– А как же тогда? – удивленно поинтересовался Константин.
– Все оказалось очень просто. Авиация, как известно, самый быстрый способ передвижения. Она заранее сделала себе документы на другое имя, в то время это было совсем просто устроить. Не было еще таких строгих законов, как сейчас. Беспредел и хаос тогда еще в России творился, чего уж греха таить, – махнул он рукой. – По тем документам она и прилетела. Спокойно пристрелила своего благоверного, взяла все ценные вещи, чтобы подумали об ограблении, и вернулась обратно на курорт.
– Как же она не побоялась, что ее могут увидеть?
– Для женщины это не проблема, – махнул подполковник рукой. – Парик, грим, ну и вся такая прочая дребедень.
– А как же ее тогда узнала та соседка?
– У жены потерпевшего был один изъян: она прихрамывала, потому что в детстве перенесла полиомиелит и одна нога у нее была короче другой.
– Постойте, Виктор Андреевич, а откуда соседка знала жену потерпевшего? Он что, привозил супругу туда, чтобы показать, где встречается со своими любовницами? И даже познакомил жену с соседями по дому? – недоуменно спросил Константин.
– Нет, конечно. Просто однажды та самая соседка случайно встретила их в магазине. А перед этим она слышала, как одна из любовниц потерпевшего, ругаясь с ним, прокричала: «Ну, и чеши к своей хромоногой женушке!» Когда соседка увидела парочку в магазине, она сразу сообразила, что это и есть его жена, потому что женщина очень заметно прихрамывала и туфли у нее были на особой колодке.
– Понятно. Ну, и за что же она пристрелила своего благоверного? Или все та же песня: «люди гибнут за металл»? – усмехнулся капитан.
– Нет, Костя, презренный металл здесь был совершенно ни при чем. Женщина убила мужа из ревности, – засмеялся следователь. – Деньги ее не очень интересовали, она дочь очень обеспеченных родителей. Узнала про это «любовное гнездышко» и решила покончить с этим раз и навсегда. У нее с психикой не совсем все в порядке было, комплекс неполноценности с детства был развит. По этой причине она всегда очень болезненно переносила ложь, ей всегда казалось, что это происходит оттого, что она не совсем здорова. Детей она тоже не могла иметь, полиомиелит передается по наследству. В общем, там целая куча была всяких накладок, поводов и причин. Мне, если честно, даже жалко ее было, когда я следствие вел. Даже под арест не стал ее брать, ограничился подпиской о невыезде. Она совсем и не отказывалась ни от чего, все сразу же признала, но ни о чем не жалела.
– И много ей дали? – поинтересовался Константин.
– Три года условно, учитывая все обстоятельства дела. Да и папаша ее постарался, нанял такого адвоката… – закатил глаза под лоб подполковник. – Он такие дела выигрывал, что это убийство по сравнению с ними – детские шалости. Все, Костя, заболтались мы с тобой, давай иди, работай, – поторопился закруглить разговор следователь и снова зарылся в своих многочисленных бумагах, заваливших его стол до самых краев.
Константин вышел из кабинета, а потом снова вернулся. Просунув в дверь сначала один только нос, он спросил:
– Виктор Андреевич, разрешите позвонить с вашего телефона?
– Кому? – не поднимая головы, буркнул подполковник.
– Узнать, приехали родители Хонкина или нет.
– Звони.
Константин осторожно просочился в дверь и так же осторожно, чтобы не мешать начальству, подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат. Он набрал номер домашнего телефона в квартире Ильи, и через некоторое время трубку сняла женщина.
– Алло, – тихо прошелестела она.
– Добрый день. Скажите, пожалуйста, приехали родители Ильи Хонкина?
– Вы кто и почему вас интересует этот вопрос? – настороженно спросила женщина.
– Я следователь из прокуратуры, веду расследование по делу о гибели Ильи. Меня зовут Константин Павлович Берестов.
– Ну, а я мать Илюши, Екатерина Ильинична. Вот, приехали с мужем на похороны, а нам тело сына не отдают. Вы мне не скажете почему, Константин Павлович? Он что, преступник? – всхлипнула женщина. – Только их в неизвестных могилах хоронят!
– Не волнуйтесь, Екатерина Ильинична, я постараюсь вам помочь. Мне нужно с вами поговорить. Если не возражаете, я приеду сейчас к вам?
– Пожалуйста, приезжайте, мы с мужем никуда не выходим, все время здесь, в квартире у Илюши, – устало проговорила женщина и положила трубку.
– Чем это ты там им помогать собрался? – задал Суслов вопрос Константину и подозрительно покосился на своего молодого помощника.
– Родителям не отдают тело сына для похорон. Нужно позвонить, чтобы поторопились с повторной экспертизой. Нельзя же так мучить людей, – хмуро ответил Константин.
– Поторопи, поторопи, может, что и получится, – кивнул головой подполковник, снова углубившись в свои бумажки.
– Виктор Андреевич, я думал, вы сами позвоните, – растерянно проговорил парень. – Вы человек авторитетный, вам пойдут навстречу, а меня никто и слушать не станет.
– Нечего людям обещать то, чего сделать не можешь, – нахмурился Суслов. – А уж коль обещаешь, то должен сделать.
– Я больше не буду обещать, Виктор Андреевич, даю слово. Так вы позвоните?
– Ступай, куда собирался, – проворчал начальник и, видя, что Константин не двигается с места, рявкнул: – Свободен, капитан!
Константин резко развернулся и уже открыл дверь, как услышал ворчание за своей спиной:
– Звони здесь за них, проси, унижайся, а они только обещания налево и направо раздавать горазды. Ох, молодежь!
Капитан услышал характерный звук вращающегося диска телефонного аппарата и, широко улыбнувшись, выскользнул за дверь.
Глава 16
– Так, девушки, это, конечно, очень интересно, все, что вы мне сейчас здесь наговорили, только у меня к вам вопрос, – подняв обе руки вверх и призывая этим жестом к молчанию, перебил девушек участковый. – Откуда вы могли знать, что эти беглые заключенные залезут сегодня именно в ваш дом?
Все три подружки моментально замолчали, захлопали глазами и затравленно посмотрели друг на друга. Первой опомнилась Лариса.
– А мы и не знали, – пожала она плечами. – Мне сегодня днем про них Василиса Ивановна рассказала, вот я и подала девочкам идею: люк погреба открыть… на всякий случай. Вдруг, говорю, они к нам вздумают пожаловать? И видите, как в воду глядела, пожаловали, – широко улыбнулась девушка.
– Кто такая Василиса Ивановна?
– Местная достопримечательность, – вклинилась в разговор Света. – Эта бабуля все про всех знает. Ветеран войны и очень авторитетная старуха.
– А почему же тогда дверь у вас была открыта, если так боялись? – не дрогнул майор.
– Почему была дверь открыта? – почти натурально удивилась Светлана и воинственно вскинула голову. – Я ее сама вечером закрывала… вроде, – увидев многозначительный взгляд участкового, сбавила она обороты.
– Красиво трендишь, – вдруг припечатал майор и с силой хлопнул ладонью по столу. – Или вы мне сейчас же говорите правду, или все трое поедете со мной в отделение! А ну, рассказывайте все как на духу! Вы чего это здесь темните? Я вам что, мальчик, чтобы со мной шутки шутить и за нос водить? – сердито сдвинул он брови.
– Это за что же – в отделение? Мы здесь надрываемся, преступников ловим, и нас же за это – в отделение? – возмущенно подпрыгнула Светлана на стуле. – Это нечестно с вашей стороны, гражданин начальник.
– Итак, девушки, кого вы ждали? Для кого открыли погреб? Отвечайте немедленно, – игнорируя выпад Светы, задал вопрос толстяк и обвел всех троих требовательным взглядом. – Отвечайте, говорю, у меня совершенно нет времени сидеть здесь и любоваться вашими ночными пижамами!
Светлана растерянно окинула взглядом свою пижаму со слониками и фыркнула:
– Чем это, интересно, вам моя пижама не угодила?
– Так и будете молчать, как партизанки? – напомнил о своем вопросе майор. – Тогда одевайтесь и проходите в машину, в отделении будем разбираться, – видя нерешительность девушек, которые украдкой переглядывались, приказал он.
– Мы думали, привидение снова придет, – пробурчала Лена, и все, как по команде, повернули головы в ее сторону.
– Кто придет? – приложив ладонь к уху, будто плохо расслышал, спросил участковый. Глаза его округлились до невозможных размеров. – Мне послышалось или я что-то не так понял? Кто придет? – вновь задал он тот же вопрос.
– Привидение, призрак в саване! Неужели непонятно? Что вы на меня уставились, как будто у меня рога выросли? – нахмурившись, прокричала Елена и, фыркнув, демонстративно отвернулась от местного участкового.
– И давно это у вас? – осторожно спросил майор.
Лена повернула к нему раскрасневшееся лицо и с вызовом ответила:
– Ничего у меня не давно! Я совершенно в своем уме и твердой памяти! Зря вы так со мной, господин представитель власти. Он вчера приходил, вон Ларка может подтвердить, она следы видела – сорок третьего размера. Напугал меня до смерти… вернее, до обморока. И нечего на меня так смотреть, повторяю, я совершенно в здравом уме! Он вчера ночью приходил, и я его видела, – упрямо и настойчиво повторила она. – Своим глазам я пока еще доверяю.
