— Там поспорили, сможешь ли ты сама выйти, либо тебя вывезут, — с толикой ехидства заметила за моей спиной близняшка. Я же не была настроена шутить, поэтому выпрямилась и оскорблено посмотрела на её отражение в зеркале, однако тут же вспомнила, что лишена Права поединка. Ладно, подождём ещё деньков шесть, а потом кого-нибудь самого из больницы вывезут… ногами вперёд.
Киара подошла сзади и, тепло обняв меня за плечи, прижалась щекой к моей щеке. Мы замолчали, глядя на отражения своих почти одинаковых лиц, и говорили одними лишь глазами:
„— Почему ты не поставила меня Подхватом во второй раз?“
„— Зачем? Чтобы мы вместе провалялись неделю в больнице?“
„— Да хотя бы. Знаешь, как говорят: за компанию“.
— … А что было после того, как я вырубилась? — поинтересовалась я вслух, когда какая-то медсестра удивлённо заглянула в мою палату. Было чему удивляться: там, где Браун, тихо быть не может.
— Ник, Тур, Джо и я перетянули тебя в Киндервуд. Тебе было совсем плохо, а когда мы звякнули сюда, в больницу, Крестовского не было. Не обижайся, но мы не рискнули звать кого-то иного.
— Ну и правильно. Я ж не сдохла, а Круг — это тайна. Но если честно — ни фига не помню.
— Эх ты! Склеротик! Я тебя так люблю, сестрёнка — близняшка ласково дёрнула меня за косичку.
— И я тебя.
— Пошли?
— Пошли.
Сунув руки в карманы, я своей размашистой походкой (встречается иногда и часто у пацанов) направилась по скучным коридорам. М-да, больничка у нас мрачная, прямо как в триллерах: серые безжизненные стены, голубые кварцевые лампы… для полного соответствия не хватает только запаха формалина и страшного хирурга с бензопилой в руке и безумными искорками в глазах. Мистер Джоунз никак не сделает тут ремонт. Каждый раз собирается, собирается, а потом что-то идёт не так и… в общем, " а воз и ныне там».
Абсолютно спокойная Киара, сунув руки в задние карманы джинс, шла рядом со мной красивым собранным шагом, очень хорошо сочетающимся с её манерой вести себя. Как уже говорилось, она всегда была женственней меня, что бы мы ни говорили и по каким принципам ни жили. Всё-таки, нравится нам это или нет, мы — девушки. И если мне это как раз не нравится, то моей сестре, кажется, очень даже.
Возле двери Киара помедлила, пропуская меня вперёд, и я по своему обыкновению распахнула створки хорошим пинком ноги. Ковбой, понимаете ли (а может, ковгёрл? Позовите филолога!). Те разлетелись в разные стороны, и мне в лицо ударил яркий солнечный свет — глаза больно резануло. Отчаянно щурясь, я вышла на больничную веранду.
Внизу, у ступеней, меня ждал Круг Поединков в полном составе… хотя нет, Эдуарда не было. Чему удивляться-то? Я наоборот рада его не видеть после поединка. Он наверняка тоже, хотя готова поспорить, что глянуть на моё лицо ему будет интересно. Ха, у меня на физиономии всё равно быстро заживают синяки и ссадины. Закалка? Нет, это называется как-то по-другому.
— Кто сказал, что меня отсюда вывезут? — в упор спросила я, спускаясь. Не очень хорошее приветствие, знаю, но уж больно меня задели эти намёки на инвалидное кресло. Я умру, но в инвалидное кресло не сяду. Буду драться до последней капли своей и чужой крови. И если никто этого на собственной шкуре до сих пор не понял, придётся разъяснить.
— Кейн, успокойся, всё хорошо! Мы же просто шутили! — произнёс сидящий на корточках Ник, глядя на меня снизу вверх. — Как самочувствие?
— А чё со мной станется? — раздражённо пожала я плечами. — Не дистрофик всё-таки!..
— Я тебя окровавленную и еле дышащую на руках пёр — это в порядке вещей?!
Никита начинал раздражаться, и взгляд его голубых глаз упёрся мне в лицо. В них явственно читался упрёк. Разумеется, Тигр ожидал, что я скажу «Спасибо!», что я повисну у него на шее и расцелую его в благодарность… Да, любая другая так и поступила б, потому что за парнями Круга уссыкаются едва ли не все девчонки приюта, но я — не любая другая. Я — Вэмпи, Боец Круга Поединков, холодная и жёсткая. Просто айсберг какой-то… И неужели поэтому я стану портить отношения с хорошим другом?
Нет, правда, неужели стану?..
— Ладно, — раскаяно хлопнула я его по плечу, — извини. Со мной всё хорошо.
— Но бывало и лучше? — приподнял выгоревшие брови Майк. — Выглядишь ты не очень… — он указательным пальцем в воздухе обвёл своё лицо. — Как приболевшая, — щелчок по горлу, — белочка.
Я усмехнулась и понимающе кивнула:
— Знаю. Это пройдёт.
— Тебе конфеты передали? — поинтересовался Джо. — Мы из-за этих вишенок в шоколаде полгорода облазили.
— Передали, — поспешила я его успокоить. — Правда, я их уже съела.
— Оно и видно, — не смог не подколоть Майк, — вон какие круги под глазами! Всю ночь сидела и чаф-чаф-чаф!..
Я отвесила парню шутливый подзатыльник со словами:
— Это лучше, чем всю ночь бульк-бульк, а утром над унитазом бе-е-яау!!!
Все захохотали, и только Майк преувеличено-трагически взвыл:
— Ты меня обидела! А у меня, может, чувства есть!..
— Сразу видно: Вэмпи очухалась! — сквозь смех процедил Никита. — Только мордаха у тебя и впрямь как у приболевшей белочки…
— А я думала, у вас всё ещё не принято бить в лицо, — внезапно прозвучал за моей спиной смутно знакомый голос.
— Времена меняются, — весело отозвался Джо, глядя куда-то мне за спину. — Где тебя два дня носило?
Что за чёрт?!!
Я круто обернулась и ойкнула.
Заложив руки в карманы узких брючек, в пяти метрах от меня стояла улыбающаяся девушка-китаянка. Хм, странно: кажется, я её знаю, но откуда?
И внезапно мне как кипятком одно место ошпарило: это же…
Саноте!!! Господи, это же Саноте!!! Настоящая, живая — не мираж!!! Саноте!!! Здесь. Рядом. Со мной. Как раньше…
… Моя челюсть невольно поползла вниз под тяжестью искреннего изумления…
Но чёрт меня подери, куда делась её тёмная коса?!! Соломенные осветлённые волосы стоят на голове колючим ёжиком. Очки в тонкой изысканной оправе, на тренировках сменяемые контактными линзами, канули в неизвестность. Скромная тёмная одежда китайского стиля уступила место латексу и топу алого оттенка. Бледная кожа — загару и цветастой широкой татуировке-браслету на запястье.
Передо мной стояла настоящая вамп-красотка, дерзкая и свободная, новая и совсем, совсем незнакомая мне девушка. Я испуганно взглянула в её карие глаза, но из их глубины на меня смотрела всё та же старая Саноте, такая, какой она мне запомнилась на всю жизнь.
Изменилась только внешность. А внешность, как известно, обманчива.
Моё сердце внезапно пронизала острая игла, и оно забилось как безумное. Господи, так значит тогда, на мосту, мне не померещилось? Это была она? Да! Господи, это и впрямь была она!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
