угол. Ванька Болдырев махнул и звякнул в штангу! Шайба, которой некуда было деваться кроме сетки ворот, отлетела на пятак и затерялась среди тел защитника и вратаря бостонской команды. «Мать твою!» — выругался я и куда-то в эту толчею просто ткнул клюшкой. Затем меня толкнули в спину, и я рухнув на вратаря уже по возгласам с трибун догадался, что счёт стал 3 : 4!
— Скооор! — Запрыгали разом все парни на нашей скамейке запасных.
Я вылез с пятака, где мне кто-то успел двинуть по скуле и покатил с чувством выполненного долга к своей команде.
— Иваныч, сто долларов! — Заорали мы дружно, подъезжая к борту.
Какими словами нас материл охрипший добряк Томми Айвен, мы уже не слышали. Но победный счёт 3 : 4, за две минуты до финальной сирены — это далеко не победа и даже не ничья. И тренер хозяев, схватившись за голову, выкрикнул своему вратарю, чтобы тот после вбрасывания сразу же бежал на смену. Поэтому наш коуч, Билли Рэй, не дав нам передохнуть, отправил всю пятёрку обратно на лёд. На последний и решительный бой против ведущего игрового сочетания «Бостон Брюинз», тройки нападения Уэйн Кэшмана — Фила Эспозито — Кена Ходжа и пары защитников Бобби Орра и Дона Оури. Кто там выпрыгнет шестым у Бостона вместо вратаря, меня уже не волновало, нужно было обязательно выиграть вбрасывание. Но я его безнадёжно проиграл. «Закончились силёшки», — подумал я, откатываясь в свою зону защиты.
— Держим мужики, держим! — Гаркнул я по-русски и тут же в голове пронеслась забавная мысль: «А на льду-то прямо гражданская война, где идёт брат на брата. У нас в воротах Тони Эспозито, а у них на острие атаки его старший брат Фил. Кто кого — вот в чём вопрос».
И первым проверить на прочность брата Тони решился от нашей синей линии защитник Бобби Орр. Я честно признаюсь, не только прикрыл рукой подбородок, но и зажмурил глаза, так мощно Орр щёлкнул по шайбе, и попал мне в ногу. От сильнейшего броска, как будто в бедро прилетел кирпич, я хряпнулся на колени и из последних сил и злости махнул клюшкой по шайбе, которая тут же приземлилась передо мной.
— Ну! Давай родная! — Заорал я вслед этой капризной чёрной шайбе, ведь она помчалась не абы куда, а на ту половину поля точнёхонько в проём пустых ворот бостонских «медведей».
— Аааа! — Пронёсся возбуждённый вздох по трибунам и рассыпался, окончившись громким вскриком, — фак!
Так как шайбочка прокатившись, словно на санках, юркнула точно в сетку ворот «Бостон Брюинз» — 3 : 5. «Вот теперь точно всё, — ухмыльнулся я, потирая бедро. — Можно смело расходиться по домам, кина не будет».
Глава 9
Понедельник 30 октября тренер Рэй объявил выходным днём. После «битвы» в Бостоне, о которой пару дней пошумели и тут же забыли спортивные газеты, мы неудачно скатались в Нью-Йорк. 28-го с аутсайдером «Нью-Йорк Айлендерс» сыграли вничью — 4 : 4, а 29-го «рейнджерам» из Нью-Йорка проиграли — 7 : 6.
Однако генменеджер Томми Айвен всё равно был счастлив. Его грела идея с «зимней классикой» на футбольном 60-тысячном стадионе, сулившая большие деньги. Поэтому в Нью-Йорк Иваныч с нами не поехал. Он остался в Чикаго, где решал вопросы с городской администрацией, встречался с владельцем стадиона «Солджер Филд» и самое главное искал подрядчика, который должен был изготовить разборную конструкцию хоккейной коробки с возможностью подключения её к холодильной установке, так как в декабре в Чикаго редко бывает минусовая температура.
В нашем доме тоже произошли кое-какие перемены. Мой сосед Ваня Болдырев держался, держался и сдался. Роза Вилсон впрочем, как и её подруга Лорен Харрис, постоянно мелькая перед нами в самых откровенных нарядах, «дожала» Ванюшу и переехала в его комнату. Лично я, со дня на день ждал известий из Союза, и все ухищрения Лорен игнорировал.
— Сегодня вечером в ресторане «Чикаго Блэкхокс» будет кастинг в группу поддержки ваших «Чёрных ястребов» и прослушивание музыкантов для какой-то хоккейной шоу программы. — Сообщила она всем и без того известную информацию, когда мы завтракали утром вчетвером.
— Что за программа? — Спросила Роза, потянувшись, словно лисичка, накладывая своему Ванечке омлет с поджаренной колбасой, чтобы у парня хватало сил не только на хоккей.
— Спросите Тафа, он больше знает. — Кивнул на меня Болдырев и сам же продолжил. — 31-го октября вечером накануне игры с «рейнджерами» мы проведём открытую тренировку. Матч с любителями, небольшой концерт в перерыве и раздача автографов. Вход пять долларов.
— А выход шесть, — пошутил я. — Ладно у кого какие планы на сегодня? Кто со мной на велосипедную прогулку?
— Мы к кастингу готовимся, ха-ха, — хохотнула Роза, которая уже знала, что они с Лорен заочно приняты.
— У меня после Бостона всё ещё рука болит, — соврал мне Иван. — Ты Фокса возьми. Ему полезно будет воздухом подышать.
— Ясно, — буркнул я и позвал своего чёрного как смоль проныру. — Кыс, кыс.
Однако кот, залез под диван и категорически отказался выходить на прогулку. Плохо на него влиял «воздух» Чикаго. Либо Фоксец скучал по нашим советским отечественным кошкам, либо местные сосиски кроме мяса ещё что-то включали в свой состав, но кот растолстел и обленился. Поэтому я своего спасителя ещё покыскыскал и оставил в покое.
* * *
А на улице стояла замечательная чикагская золотая осень. Температура воздуха примерно 50 градусов по Фаренгейту, что соответствовало нашим 10 градусам тепла. Это странный Фаренгейт считал, что холоднее минус 40 градусов по Цельсию в принципе быть не может, поэтому в минус 40 для Фаренгейта наступал ледяной кромешный ад равный по его шкале абсолютному 0. Наивный был человек никогда не бывавший в Сибири.
— Хау а ю? — Крикнули мне попавшиеся навстречу незнакомые прохожие, когда я крутил педали в сторону Линкольн парка, живописной зелёной зоны в северной части города на берегу озера Мичиган.
— Окей обей! — Кивнул я им головой, намекая, что у меня всё зае…, то есть отлично.
— Хелло, Таф! — Окрикнули меня незнакомые девушки.
— Хай, беби! — Улыбнулся я им в ответ и услышал в спину довольный девчачий визг.
Почему-то у нас в СССР испокон веков считалось, что там за бугром, все улыбаются по ненастоящему, за деньги. Я
