Принесли карту Чечен-Аула. Вот это ценное приобретение. Я посмотрел на края карты. Все номера тщательно срезаны. Но карта военная. Склеена как положено. Обстановка нанесена по всем законам военной топографии. Позиции наших войск — синим цветом, как противника, тщательно прорисованы детали. Условные обозначения нанесены также правильно. Было видно, что обстановка уточнялась. Так одна из рот недавно перебазировалась на скотный двор, поближе к окраине, чтобы прикрыть село в случае неожиданной атаки со стороны глубокого оврага. Только минные поля обозначены схематически.
Некоторые дома обозначены красным цветом. В том числе и тот, в котором мы сейчас находились. РОВД тоже было обозначено как «свое».
— А «красных» домов-то много. Как считаешь, контрразведка? — Калина тоже внимательно изучал карту.
— Если идти по аналогии, то можно и предположить, что эти «красные» домики являются опорными базами духов. Или, по крайней мере, сочувствующими. Что тебе эта подробная карта напоминает, а, разведка?
— Дай сигарету, а то мои закончились.
Закурили.
— Такие подробнейшие карты составляются, когда готовится наступление. Смотри, тут даже указана тропа — проход в минных полях. Там наш патруль ходит. Сам недавно ходил по этому маршруту. Значит, наблюдали. А по нему можно близко подобраться к «блоку», и прямо в тыл. Режь сонных бойцов и иди в деревню. Хитро задумано. Рота незаметно в деревню просочится, и никто не заметит!
— Я тоже так думаю, -кивнул я. — В деревне, судя по домам с красными отметинами, можно еще человек с полсотни собрать…
— Плюс с собой можно тяжелое вооружение не брать, в деревне свое есть, — продолжил мою мысль командир разведчиков.
— Есть что еще интересное? — крикнул Калина.
— Есть! — голос со двора.
Пыхтя от натуги, бойцы вкатили в дом пулемет «Максим», весь в смазке. Рядом же грохнули огромные ящики со снаряженными лентами.
— В коровнике был спрятан, насилу откопали. Если бы не миноискатель, ни за что не нашли бы.
— Откуда такое богатство? — мы с уважением смотрели на это грозное оружие.
— Ему лет с полсотни, а смотри, как за ним ухаживали! — с любовью в голосе произнес Калина.
Подошел, погладил его.
— Я его себе забираю! — он обернулся ко мне.
— Забирай, но в остальном поможешь нам, -согласился я. — А «Максимка», скорее всего, деду принадлежит. С войны, может, и с гражданской прячет его.
— Точно. Ты «колони» его, может, где и пара рев-наганов заныкано. Я его у себя на блок-посту поставлю, а потом к себе в часть, в музей отправлю. Ну и сам тоже постреляю, — он снова любовно погладил по бронещитку пулемета. — Красавец! Все! Бойцы! Собрать все это барахло, и в БТР! «Максима» и все, что к нему относится, — ко мне, а остальное — контрразведчикам. Баб куда? -обратился он ко мне. — На «фильтр»?
— Давай туда, сейчас некогда с ними.
— Баб на «фильтр».
Мы вышли во двор, чтобы не мешать бойцам грузить изъятое оружие. Во дворе уже стояло трое местных милиционеров, солдаты ощерились стволами автоматов, не пропуская их внутрь дома.
Милиционеры были из рядового состава. Ни начальника, ни его заместителя. Агентов среди них тоже не было. Из их сбивчивой длинной тирады получалось, что мы не имели права проводить обыск в доме без их согласия и участия.
Калина обвел их тяжелым презрительным взглядом.
— Пшли вон! Пока я вас как пособников на «фильтр» не отправил!
Милиционеры продолжали возмущаться. Но умокли, когда увидели как бойцы вытаскивают из дома оружие, боеприпасы, мины, пулемет «Максим». И очень их заинтересовали коробки с литературой. Одна из коробок развалилась. Макулатура посыпалась в грязь.
Разведчики кое-как собрали ее и стали небрежно скидывать весь этот полиграфический хлам в коробку. Я подошел, взял одну из ваххабистких брошюр, протягул ближайшему милиционеру:
— На. Почитай.
Он молча взял ее и оттер от грязи. Уж больно это он любовно делал.
Калина оставил в доме своих людей. С наступлением светового дня они должны были еще раз просмотреть дом.
Когда выводили женщин, милиционеры снова заволновались. Что-то кричали обнадеживающее на чеченском языке.
— Андрей, иди-ка, усиль посты. Думаю, что кто-нибудь попытается покинуть деревню.
— Ага. Тот самый случай!
Он подозвал одного из разведчиков. Офицер это был или сержант я не знал, все в одинаковых маскхалатах.
— Значит так! Падай на технику и объедь все посты! Действуешь от моего имени! Никого не выпускать! Кто не подчинится — пусть валят «на глушняк». Если узнаю, что кто-то вышел «за бобы» — место в «цинке» этому доброму бойцу я обеспечу. После этого прибудешь к начальнику штаба и доложишь, что сделано. Вперед!
Мы загрузились на БТР и поехали.
Вот и отдел. На крыльце оживленно. В том числе и милиционеры толпятся. Часть гражданского населения стоит рядом. Ждут рассвета, будут устраивать митинг по поводу того, что федеральные войска совсем распоясались, хватают бандитов, житья от них совсем не стало!
Милиционеры подтягиваются. Вот и начальник РОВД подтянулся, и заместитель — агент Ступникова. А вот и «Демон» стоит в тенечке. Остальных милиционеров я видел, но не знал.
— А вот и пособники приехали, — Калина был в хорошем настроении.
— Наносят упреждающий удар, — я скептически посмотрел на нашу охрану. — Андрей, может быть попытка прорыва и отбития задержанных. Сначала женщин, стариков и детей пустят. Ты бы поставил своих гоблинов, а? Главное — рассеять толпу.
— Сделаем! -кивнул он.
Потом крикнул своим. Те спешились с БТРа, окружили своего командира, тот поставил задачу. Разведчики выстроили коридор, по которому в наш отдел перетащили все, что изъяли в доме у старейшины.
Я стоял на крыльце и смотрел. Чеченцы подумали, что привезли кого-то из захваченных, и ломанулись к этой цепочке, но отхлынули, когда увидели ящики, коробки, оружие.
Из толпы тут же понеслись крики:
— Подкинули!
— Их подставили!
Ну а брани было в наш адрес!
Я смотрел на всю эту картину в свете электрических фонарей. Конечно не картина Верещагина «Апофеоз войны», но уж больно похоже на пролог к ней. А может, я просто устал и хочу спать?
— Ну что, Серега! Пошли посмотрим, что «поют» наши подопечные.
— Пошли! — я бросил сигарету в урну.
В коридоре были бойцы отделения охраны и разведчики. Среди них выделялся Зерщиков. Он развлекал окружающих тем, что крошил пальцами обломки кирпича, превращая их в труху, в пыль.
— А вот и особисты — ваши коллеги здесь, — Андрей показал на Зерщикова огоньком сигареты.
— С чего взял?
— А они Зерщикова с собой такают для акций устрашения. На психику давит. Впечатляет, конечно. Полные штаны со страху. Ты еще не видел, как он зубами вырывает из столешницы кусок дерева или перегрызает ножку стула?
— Нет.
— Посмотри. Первый раз, когда видишь, появляется желание этому бойцу кол осиновый в сердце загнать, — Калина хохотнул.
— Ты чего его к себе не берешь? — толкнул я Андрея в бок.
— Неповоротлив и ленив. Это ближе к вам — «заплечных дел мастерам», -хмыкнул он.
— Кто бы говорил. Если бы не наша информация, хрен бы ты нашел этих козлов. Деревню разнес бы.
— Разнес бы, но нашел! — он был в хорошем настроении.
Я увидел бойца из нашей охраны.
— Вас к начальнику. Срочно! — голос солдата был взволнован.
— Что случилось?
— Ханкала звонит, Москва звонит, прокуроры звонят, — дневальный покачал головой, мол, как все хреново.
— Отдай их мне. Я их «при попытке к бегству», — Калина был озадачен.
— Да, пошел ты… Иди лучше послушай, может, чего полезного услышишь. Я сейчас к начальнику, потом будем вместе разговаривать с этими уродами.
Я прошел к начальнику. Тот положил трубку телефона и жадно пил воду.
— Прибыл, — я закрыл за собой дверь.
— Ну, ты и кашу заварил! — он отер пот со лба.
— Ничего я не заваривал. Взял трех преступников, трех пособниц, и помойку всякого барахла. Я даже не допрашивал, времени нет. Они хоть колются?
— «Плывут», — шеф махнул рукой. — Каждому в отдельности показали это страшилище — Зверщикова…
— Зерщикова, — поправил я его.
— Я бы ему фамилию заменил. Зверюга! Ты видел его фокус с табуретом?
— Нет.
— Погрыз его в труху. Потом кирпичи в руках растер в порошок. Силища невероятная. Особисты притащили. Посмотри — тебе понравится. Ну, да ладно. Не успели привезти задержанных, как начались звонки. Сначала из местного РОВД. Потом глава администрации прибежал. Потом Ханкала. Потом из местного правительства. Прокурор района, прокурор Чечни, надзирающий прокурор, какие-то авторитетные чеченцы звонили. Короче — все требуют отпустить под подписку.
— Всех троих? — я налил воды, в горле пересохло.
— Ага, — шеф кивнул.
— Ну, и что, командир, будешь делать? — я напрягся в ожидании худшего.
