Она снова рассмеялась.
Я вглядывался в ее лицо. Что ж, такое было возможно.
Наконец я выпалил:
– Я оскорблен.
– Чем? – спросила она.
– Бенедикт не угостил меня сигарой.
– Какой сигарой?
– Ты его дочь, не так ли?
Она покраснела, но качнула головой.
– Нет, – ответила она, – но уже горячо.
– Тогда внучка? – спросил я.
– Ну… что-то вроде того.
– Боюсь, не понял.
– Он любит, когда я зову его дедушкой. На самом деле это не так, он отец моей бабушки…
– Понятно. А кроме тебя, есть еще кто-нибудь?
– Нет, я одна.
– А мать… и твоя бабка?
– Умерли.
– Как?
– Насильственной смертью. И оба раза это случилось, когда Бенедикт гостил в Амбере. Мне кажется, что именно поэтому он так долго не возвращается туда. Боится оставить меня без защиты, даже зная, что я уже способна сама постоять за себя. Ты ведь понимаешь, что мне по силам это, правда?
Я согласился. Это кое-что объясняло, по крайней мере становилось понятным, почему он стал здесь Хранителем. Девушку надо было где-то прятать, а брать ее в Амбер Бенедикт не хотел. Он решил не извещать нас о ее существовании – слишком уж легко могли мы использовать этот факт против него. И потому ни разу даже не упомянул о ее существовании.
Я твердо произнес:
– Мне кажется, тебе не положено здесь быть. Боюсь, Бенедикт разгневается, если узнает об этом.
– И ты такой же, как он! Я взрослая, черт побери!
– Разве я спорю? Но тебе положено быть совсем в другом месте.
Вместо ответа она пригубила вино. Я последовал ее примеру. В принужденном молчании мы закусили, я решил возобновить разговор.
– А как ты узнала меня? – задал я вопрос.
Дара глотнула, запила вином и ухмыльнулась:
– Конечно, по картинке.
– По какой?
– На карте, – пояснила она. – Мы часто играли, когда я была маленькой. Так я познакомилась со всеми родственниками. Я знаю, что вы с Эриком хорошие фехтовальщики. Вот почему я…
– А колода у тебя есть? – перебил я ее.
– Нет, – ответила она, надувшись, – мне он карт не давал. Хотя у него несколько колод, я точно знаю.
– Да ну? А где же он держит их?
Сузив глаза, Дара внимательно посмотрела на меня. Проклятие! Получилось уж слишком прямолинейно. Но она ответила:
– Одну колоду он почти все время носит с собой, а где остальные, я не знаю. А зачем? Разве он тебе не показывал их?
– Я не просил его об этом, – ответил я. – Ты знаешь их назначение?
– Были вещи, которые мне не позволялось делать рядом с картами. Я так понимаю, у них есть особый смысл и назначение, но дед никогда мне не рассказывал. Эти карты – очень важная вещь, а?
– Да.
– Я так и думала. Он всегда очень осторожен с ними. А у тебя есть такая колода?
– Да, но я ее как раз одолжил кое-кому.
– Понятно. И тебе нужна еще одна для какого-то сложного и зловещего дела.
Я пожал плечами:
– Колода нужна мне, только цели мои скучны и несложны.
– Например?
Я посмотрел на нее исподлобья:
– Если Бенедикт не хочет, чтобы ты знала, зачем они, то и я не собираюсь рассказывать об этом.
Девушка сначала тихо пробурчала что-то.
– Ты боишься его, – заявила она чуть погодя.
– К Бенедикту я испытываю огромное уважение, не говоря уже о некоторой симпатии.
Она рассмеялась:
– Он лучший боец, чем ты, и лучше фехтует?
Я поглядел в сторону. С какой луны она свалилась? В городе все знали о руке Бенедикта. Такие вести распространяются быстро. Я не собирался просвещать ее.
– Считай как хочешь, – ответил я. – А где ты жила?
– В горной деревеньке. Дед отвез меня туда к своим друзьям по имени Теки. Ты знаком с Теки?
– Нет.
– Мне уже приходилось бывать у них, – продолжала девушка. – Он всегда отвозит меня в эту деревню, если здесь начинается заварушка. У этого места нет имени. Я зову его просто деревней. Там все странное – и люди, и деревня. Они… они… поклоняются нам, что ли. Они обращаются со мной, будто я святая, и никогда не рассказывают мне того, что хотелось бы узнать от них. Ехать недалеко, но там и горы другие, и небо – все там иное. И когда я оказываюсь там, путь обратно, сюда, словно исчезает. Раз я попробовала вернуться назад сама и только потерялась. Дед всегда приезжает за мной, и тогда дорога приятна. Теки выполняют все, что он ни прикажет. Они относятся к нему, словно к какому-то богу.
– Он и есть бог, – ответил я, – для них.
– А ты сказал, что не знаешь их.
– В этом нет нужды. Я знаю Бенедикта.
– А как он делает это? Расскажи!
Я покачал головой.
– Как ты сделала это? – спросил я. – Как ты сейчас попала сюда?
Дара допила вино и подставила мне бокал. Когда я поднял глаза, она свесила голову на правое плечо и нахмурила брови, словно разглядывая что-то вдали.
– Я действительно не знаю, – ответила она, подняв вновь наполненный бокал и поднося его к губам. – Я не знаю, как мне это удалось. – Левой рукой девушка прикоснулась к своему ножу, наконец взяла его. – Я просто рассвирепела, прямо как дьявол, когда дед снова упек меня туда. Я сказала ему, что хочу остаться и биться, а он взял меня с собой будто на прогулку, а через некоторое время мы оказались в деревне. Как – понятия не имею. Ехали мы недолго – и вдруг оказались там. Я знаю здешние края. Я здесь родилась и выросла, изъездила все на сотни лиг вокруг и никогда не натыкалась ни на что подобное. А тут мы только выехали – и вдруг оказались у Теки. Только я за эти несколько лет выросла и теперь точно знаю, чего хочу. Я решила вернуться сама. – Она принялась скрести и чертить ножом по земле, не замечая этого. – Я подождала ночи, чтобы по звездам определить путь. Небо было каким-то нереальным: все звезды были иными, я не смогла найти ни одного знакомого созвездия. Даже слегка испугалась, не зная, что делать. На следующий день попыталась выудить хоть что-нибудь из Теки и других жителей деревни. Это было как в кошмарном сне. Или они безнадежно глупы, или сознательно пытались запутать меня. Они не знали точно, где находится наше «здесь» и их «там». Той ночью я снова попыталась сориентироваться по звездам и начала верить им.
Теперь она водила ножом взад и вперед, словно выравнивая и сглаживая пыль. А потом начала рисовать схемы.
– Следующие несколько дней я пробовала найти обратный путь, – продолжала она. – Думала, что сумею обнаружить наш след и вернуться по нему, но он словно в воду канул. А затем я принялась за единственное, что мне оставалось. Каждое утро я выезжала в какую-то сторону, ехала до полудня, а потом возвращалась. И так и не встретила ничего знакомого. Я была совершенно озадачена. И каждый вечер укладывалась спать все более расстроенная и сердитая… Но решимость найти обратный путь в Авалон все росла. Я должна была доказать деду, что он не смеет больше обращаться со мной как с ребенком и ожидать, что я буду паинькой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
