Он направился к люку, ведущему вниз, перешагнул через него и пошел вперед — прямо к краю крыши. Спустя пару минут носки туфель уперлись в низкий парапет. Казалось, Колдстад не понимает, почему нельзя двигаться дальше.
Агенты держались за ним вплотную, и слава Богу: кто-то вовремя заметил, что Джек Колдстад вот-вот шагнет с крыши прямо навстречу собственной смерти.
Полдесятка рук схватили специального агента и не дали ему свести счеты с жизнью.
— Сэр, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил Фелпс.
— Пустите меня! Пустите! Я должен сделать это сам. У меня просто головокружение, вот и все.
Для верности несколько агентов придерживали Колдстада за локти, в то время как остальные встали около люка, чтобы помочь начальнику спуститься.
Джек Колдстад успешно ступил на лестницу, и все вздохнули с облегчением. Спецагент вполне благополучно стал спускаться вниз, за ним двинулся один агент, затем второй.
Дойдя до лестничной площадки, они обнаружили Колдстада стоящим на коленях и ухватившимся за перила. Можно было подумать, что он молится, если бы колени начальника попеременно не ударялись бы об пол.
— Сэр, что вы делаете? — ужаснулся Фелпс.
— Со мной все в порядке. Просто спускаюсь вниз. Что, сами не видите? Черт побери, какая длинная лестница!
— Сэр, вы находитесь на полу.
Джек Колдстад посмотрел вниз, затем вверх, затем прямо перед собой. И очень, очень испугался.
— Что со мной происходит? — спросил он слабым, испуганным голосом.
* * *
— Частичная фронтальная лоботомия, — объявил доктор Элдас Герлинг.
— Да, — согласился доктор Дональд Бекс, один из терапевтов лечебницы.
— Несомненно, — отозвался доктор Мюррей Саймон.
— Но как такое могло случиться? — спросил специальный агент ФНУ Филип Фелпс, глядя на койку, где лежал принявший успокоительное Джек Колдстад.
— Обратите внимание — следы вот здесь и здесь, — ответил доктор Бекс, указывая на естественные впадины по бокам приплюснутых висков Колдстада. — Для того чтобы с абсолютной точностью отделить фронтальные доли, был использован очень тонкий инструмент.
Агент Фелпс не заметил никаких разрезов. Только похожие на ржавчину следы запекшейся крови на висках Колдстада.
— И кто же сумел это сделать?
— Нейрохирург, — отозвался доктор Бекс.
— Да, нейрохирург с большим опытом, — добавил доктор Саймон.
— Он сказал, что это была бабочка, — уныло протянул Фелпс.
Три пары бровей изумленно взметнулись вверх.
— Что?
— Бабочка. С лицом того китайца по имени Чиун.
— Корейца. Чиун — кореец.
— Вы его знаете?
— Знаю. Он страдает от «псевдологика фантастика».
— Это что такое?
— Серьезное расстройство поведения, которое проявляется в том, что пациент рассказывает совершенно неправдоподобные истории. Он появляется здесь время от времени. Насколько я понимаю — как бывший пациент. И он очень дружественно относится к доктору Смиту.
— Ну, когда мы его отыщем, придется ему отсидеть срок в тюрьме. Нападение на федерального агента — очень серьезное преступление.
— Не думаю, что мистер Чиун способен на такое насилие, — произнес доктор Герлинг.
— Или что он столь квалифицированный специалист, — добавил доктор Бекс.
— А кто из персонала больницы обладает такой квалификацией? — поинтересовался Фелпс.
— Никто. Мы в Фолкрофте не занимаемся нейрохирургией.
Нахмурившись, Фелпс указал на Колдстада.
— Он поправится?
— Нет, — ответил доктор Герлинг. — Но не думаю, чтобы ему стало хуже.
— Он не может себя контролировать — едва не упал с крыши. А когда попытался сойти вниз по лестнице, то не смог остановиться.
— Частичная фронтальная лоботомия нередко приводит к таким последствиям, — объяснил доктор Герлинг. — Видите ли, в мозгу у него повреждены центры, контролирующие импульсы, что приводит к состоянию, которое мы называем отсутствием торможения. Это означает, что пациент действует, повинуясь сиюминутному импульсу, и не заботится о последствиях. Когда пациент поправится, его придется заново учить, но в определенных пределах. Он может по-прежнему без остановки повторять некие физические или умственные действия. Например, если попросить его сложить какие-либо цифры, не исключено, что он будет складывать и складывать их до бесконечности, пока кто-нибудь не остановит.
— Значит, на своей карьере он может поставить крест.
— Необязательно, но вполне возможно. Так, говорите, он утверждает, что все это сделала бабочка?
— Он так сказал. Но больше никто никакой бабочки не видел.
— У него бывали галлюцинации до этого инцидента? — поинтересовался доктор Саймон.
— Насколько я знаю, нет.
Врачи обступили Фелпса, на их лицах появился неподдельный интерес.
— Скажите, а до этого нападения вы не наблюдали каких-либо других отклонений в его поведении? — спросил доктор Саймон.
— Нет.
— А вы сами? Вы сказали, что на вас тоже напали. Кто?
— Уборщик в подвале. Он раскидал нас всех голыми руками. Никогда прежде не видел, чтобы у человека руки двигались так быстро. Должно быть, в него вселился дух Брюса Ли.
Доктор Бекс нахмурил брови.
— Уборщик в подвале?
— Имя — Римо.
Врачи недоуменно переглянулись.
— В подвале нет никаких уборщиков — ни Римо, ни кого-либо другого, — веско обронил доктор Герлинг. — Так вы говорите, что он голыми руками победил восьмерых вооруженных людей?
— Он двигался быстрее молнии. Мы не могли в него попасть.
Врачи подступили еще ближе, теперь они уже окружали Филипа плотным кольцом.
Агенту Фелпсу не понравилось, как они смотрели на него. Поэтому со словами «Прошу прощения, но я должен доложить обо всем начальнику специального агента Колдстада» он поспешил прочь из комнаты.
Фолкрофтские доктора следовали за Фелпсом по окрашенному в зеленый цвет коридору больницы.
— Были бы вам признательны, если бы вы рассказали нам о том, что видели.
Фелпс, пятясь, отступил к лифту.
— Да, да, конечно. Спасибо. Спасибо за предложение. До свидания.
— Если не вы лично, то, может быть, один из ваших коллег?
— Я передам им. Еще раз спасибо.
* * *
Агент Фелпс принес сослуживцам плохие вести.
— Все понимают, что это значит? — закончил он мрачным тоном, обращаясь к остальным агентам, собравшимся в кабинете доктора Смита.
— Ясное дело! Приедет Большой Дик.
— Наверняка!
— Да-да, несомненно, приедет.
Эта перспектива никого не радовала. Бойцы ФНУ разом посмотрели на телефон и вздрогнули.
— Надо позвонить.
— Давайте тянуть жребий.
Сначала отсеялся один, потом еще двое, и так до тех пор, пока соискатели короткой спички не остались вдвоем.
Сообщить выпало агенту Фелпсу. Он подошел к черному столу и тяжело опустился в кресло.
Затем взял трубку и стал набирать номер. Да не один раз, а трижды, потому что трясущиеся пальцы все время нажимали не те клавиши.
* * *
Ричард Бакли Бралл прошел тернистый путь от рядового стенографиста до заместителя специального уполномоченного нью-йоркского регионального отделения Отдела криминальных расследований ФНУ. Долгое это было восхождение. По собственной оценке, на разных стадиях своей карьеры Бралл лично просмотрел двадцать восемь миллионов налоговых деклараций, руководил проведением 2,4 миллиона проверок и пятидесяти тысяч криминальных расследований. В общем, извел кучу бумаги.
За все это время Ричард Бакли Бралл не встретил ни одного налогоплательщика, который бы ему понравился. Или которому мог бы доверять. Или который прошел бы аудиторскую проверку без сучка без задоринки.
Была бы воля Ричарда Бакли Бралла, Федеральное налоговое управление превратилось бы в Войска федерального налогового управления. Всех агентов, вплоть до секретари!, вооружили до зубов. И никаких отсрочек с уплатой налогов! Они только дают гражданам возможность скрыть свои доходы.
Как виделось Ричарду Бакли Браллу, единственный способ заставить нацию подчиняться Налоговому кодексу — это заставить всех работодателей перечислять зарплату граждан непосредственно ФНУ, которая и будет выплачивать ее налогоплательщикам по получении еженедельного ваучера.
В конечном счете одни проценты по банковским счетам составили бы для ФНУ целое состояние.
Однако начальники Бралла не оценили этого предложения.
— Но почему? — однажды спросил он. — Это ведь наши деньги. Почему налогоплательщики распоряжаются ими хотя бы временно?
— Потому что налогоплательщики поднимут бунт. Правительство низложат, нация обанкротится, и — что самое главное — мы лишимся работы.
— Никто и не возражает против отсрочек, — упрямо твердил Бралл. — Черт побери, ведь налогоплательщики технически будут платить налоги с той части своих заработков, которых даже не увидят!
— Послушайте, Бралл! Не раскачивайте лодку. Занимайтесь бумагами, заполняйте квоты. Превышайте их, если вам так хочется. Но только, ради Бога, не раскачивайте лодку, которая тащит за собой корабль, и без того едва держащийся на плаву.
