— Меня заинтересовали эта деревянная статуэтка и, кажется, каменная голова. — Эрика старалась говорить как можно более деловым тоном.
Зайед в непритворном возбуждении потер руки.
— Я свяжусь с моими клиентами. Однако мне известно о существовании одной вещи, которую они хотели бы приобрести в первую очередь и которая…
— Что это за вещь? — перебил ее Зайед.
— Год назад один человек из Хьюстона купил статую Сети I. Мои клиенты прослышали о том, что недавно была найдена еще одна такая статуя.
— Я ничего подобного у себя не держу, — спокойно произнес Зайед.
— Ну что ж, быть может, вы еще услышите об этой статуе. Дайте тогда знать. Я живу в отеле «Уинтер Пэлэс». — Эрика записала ниа клочке бумага свое имя и передала ему.
— А как насчет этих вещей?
— Я уже сказала, что свяжусь со своими клиентами. Деревянная статуэтка мне очень понравилась, но я должна узнать их мнение, — Эрика подхватила завернутую в газету покупку и поспешила пройти в торговую часть магазина. Она надеялась, что неплохо справилась со своей ролью. У прилавка Эрика увидела сына Зайеда, обслуживавшего одинокого покупателя. Это был тот самый араб, что вот уже несколько дней следовал за ней повсюду как черная зловещая тень. Не глядя в его сторону, Эрика поспешила выйти на улицу.
Как только сын отделался от покупателя, Лахиб Зайед закрыл магазин и запер дверь на щеколду.
— Идем со мной, — приказал он. — Это была та самая женщина, о которой предупреждал Стефанос Маркулис. Немедленно отправляйся на центральный почтамт, позвони Маркулису и сообщи о том, что в магазин приходила американка и интересовалась статуей Сети I. Я же пойду к Мухаммаду и скажу, чтобы предупредил остальных.
— А что будет с этой женщиной? — спросил Фатхи.
— По-моему, все понятно. Пару лет назад здесь уже слонялся один молоденький «покупатель» из Йелля.
— Неужели они с ней сделают то же самое?
— Вне всяких сомнений, — ответил Зайед-старший.
Хаос в здании луксорской администрации едва не поверг Эрику в настоящий шок. Некоторые люди, похоже, ждали своей очереди так долго, что улеглись спать прямо на полу. В углу одной комнаты она увидела целое семейство, разбившее лагерь, судя по всему, на несколько дней. Чиновники в это время сидели за своими конторками и безмятежно болтали о чем-то, не относящемся к этой пошлости и толкотне. Столы были завалены кипами уже оформленных документов, безнадежно ждущих некой всемогущей подписи. Короче, это был сущий ад.
К тому времени, как Эрика нашла хоть кого-нибудь, кто знал бы английский язык, она успела выяснить, что Луксор не является административным центром. Руководство провинции располагалось в Асуане, и потому все данные по переписи тоже находились там. Эрика объяснила вызвавшейся помочь ей женщине, что разыскивает человека, жившего пятьдесят лет назад на Западном берегу. Женщина ответила, что это невозможно.
— Впрочем, — добавила она, — справьтесь в полиции. Всегда есть надежда на то, что человек вступал в конфликты с властями.
Иметь дело с полицией оказалось легче, чем с бюрократией. Находившиеся в полицейском управлении офицеры, все как один, повернули головы к Эрике. Не зная, к кому обратиться, она подошла к конторке, возле которой не было очереди. В ту же минуту симпатичный молодой человек в ослепительно белой униформе поднялся из-за стола и предложил ей свои услуги.
— Чем могу служить?
— Я пытаюсь выяснить, жив ли еще один из десятников Говарда Картера, по имени Сарват Раман. Прежде он жил на Западном берегу.
— Что? — изумленно переспросил полицейский и усмехнулся. — Бывало, ко мне обращались со странными просьбами, но такого я не припомню. Вы ведь о том Говарде Картере, который откопал гробницу Тутанхамона?
— Вот именно, — ответила Эрика. — Мне нужно выяснить, жив ли Сарват Раман.
— Мадам, никто не знает, сколько вообще живет людей на Западном берегу, а вы хотите отыскать определенного человека. Я дам вам маленький совет. Отправляйтесь на Западный берег и зайдите в маленькую мечеть в деревушке Курна. Имам уже старый человек и к тому же знает английский. Может быть, он сумеет вам помочь. Но сомневаюсь. Правительство пыталось переселить этих людей из деревни, подальше от древних гробниц. Возникли кое-какие неурядицы. В общем, они там не очень приветливо настроены. Так что советую быть осторожной.
Прежде чем свернуть в тихую тенистую улочку, Лахиб Зайед судорожно оглянулся по сторонам, опасаясь слежки, и, скользнув вдоль улицы, лихорадочно застучал в крепкую деревянную дверь. Он знал, что Мухаммад Абдулал сейчас дома. Был уже полдень, а Мухаммад в это время обычно предавался сну.
Внезапно в двери открылось махонькое отверстие, и на него уставился налитый кровью, заспанный глаз. Секундой позже звякнул засов и дверь распахнулась. Лахиб шагнул через порог.
Казалось, вся грузная фигура, крупные черты лица, тяжелый раздувающийся нос и подбородок Мухаммада были исполнены гнева.
— Ведь я говорил тебе: никогда не приходи в этот дом. Надеюсь, у тебя достаточно веская причина искушать судьбу.
Лахиб склонился в раболепном поклоне.
— Я бы никогда не пришел, если бы не был уверен, что это необходимо. Сегодня утром в «Курио» явилась американка по имени Эрика Бэрон и сказала, что представляет интересы целой группы покупателей. Она очень хорошо подготовлена. Разбирается в антиквариате: купила у меня единственную подлинную статуэтку. Американка спрашивала про статую Сети I.
— Она была одна? — скорее тревожно, чем зло спросил Мухаммад.
— Думаю, да, — ответил Лахиб.
— И она интересовалась статуей фараона Сети?
— Абсолютно верно.
— Ну что ж, это не оставляет нам никакого выбора. Я займусь подготовкой, а ты извести ее о том, что она сможет увидеть статую завтра ночью. Разумеется, если придет одна. Скажи, чтобы в сумерки пришла в мечеть деревушки Курна. Говорил я, надо было давно от нее избавиться!
Лахиб помолчал, выжидая, не скажет ли Мухаммад еще что-нибудь, и после этого заговорил сам:
— А Фатхи я приказал связаться со Стефаносом и сообщить ему о том, что произошло.
Рука Мухаммада молниеносно взлетела в воздух и звонко шлепнула Лахиба по щеке.
— Каррах! Какого черта ты это сделал, не спросив меня?
Лахиб съежился, ожидая второго удара.
— Он просил сообщить, если женщина у нас появится. Его ведь это касается не меньше, чем всех нас.
Ты не от Стефаноса должен получать приказы, — закричал Мухаммад, — а от меня! Запомни раз и навсегда! Теперь убирайся отсюда и отнеси американке записку. С ней должно быть покончено.
