Я кивнула, не видя необходимости отпираться.
– Не пожертвуете для родной милиции? – Капитан жевал очередной бутерброд.
– С возвратом, – сказала я, подумала и добавила: – А лучше я сама вместе с вами проеду. Кстати, вы сможете чуть-чуть меня подождать? – Я прикинула объем работы, которую просто необходимо сделать в офисе. – Полчаса? Поработать тут сможете? Телефон предоставим. Еще бутербродов. Кофе. Светке скажу, чтобы выполняла любые ваши желания.
– Любые? – хитро прищурился Туляк.
– Ну это вы уж с ней сами решите.
– Согласен, – кивнул Анатолий Леонидович, потом задумался и поинтересовался, когда я в последний раз видела свекра.
Я честно сказала. Не видела необходимости скрывать информацию про свой вчерашний поздний визит в квартиру Артема Александровича. Также сообщила, что сегодня Светка по моей просьбе пыталась ему дозвониться – и безрезультатно.
Капитан спросил, считаю ли я, что со свекром произошло несчастье. Я покачала головой и пояснила, что выездная работа не является для него чем-то особенным и ему даже в голову не пришло бы звонить мне и сообщать, что он куда-то поехал.
– Даже после смерти сожительницы… – протянул Анатолий Леонидович.
– Как раз отвлечется. Да и… бывают такие клиенты, которым нельзя отказать.
Капитан хмыкнул, а я решила вытянуть из него информацию о Маринке.
– Она хоть сразу умерла? – спросила я. – Ее там не били… ну или еще чего?
Туляк заметил, что у нормального человека таких мыслей даже не возникло бы, я ответила, что всю жизнь проработала в банковской сфере, причем на весьма опасной должности, так что в этом плане меня ничем не удивишь.
Анатолий Леонидович вздохнул и выдал информацию, от которой у меня челюсть поползла вниз. Маринку не пытали, но убили не из того пистолета, что был найден рядом с ее телом. На том остались только отпечатки пальцев самой Маринки. По всей вероятности, она сама хотела нажать на курок, но не успела – убийца оказался проворнее.
Но это было еще не все. На стволе, который валялся рядом с трупом Маринки, висело два убийства, совершенных примерно одиннадцать месяцев назад. В этих убийствах изначально обвинялся Игорь Казанский.
– Вы с ним знакомы, Екатерина Константиновна? – уточнил Туляк.
– Имею несчастье, – я не посчитала нужным скрывать знакомство.
– Кстати, после освобождения вы его видели?
– К моей большой радости, пока нет.
– А предполагаете?
Я заявила, что думаю: этот… (сдержалась с трудом, но эпитетом Игорюню все-таки не наградила, правда, Анатолий Леонидович меня и так понял) в обозримом будущем начнет портить мне жизнь, поскольку Тамарка, моя лучшая подруга и последняя сожительница Казанского, закрутила любовь с другим мужчиной, а сейчас на время смотались от греха подальше за границу. Игорь же – если он не изменился в лучшую сторону и не приобрел хотя бы малой доли благородства за время сидения в «Крестах» – должен бы сорвать свой гнев на мне и искать Тамарку через меня. Я жду его со дня на день.
– А где сейчас ваш бывший второй муж, он же сын Артема Александровича Прохорова? – внимательно посмотрел на меня Туляк.
Ишь ты, капитан, и чего ты только не разнюхал! Туляк наверняка уже осведомлен о прошлом тесном сотрудничестве моего второго бывшего и Казанского.
– Тимофей тоже за границей, – кивнула я. – И тоже не горит желанием встречаться с Игорюней.
Капитан поинтересовался, будет ли Казанский искать Прохорова-младшего у меня.
Я задумалась, потом ответила, что навряд ли, хотя исключать этого нельзя. Но когда Игорюня ко мне наведается (я даже не говорила «если»), этот вопрос наверняка поднимет. Заодно.
– И что вы ему ответите?
Я хмыкнула:
– Что не знаю, где в настоящий момент находится Тимофей. Кстати, это соответствует действительности.
Анатолий Леонидович тут же захотел узнать, могу ли я каким-то образом передать Тимофею информацию.
– Если бы могла, уже связалась бы и сказала про Маринку. Я даже не знаю, в какой он стране.
– Ваш свекор тоже не в курсе?
– Тем более не в курсе, – поправила я Туляка. – Этого не знает никто. Если тайну знают хотя бы два человека – это уже не тайна, а информация.
Капитан поинтересовался моими идеями о появлении у Марины пистолета, из которого были совершены два убийства. Я заявила, что не была даже знакома с ней. И не уверена, что узнала бы ее на улице. Потом сама высказала предположение: не считает ли капитан возможным, что Маринкину руку специально приложили к рукоятке, чтобы оставить ее отпечатки пальцев на оружии? Туляк пожал плечами.
– У вашего свекра был пистолет? – спросил он.
– Понятия не имею.
– У второго мужа?
– Понятия не имею.
– У вас?
– У меня нет оружия, – хмыкнула я, а потом поинтересовалась: – А вы рассчитывали получить положительный ответ?
Туляк улыбнулся, доел последний бутерброд, с ностальгической грустью посмотрел на тарелку, я снова свистнула секретаршу, попросила повторить, а капитан заметил, что у меня есть алиби на время обоих убийств. Я сказала, что очень этому рада и что не вижу, какие у меня могли быть мотивы. Анатолий Леонидович заявил, что тоже не видит у меня таковых и изначально хотел сегодня со мной поговорить об Игоре Казанском и о том, не мог ли он каким-то образом быть завязан в этом деле. Я тихо застонала. Именно такую реакцию вызвало у меня новое упоминание Игорюниного имени.
Капитан же продолжил свои объяснения. Его коллега, вчера разговаривавший с соседкой, решил и сегодня сходить к ней, чтобы задать еще пару вопросов. Да и мало ли бабка могла вспомнить или увидеть за прошедшие сутки. Но он нашел дверь не запертой на многочисленные замки, а просто закрытой. Единственный самозакрывающийся замок был поставлен на «собачку». Опер толкнул дверь – и попал в квартиру. Ну и увидел бабку. Позвонил к третьим соседям. Там никто не открывал. Когда он вызывал следственную бригаду и звонил к себе в отдел, то попал на Туляка, только что договорившегося со мной о встрече. Анатолий Леонидович решил сразу же ехать ко мне, чтобы по возможности получить хоть какую-то информацию, ну и заодно попросить ключ. А то мало ли что.
Я спросила, каким образом убили бабку.
Ее застрелили. Но из чего, сказать пока было невозможно – следовало подождать результатов баллистической экспертизы.
Я сидела, глубоко задумавшись. Капитан кашлянул и напомнил мне про свой интерес к Игорю Казанскому.
– Если вы хотите спросить, мог ли Игорь убить Маринку, то мой ответ: нет. Я так не думаю. Зачем ему? Кто она такая? Я вообще сомневаюсь в том, что они были знакомы. Откуда? Да и зачем Игорю подставляться самому? Это в любом случае. Он же всегда, насколько я помню, предпочитал посылать на дело исполнителей.
– Вы знаете, что сейчас утверждает Говоров?
– Кто?
Капитан напомнил мне, что Сашка Говоров – соратник Казанского, взявший на себя все, что было навешано на Игоря. Теперь же Говоров заявил, что совершенные убийства – дело рук Анзора Давидовича Абрашидзе, в настоящее время объявленного в розыск за другие подвиги. Рядом с трупом Марины Варфоломеевой нашли пистолет, из которого одиннадцать месяцев назад расстреляли одного бизнесмена и его жену у них в квартире. У Казанского с бизнесменом на тот день была назначена встреча. Вначале в этом двойном убийстве пытались обвинить Казанского, потом Говорова, также встречавшегося с бизнесменом – как он стал утверждать незадолго до оправдания Казанского (и обвинение с Говорова до сих пор не снято), теперь же Говоров утверждал, что это было делом рук Анзора Абрашидзе, с которым Говоров столкнулся, выходя из подъезда бизнесмена. В любом случае ни Казанский, ни Говоров убить Варфоломееву не могли. Казанский с утра в субботу находился в бане в компании десяти свидетелей обоего пола, а Говоров – в «Крестах».
– Вы, случайно, не слышали про этого Анзора? – спросил Туляк, принимаясь за очередной бутерброд.
Я чуть не сползла со стула.
– Первый муж, – пролепетала я.
– Чей? – поднял на меня глаза капитан.
– Мой, – сообщила я.
Только нового появления Анзора Абрашидзе на моем жизненном пути мне не хватало!
Глава 11
Санкт-Петербург. 12 апреля, понедельник
Мы с капитаном Туляком решили немного отвлечься от разговора. Я занялась делом, а он продолжал поглощать бутерброды, оправдываясь тем, что совершенно не представляет, когда ему еще представится возможность поесть. По ходу дела Анатолий Леонидович сообщил, что живет один, в состоянии развода пребывает два года, бывшую супружницу вспоминает, словно кошмарный сон (это я уже вчера слышала), и марш Мендельсона больше ни в чьей компании слушать не намерен. В общем, мы в очередной раз поняли, что имеем много общего.
– Так, я готова составить вам компанию, – заявила я Анатолию Леонидовичу примерно минут через пятьдесят напряженного труда. – Едем!
