дуэли - что может быть подлее и возмутительней, я даже захихикал и потёр ладони, как в старые добрые времена.
Не знаю, как возник огнестрел в этом мире, но в моём, первые огнебойные трубки появились с моей же подачи. Был один шибко независимый городишко, мнящий себя государством, с толпой магов во главе. Даже мне их всех скопом одолеть не удалось бы. Но это в прямом противостоянии. Зато и тридцати лет не прошло, как этих магов свергли сами жители, всего лишь пришлось завербовать, через подставных лиц, группу одиозно настроенных граждан, провести через них планомерную обработку населения, а затем вооружить и вывести на улицы, под лозунгом - Долой магическую диктатуру, даёшь народную республику!
Ну и заодно магам тамошним вменялось до кучи, что те тайно собираются сдать город злому властелину - то есть мне. Бред конечно, но главное, что главари восстания в это свято верили, не догадываясь, что я сам это всё и придумал.
Но вот как раз с вооружением был главный затык. Давать им мощные магические амулеты, способные магов убить? А накой, они же потом против меня их и повернут. Это создать амулет проблема, а подпитывать его магией, дело не хитрое. Нужно было какое-то элегантное, на грани гениальности, решение и я, без ложной скромности, могу сообщить, что его таки нашел. Трубка стреляющая металлическим шариком, за счёт расширения газов возникших путём быстрого сгорания горючего вещества. Так и назвал изобретение - огнебойная трубка и опять, через подставных лиц, щедро снабдил повстанцев ими. Взрывчатого порошка тоже не забыл отсыпать. Стрелять из этих трубок было не особо удобно, да и были они весьма громоздкими, но маги города всё равно ничего подобного не ожидали и очень быстро отправились в мир иной, а город главари восстания объявили первым в мире независимым государством с принципами свободы, равенства и братства.
Просуществовало оно, правда, недолго, ровно до момента как закончился порошок, секрет состава которого они не знали, а поставки я, естественно, сразу же прекратил.
Лишившись такого оружия, город упал мне в ладони как спелый плод.
Эту историю я любил, иной раз, спустившись в замковую тюрьму, рассказывать сидящим там неудачливым революционерам, получая истинное наслаждение от моральных мук, что их начинали в тот момент терзать. Я был правильным тёмным властелином - я делился своими планами с врагом только тогда, когда они уже были выполнены.
Впрочем, терзались они тоже не долго, после нашего разговора очень быстро умирали, превращались в пепел и развеивались по ветру, потому что знание, что это был именно мой план и моё оружие, тоже было слишком опасным.
Года за три революционеры кончились и больше мне этим знанием поделиться было уже не с кем. Печалька.
Выплыв из воспоминаний, я достал металлическую трубку, и принялся нагревать огнём, а затем молотком плющить один конец. Потом проделал отверстие сбоку, куда вставляется своего рода боёк, который должен был ударом воспламенить бертолетку, ну и под конец прикрутил кустарную рукоять из деревяшки и сколхозил спусковой механизм из резинки от трусов и нескольких винтов.
Ну а потом подтянулись остальные и я пошел разбираться, как сделать предстоящую дуэль настолько не честной, насколько это возможно.
Глава 12
К началу дуэли публика была разогрета что надо. На арене, большой площадке под открытым небом, окружённой трибунами, был аншлаг. Мало того, народ толпился даже в проходах, не в силах найти себе сидячее место. В общем, или арена была маловата или столько зрителей за раз никто никогда не ожидал.
Пущенный слух, кстати, сработал не на сто, а на все двести процентов, потому что, глядя на строгую дифференциацию зрителей по половому признаку, можно было точно сказать, что настроения в обществе разделились. Подозвав Яну, я задал пару вопросов и понимающе кивнул. Если не вдаваться в подробности, то женская половина академии теперь активно жалела Крылову, считая её чуть-ли не жертвой маньяка насильника в моём лице, а мужская, из принципов солидарности или по велению духа противоречия, придерживалась мнения, что Сюзанна никакая не жертва, а самая что ни на есть хищница, пытавшаяся меня поймать в свои сети. Но я смог вывернуться и теперь она пытается отомстить.
Идеальный вариант. Если ещё получится между этими двумя половинами устроить массовое побоище, то билет наружу у меня почти в кармане.
- Идёт, смотрите, идёт! - громко зашептались в толпе и народ стал активно расступаться, давая мне проход на арену.
- Брат, - внезапно из толпы вывернулся Иоанн, с непривычно серьёзным лицом, подхватил под руку, зашептал, - будь осторожен, Сюзанна злая как чёрт, после этих бредовых слухов, знать бы, кто их распустил. И она весьма умелая магичка, а ты, уж извини, в этом новичок. И, боюсь, бесконтактное искусство твоё тут мало поможет, все дуэли обычно на дистанции ведутся.
- Ты переживаешь за меня? - покосился я на младшего, раньше в особой любви ко мне не замеченного.
- Ты же брат мой, - ответил тот, но слегка перегнул с пафосом и я фыркнул в ответ, произнёс:
- Скажи честно, просто боишься, что твой авторитет упадёт, если твой старший брат проиграет.
Иоанн гневно сверкнул глазами, чем меня отчасти удивил, а отчасти позабавил, не думал, что он так умеет, но, видать обретённое наследничество пробудило новые способности.
- Это тебе терять нечего, - язвительно ответил он, - а я наследник рода, и честь рода на мне, помни хотя бы об этом.
Я не стал отвечать, что то, что я планирую, куда хуже проигрыша, пускай сюрприз будет. Только улыбнулся, слегка ехидно и чуточку с превосходством, чем разозлил мелкого ещё больше. Вспыхнув, тут закинул край зелёного шарфа за плечо и с гордо поднятой головой скрылся обратно в толпе, окружённый группой таких же зелёных товарищей. На их подрясниках были тоже вышиты три буквы старославянского языка, но что у них там за дружина, я вчитываться не стал.
Проходя дальше на арену, ловил очередные перешептывания студентов, которые меня, и с одной стороны, веселили, и с другой веселили тоже, потому что человеческая фантазия была поистине безгранична.
- А правда, что он её насиловал три дня и три ночи, без перерыва? - вопрошал тонкий девичий голосок.
- Месяц, - авторитетно отвечал ей уже какой-то бабский голос, - не меньше.
- Ой, как месяц?! И что, совсем без перерыва?
- Ну как, прерывался, конечно, минут на пять в день,
