Санса поймала себя на том, что рот у нее снова открыт, и отправила туда ложку супа. Леди Алерия и другие тем временем хихикали, глядя, как Маслобой балансирует апельсинами на голове, локтях и своем необъятном заду.
— Я хочу, чтобы ты сказала мне правду об этом короле-мальчишке, — внезапно молвила леди Оленна. — О Джоффри.
Санса стиснула в пальцах ложку. «Правду? Нет, я не могу. Пожалуйста, не спрашивайте меня». — Я... Я...
— Ты, ты. Кому же лучше знать? Держится он, в общем, по-королевски, надо отдать ему должное. Немножко самовлюблен, но это в нем ланнистерская кровь сказывается. Однако до нас дошли кое-какие тревожные слухи. Есть в них правда или нет? Он в самом деле дурно с тобой обращался?
Санса затравленно огляделась. Маслобой засунул в рот целый апельсин, разжевал его, проглотил, хлопнул себя по щеке, и у него из носа вылетели семечки. Женщины смеялись, слуги сновали туда-сюда, и стук ложек отзывался эхом в Девичьем Склепе. Один цыпленок вскочил обратно на стол и забрался в суп леди Грейсфорд. Никто как будто не обращал внимания на их разговор, но Санса все равно боялась.
Терпение леди Оленны истощилось.
— Чего ты пялишь глаза на Маслобоя? Я задала тебе вопрос и жду ответа. Или Ланнистеры тебя языка лишили?
Сир Донтос предупреждал ее, что говорить откровенно можно только в богороще.
— Джофф... король Джоффри... его величество очень хорош собой и... храбр как лев.
— Ну да, каждый Ланнистер — лев, а когда Тирелл пускает ветры, пахнет розами. Но умен ли он? Доброе ли у него сердце, щедрая ли рука? Насколько он рыцарь? Будет ли он любить Маргери, лелеять ее и беречь ее честь, как свою?
— Да, конечно. Он очень... очень мил.
— Да-а. Знаешь, дитя мое, кое-кто говорит, будто ты такая же дурочка, как наш Маслобой, и я начинаю этому верить. Мил! Я хочу надеяться, что внушила моей Маргери, чего стоит эта милота. Ослиного рева она не стоит. Эйерион Огненный тоже был красавцем, и это не мешало ему быть чудовищем. Вопрос в том, кто такой Джоффри. — Старая леди дернула за рукав шедшего мимо слугу. — Я не люблю лук. Унеси этот суп и принеси мне сыру.
— Сыр подадут после сладкого, миледи.
— Его подадут, когда я захочу, а я хочу сейчас. Может, ты боишься, дитя? Не бойся — ведь тут одни женщины. Скажи мне правду — тебе ничего за это не будет.
— Мой отец всегда говорил правду. — Санса сказала это тихо, но слова все равно дались ей с трудом.
— Да, лорд Эддард имел такую репутацию, но его объявили изменником и сняли с него голову. — Глаза старухи пронизывали Сансу, острые и блестящие, как острия мечей.
— Джоффри. Это сделал Джоффри. Он обещал мне быть милосердным, а сам отрубил голову моему отцу. Он сказал, что это и есть милосердие, и повел меня на стену, чтобы показать мне голову отца. Он хотел, чтобы я плакала, но... — Санса осеклась и прикрыла рот рукой. «Что я говорю боги праведные, они узнают, они услышат, кто-нибудь донесет на меня».
— Продолжайте. — Это сказала Маргери, будущая королева Джоффри. Санса не знала, много ли та слышала из ее слов.
— Не могу. — (Вдруг она ему скажет? Тогда уж он точно убьет меня. Или отдаст сиру Илину.) — Я не хотела... мой отец был изменником, и брат мой изменник, и во мне течет их черная кровь. Пожалуйста, не принуждайте меня говорить.
— Успокойся, дитя мое, — властно молвила Королева Шипов.
— Она в ужасе, бабушка, — взгляните на нее.
— Эй, дурак! — крикнула старушка. — Спой-ка нам песню, да подлиннее. «Медведь и прекрасная дева» подойдет в самый раз.
— Еще как подойдет! — согласился шут. — Прикажете петь, стоя на голове, миледи?
— А что, от этого песня будет лучше звучать?
— Нет.
— Тогда пой, стоя на ногах, не то с тебя шапка свалится, а голову ты, сколько я помню, отродясь не мыл.
— Как прикажете, миледи. — Маслобой низко поклонился, громогласно рыгнул, выпятил живот и заревел: — «Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с мохнатою шкурой!»
Леди Оленна нагнулась к Сансе.
— Я, еще будучи моложе тебя, знала, что в Красном Замке стены имеют уши. Прекрасно — пусть они слушают песню, а мы тем временем посплетничаем.
— Но Варис... он всегда все знает...
— Громче пой! — крикнула Королева Шипов Маслобою. — Ты же знаешь, как я туга на ухо. Нечего шептать, я не за шепот тебе плачу. Пой!
— Медведь, медведь! — грянул Маслобой, и его громовой бас эхом отразился от стропил. — Однажды на ярмарку двинулся люд, подался весь люд и медведя зовут!
— В наших хайгарденских цветниках водятся пауки, — улыбнулась старушка. — Пока они никому не мешают, мы позволяем им ткать свою паутину, но когда они попадаются на дороге, их раздавливают ногой. — Она похлопала Сансу по руке. — Ну, дитя, теперь правду. Что он за человек, этот Джоффри, Баратеон по имени, но Ланнистер с виду?
— Прохожим, проезжим — всем любо глядеть, как пляшут три парня, козел и медведь!
У Сансы сердце подступило к горлу. Королева Шипов придвинулась так близко, что она чувствовала ее по-старчески кисловатое дыхание. Костлявые пальцы впились Сансе в запястье. Маргери по другую сторону тоже вся обратилась в слух. Сансу пронизала дрожь.
— Он чудовище, — прошептала она, еле разбирая собственные слова. — Он оболгал сына мясника и заставил батюшку убить мою волчицу. Когда я вызывала его недовольство, он приказывал своим гвардейцам бить меня. Он зол и жесток, миледи. И королева такая же.
Леди Оленна и ее внучка переглянулись.
— Вот как, — сказала старушка. — Жаль.
О боги, в ужасе подумала Санса. Если Маргери откажется за него выйти, Джофф поймет, что это из-за меня.
— Пожалуйста, — выпалила она, — не отменяйте свадьбу...
— Можешь быть спокойна. Лорд Дутая Рыба вбил себе в голову, что Маргери будет королевой, а слово Тирелла стоит дороже, чем все золото Бобрового Утеса. Так по крайней мере было в мое время. Но все равно спасибо тебе за правду, дитя.
— Вертелись, крутились, плясали, скакали и дорогу на ярмарку так скоротали! — ревел, притопывая ногами, Маслобой.
— Санса, не хочешь ли ты побывать в Хайгардене? — Улыбаясь, Маргери Тирелл становилась очень похожей на своего брата Лораса. — Сейчас там цветут осенние цветы, там рощи и фонтаны, тенистые беседки и мраморные колоннады. При дворе моего лорда-отца всегда бывают певцы получше нашего Маслобоя, и волынщики, и скрипачи, и арфисты. У нас лучшие в стране кони и есть лодки, на которых катаются по Сандеру. Умеешь ты охотиться с соколами, Санса?
— Немного.
— Прекрасная дева навстречу идет, и пышные кудри ее словно мед!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
