждала Брендона солгать девочке, что он удочерил ее. Но Брендон наотрез отказался.
— Придет день, — говорил он, — когда Флер захочет разыскать свою мать, и что тогда? Ужасно, если она узнает правду не от отца, которого безумно любит, а от матери, которую никогда не видела. Я слишком уважаю свою дочь, — добавил он, — чтобы врать ей. Она вполне счастлива и сможет справиться с тем, что я ей рассказал.
Флер в самом деле была счастлива и очень развита для своего возраста. Она вела себя разумно, как взрослая, считала отца своим лучшим другом, доверенным лицом, которому могла рассказать все, что ее волновало. Более того, она считала отца воплощением доброты и совершенства, что было весьма нехарактерно для большинства современных семей.
Все это время Брендон старался не думать о Каролине, ибо воспоминания о ней заставляли его страдать. Она даже отказалась сообщить ему, где теперь живет, так как опасалась, что в один прекрасный день увидит его на пороге своего дома. Странно, но он вспоминал ее в основном тогда, когда ему было очень плохо или очень хорошо.
В такие минуты Брендону хотелось бросить все и отправиться на поиски Каролины, чтобы прижаться к ее груди и рассказать о том, что его беспокоит и мучает.
Конечно, с тех пор как он расстался с Каролиной, у него было много женщин. Не раз возникали и серьезные отношения, но они никогда не доходили до логического завершения. Многие женщины понимали, что отношение к ним Брендона Фитцпатрика становится серьезным, когда он начинает рассказывать о Каролине Миллер и приглашает их к себе домой, чтобы познакомить со своей дочерью. Обычно все они довольно легко выдерживали первое испытание, но неизбежно спотыкались на втором, для которого им не хватало мужества. Поэтому ни один из его романов не затягивался. Брендон не сомневался, что когда-нибудь непременно женится, но пока не видел в этом особой необходимости. Его вполне устраивал образ жизни, сложившийся в последнее время.
Прослушивание закончилось более чем удачно, Брендон чувствовал это нутром. Когда после обеда его снова вызвали и попросили прочитать отрывок, он уже хорошо знал, что получит эту роль.
— Не могли бы вы, мистер Фитцпатрик, дать мне номер телефона вашего агента? — сказал ему режиссер, но Брендон понял, что это чистая формальность.
Через некоторое время он уже стоял на станции метро, поджидая поезд и улыбаясь радостно, как влюбленный мальчишка. Доехав до станции Шипсхед-Бэй, он купил себе несколько банок пива и большую коробку конфет для Флер. По счастливому стечению обстоятельств дома его ждали не только мать, дочь и сестра Кейт, но и две другие сестры — Эдна и Морин. Они приехали провести этот день с матерью.
Увидев его сияющее лицо, они сразу поняли, что он получил роль. Эдна, порывшись в сумке, достала оттуда немного денег и попросила Брендона купить еще пива. А Флер тут же заявила, что пойдет с отцом, и попросила его купить побольше печенья и пирожных.
Когда они вернулись домой, все сели за стол, чтобы отпраздновать первый успех Брендона. В разгар веселья Брендону позвонил его агент и сообщил, что режиссер остановил выбор на нем, а первая репетиция состоится сразу же после Рождества.
— Господи Иисусе! — воскликнул побледневший Брендон.
— Брендон, ради всего святого, скажи мне, что случилось? — разволновалась мать. — Неужели ты не получил эту роль?
— Нет, я получил ее, — ответил Брендон, — и мне собираются платить сто долларов в неделю. Наконец-то счастье улыбнулось мне.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Все семейство с восторгом смотрело на Брендона.
Пьеса оказалась весьма успешной и не сходила со сцепы целых три месяца. Режиссер даже попытался сыграть ее на Бродвее, но из этого ничего не вышло.
Брендона хвалили за исполнение этой роли — не слишком, но достаточно для того, чтобы ему предложили следующую роль в пьесе «Человек, который приходит на ужин». Однако на этот раз пресса оказалась менее благосклонной. Критики писали, что он сыграл не очень хорошо, но при этом отметили его прекрасные для кинематографа данные.
Брендон тяжело переживал отрицательные отзывы, хотя и не терял надежды на успех. Почти все деньги он отдал матери, ибо она практически полностью содержала его все эти годы. Правда, часть гонорара он потратил на курсы актерского мастерства в студии Ли Страсберга. Закончив их, он заявил своему агенту, что отныне станет играть только характерные роли. Агент советовал ему не обольщаться и радоваться тому, что ему предложат. Сыграв в последнем спектакле, Брендон семь раз ходил на прослушивания, но безуспешно.
Его просто не замечали.
— Видимо, счастье окончательно отвернулось от меня, — сказал он как-то вечером матери. — Мне несколько месяцев не удается получить работу. Все мои мечты о покупке дома в районе Хейтс рушатся.
— Ну что же делать, сынок, — утешила его Кэтлин, — шоу-бизнес всегда непредсказуем. Мы можем пожить и в этом доме. Но есть неотложные вещи. Нам необходимо купить Флер новую одежду. У тебя остались хоть какие-то деньги?
— Нет. — Брендон нахмурился. — У меня нет ни цента. Взгляни только на мои туфли. Они уже почти расползлись. К тому же Рождество не за горами. Я попробую найти работу в одном из магазинов.
Вскоре Брендон работал в ювелирном магазине Мэйси, а дважды в неделю изображал Санта-Клауса на рождественских торжествах, надеясь купить дочке обновки и велосипед, о котором она мечтала.
После Рождества дела Брендона пошли еще хуже: везде он получал отказ. Его не взяли даже в качестве модели. Отчаявшись найти работу по душе, Брендон снова отправился в ювелирный магазин Мэйси.
Затем на него обрушилась еще одна беда: заболела мать. Врач сказал, что у нее двустороннее воспаление легких и без лечения в больнице она долго не протянет.
Брендон не хотел отправлять ее в больницу штата, опасаясь, что там ей не помогут.
— Ты должна пройти курс лечения в хорошей частной клинике, принадлежащей католической церкви, — сказал он, надеясь, что ему удастся поместить мать туда, поскольку у них была медицинская страховка. Но оказалось, что страховой полис матери давно уже потерял юридическую силу, ибо Кэтлин не вносила взносы за страховку.
