ты?
— А я, Руслан Леонидыч, я — как отрубил: только в ажуре, и никаких гвоздей. Фирма веников не вяжет! Наш шеф, это вы то есть, берёт всё одним первым сортом!
— Ладно-ладно. Правильно. Иди уж. Что бы я без тебя делал, Никита! Нет, кроме шуток, грамотно всё решил. Спасибо.
— Да, шеф, забыл сказать. После врача тут электрик зашёл. Стабилизаторов напряжения, говорит, ещё не купил. А удлинители есть уже. Один для кабинета, другой для задней комнаты. Вот только длину кабеля померить нужно, чтобы под ногами не болтался. Ну, померил там и смотался.
— Какой электрик? Ничего не понимаю. Я не вызывал.
— Да лысый такой, скуластый, в синем халате.
— Не знаю. Может Семёныч что заказывал? Ты сам-то тут был? Не стащил он чего?
Кирилл, не особенно вникая, слушал весь этот диалог, как вдруг собака, крупный ризеншнауцер со свежим первоклассно сделанным триммингом встала, потянулась и совершенно явственно, как-то по-человечески требовательно произнесла: «гаав, гаавс». Дверь сразу отворилась, и вошёл высокий красивый мужчина.
— Здравствуйте, господин Бисер! Как Вы себя чувствуете? По-немецки я не говорю, но язык «владычицы морей» кой-как освоил, — обратился он к своему невольному гостю на вполне приличном английском.
— Так со мной можно и по-русски. Я, собственно говоря, бывший москвич, — слабым голосом тоже по-английски парировал Кирилл, с некоторым даже уже удовольствием наблюдая за изумлённой миной собеседника.
Глава 15
Я не был тут целую вечность. Десять лет? Нет, больше, пожалуй. Сам после смерти отца не приезжал, но помню всё как сейчас. А особенно голос. Его низкий и хриплый, немного надтреснутый голос:
— Венера любила острова. Она была весела и проказлива, мой мальчик, и даже в бедах и войнах искала радости. Никто не мог ей противостоять, если она чего-то хотела — ни бог войны Арес, ни даже сам Юпитер Громовержец. И вот когда Юпитер преследовал Тифея в борьбе против гигантов и бросил вдогонку этому чудовищу огромную гору, Венера на быстрой колеснице Ареса проследила его. Это было в самом прекрасном заливе мира, сыночек. И все они стали островами! Опустились с небес в огне и дыму! Поднялись из волн как спины китов! — Голос отца становился глуше, Алекс уже едва различал отдельные слова, ему было интересно и страшно. Отец смотрел поверх головы ребёнка куда-то вдаль.
— Папа, ну папа же! Как это — все? И Венера, и Юпитер, и Арес? И где острова — здесь?
— Что ты меня путаешь, кто тебе это сказал? Да разве могут превратиться в камень сразу гроза, война и любовь? Но сам тысячеглавый Тифей, стал, верно, камнем. Он опустился в море словно гора базальта. А из своих бесчисленных огненных зевов рассыпал множество скал вокруг главной горы. И тут Венера совсем укротила Тифея. Ее нельзя было не любить! Она велела своим служанкам соткать серебряное покрывало и укрыла им чудовище, превратив его спину в зелёный сад. Слёзы Тифея сделались ручьями, струящимися по острову. Слава Аполлону, они стали целебны. Он наделил их свойством излечивать болезни. С тех пор Тифей лежит островом в море и только порой вздрагивает, вздыхает. Тогда сыпятся огромные камни, и его горячее дыхание белым облаком вырывается на поверхность. Огромные чёрные обезьяны Чиркопы.
— Ой, папочка, я боюсь обезьян! — жалобно проговорил мальчик и взрослый человек очнулся.
— Не бойся, маленький. Обезьяны были, и правда, злые. Они поселились на острове и грабили мореплавателей. Но Юпитер с помощью Немезиды — богини мщения, наказал их и вот… Да что это я забиваю тебе голову на ночь глядя! Давай, я лучше расскажу тебе про тёплую, даже горячую воду зимой, в которой можно купаться в январе. А ещё мы можем тут испечь бабушкины яички прямо в земле!
— Хватит, — Алессандро Риццоне тряхнул головой и поднялся, — я пришёл сюда подумать, принять решение. Отца не вернёшь и прошлое не изменишь, но может, моё время ещё не вышло!
Непроглядная тьма стояла на острове. Луна скрылась в тучах. Он был один на самой вершине. Земля предков лежала под ногами у Алекса. Нельзя выбрать лучшего места, чтобы подумать, как дальше жить. Этот пик Эпомео из зелёного туфа с пещерой, где солдаты стояли дозором, охраняя остров от пиратских судов! А с тех пор гору стали называть «Гора стражи». С шестнадцатого века начали здесь селиться отшельники. В небольшом скиту церкви Святого Николая, выстроенной ещё лет на сто раньше. Вот поэтому Эпомео называли также и «Сан-Никола.»
— Уж не податься ли и мне в монахи и поселиться в этом уединённом месте, щедро пожертвовав на церковь? А что, фра Валентино Моретти Аморрейский, фра Георгий Баварский, брат Никола Рами и пожалуйста, брат или лучше отец Алессандро Риццоне. Начну народ лечить. Грязи, источники, море, песок целебный. «Тут всё волшебно и так целебно.»
Алессандро Риццоне, Алекс, он же Вовкин друг Шурка — десантник. горько хмыкнув, опустился на камни. Он прислонился спиной к скале, и его фигура совершенно слилась с губчатой поверхностью камня, обращённого прямо к морю. Луна снова выплыла из-за туч и осветила древнюю любимую игрушку Венеры.
Питекуза, Энария, Иския этот остров менял имена, как менял и хозяев, оставаясь, впрочем, самим собой. Вот он — тогда и сейчас — со своими вулканами, фумаролами, гротами и пещерами, бесчисленными виноградниками и поросшими пиниями холмами. Кто первым поселился на этих берегах? Холкедонцы, мастера амфор из терракотовой глины, или может быть, финикийцы? Куман, разбивших этрусков, сменил тиран Сиракуз Герон. Но всех сильнее оказались всё же вулканы, которые выгнали сиракузцев назад успешней любых завоевателей.
На этом, однако, дело не кончилось. Последовало германское нашествие, затем вторжение подданных Арагонской и Анжуйской династий. Остров переходил из рук в руки. Он был то во владении Рима, то Неаполя. Но самое удивительное не это. Его дарили! Дарили прекрасным женщинам — как дарят брошь, ожерелье, перстень в знак благодарности и любви. Мало того, что до рождества Христова в 82 г.д.н. э. его обменяли в угоду дочери Октавиана Юлии на другой остров — Капри. Но Альфонс Арагонский сделал его залогом любви к Лукреции Д' Аланьо, а в Фердинанд Католический презентовал его храброй Констанции Д'Авалос за её помощь против деспотичных французов..
Так не сделать и мне тут подарок прекрасной даме? Если и не весь остров, то хоть кусочек? Холм, где могилы предков, «осла и вола», «виноградник и дом». Что же, дело за малым. Даме так даме. Надо только её найти. Всё правильно. Я чувствую, что всё теперь снова должно быть «тип-топ». Сейчас я спущусь
