В такой обстановке назначение Л. И. Брежнева Председателем Президиума Верховного Совета СССР было для него большим и важным продвижением вперед. Брежнев получал не только устойчивый и престижный пост, который хорошо соответствовал его стилю и методам работы. И внутри страны, и за ее пределами Брежнев становился наиболее известным политическим деятелем после самого Хрущева. Имя Брежнева почти каждый день появлялось на страницах советских газет – или под указами Президиума Верховного Совета СССР, или в приветствиях зарубежным государственным и общественным деятелям, или в «трудовых рапортах» республик и областей. Мы видим Брежнева все чаще и чаще и на фотографиях в газетах – или вместе с Хрущевым, или отдельно. Брежнев должен был принимать, пусть только для протокола, большинство зарубежных политиков и глав государств, приезжавших в СССР. Он и сам все чаще и чаще выезжал с визитами за границу, и эти поездки широко освещались и в советской, и в иностранной печати. За границей Брежнева принимали как главу государства, оказывая ему гораздо большие почести, чем, например, Микояну, во время его зарубежных деловых и дипломатических визитов. Брежнев поэтому охотно принимал почти все приглашения, и за три года работы в Президиуме Верховного Совета он 15 раз побывал с визитами за границей. Конечно, поездки Брежнева мало напоминали поездки Хрущева, и не только по важности решаемых проблем, но и по стилю и манере поведения. Брежнев всегда был очень осторожен и даже скован в своих действиях и речах. И если западная печать выделяла Брежнева из числа других высших советских руководителей, то главным образом из-за его хорошо сшитых костюмов. Немецкий журнал «Шпигель» назвал однажды Брежнева «самым элегантным из советских руководителей». Еще в начале 70-х годов один из первых биографов Брежнева Джон Дорнберг писал:
«Если Брежнев чем-либо отличался от круга одетых в мешковатые костюмы аппаратчиков Хрущева, так это была портняжная отточенность, отделка. Фой Д. Колер, бывший послом Соединенных Штатов в Советском Союзе, обычно говорил, что Брежнев “должно быть, имеет лучшего портного в Москве”. Когда в Зале приемов Кремля за Хрущевым выстраивались небольшой компактной группой иерархи, грубо красивое лицо Брежнева и его военная выправка выгодно контрастировали с унылым видом других лидеров. Он выглядел немного менее скованным, выделяясь сильно выраженным профессиональным обаянием. Временами он проявлял что-то из манер человека, хлопающего по спине и трясущего за руку, тех манер, которые ассоциируются с американскими политиками. По советским стандартам он был до некоторой степени покорителем женских сердец и, когда надо, мог обращать свое обаяние на посещавших его высших сановников. Но в противоположность Никите Хрущеву, он оставался “двухмерным”… На обедах, проводимых от случая к случаю, он являлся соседом по столу с послом Колером и обменивался с ним шутками на многих приемах. Как заметил Колер (в книге “Зная русских”), Брежнев был всегда приветлив, но никогда не имел сказать мне что-либо такое, что заставило бы меня поспешить назад в посольство, чтобы телеграфировать в Вашингтон, или того, что я еще не читал в утреннем номере “Правды”»[37].
Главным помощником Брежнева и на его новом посту остался Г. Э. Цуканов. Кроме того, на работу в Президиум Верховного Совета СССР перешел из журнала «Агитатор» К. У. Черненко. Он стал теперь начальником канцелярии Президиума. Когда через несколько лет пост Председателя Президиума занял А. И. Микоян, он почти сразу вошел в конфликт с Черненко и крайне резко отзывался не только о его деловых, но и о личных качествах. Но Черненко быстро покинул Президиум Верховного Совета и ушел в аппарат ЦК КПСС в помощники к Брежневу. На своем новом посту Брежнев приобрел еще одного, на этот раз действительно ценного сотрудника. При подготовке и проведении многочисленных зарубежных поездок Брежневу с 1961 года стал помогать А. М. Александров-Агентов, которого позднее в западной прессе называли иногда «советским Киссинджером». Новый референт Брежнева работал раньше в аппарате ТАСС и МИДа. Он был не только хорошим специалистом по немецкому вопросу, но и очень хорошо разбирался в международных проблемах, свободно владел немецким и английским языками.
Для нужд Президиума Верховного Совета был сформирован и специальный летный отряд во главе с генералом Н. И. Цыбиным, который еще с военных лет возил Хрущева. По возрасту Цыбину теперь не разрешали летать на реактивных самолетах, и Брежнева за границу возил чаще других экипаж во главе с командиром корабля Б. П. Бугаевым. На целине Леонид Ильич летал на небольшом самолете Ан-2, способном приземлиться почти на любом поле, и его постоянным пилотом был Н. Г. Моисеев. Но теперь маршруты Брежнева пролегали над морями и океанами, и в его распоряжении имелся большой и самый надежный по тем временам Ил-18. Один из этих полетов едва не закончился трагически. В то время как Хрущев наносил визиты в наиболее крупные страны мира, Брежневу нередко поручали ответные визиты в небольшие страны. В феврале 1961 года Брежнев летел во главе советской делегации в африканские страны – Гану и Гвинею, которые лишь недавно обрели государственную независимость. В северной части Африки в это время еще шла жестокая война в Алжире, который Франция стремилась сохранить в качестве своей колонии или заморского департамента. Севернее Алжира самолет был перехвачен двумя истребителями французских ВВС. Один из истребителей дважды обстрелял Ил-18, но Бугаеву удалось вывести свой корабль из зоны обстрела. Советское правительство направило Франции резкую ноту протеста, обвинив французские власти в международном бандитизме. Французы ответили, что советский самолет, вероятно, сбился с курса и истребитель-перехватчик «пытался установить его идентичность».
Нет смысла перечислять указы Президиума Верховного Совета или законы, принятые Верховным Советом СССР в 1960–1964 годах. Инициатива во всей этой законодательной деятельности исходила не от самого Верховного Совета, а от ЦК КПСС и Совета Министров СССР. На XXII съезде КПСС Брежнев произнес большую речь, которая более 20 раз прерывалась аплодисментами или бурными аплодисментами. Однако по стенограмме съезда можно видеть, что эти аплодисменты раздавались чаще всего именно тогда, когда Брежнев говорил не о работе Верховного Совета, а о деятельности «выдающегося государственного и партийного деятеля Никиты Сергеевича Хрущева», «верного ленинца, последовательно и творчески развивающего великое учение марксизма-ленинизма». Лишь в нескольких фразах Брежнев осудил деятельность «антипартийной, фракционной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова, Булганина, Первухина, Сабурова и «примкнувшего к ним Шепилова».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
