И Всеслав загодя занял выгодную позицию, чтобы незаметно лично пронаблюдать за встречей, ради которой Предслава неожиданно посетила Вроцлав.
Любава во второй раз в жизни оказалась в княжеских покоях. На этот раз лестницу с высокими ступенями она преодолела без особых трудностей. Будничное, более удобное, чем то, праздничное, в котором она так путалась, платье позволило ей это сделать, ни за кого не цепляясь. Темную княжескую горницу освещало множество свечей, как и тогда, когда они здесь были со Всеславом. Княгиня стояла, в полумраке ее лица не было видно.
— Любава, я выполнила твою просьбу, — мягко сказала Предслава после обмена приветствиями.
Любава крепко сцепила руки и молча ждала продолжения, стоя на полшага впереди четверки своих друзей — новгородцев.
— Твой отец находится в крепости близ Старгарда, что вниз по течению Одры. Начальник крепости пан Тшебеслав — один из тех, кто очарован панной Катариной. Мы не можем рисковать, спасая Рагнара с помощью воинов Болеслава. Те один раз уже посла упустили. И во второй раз упустят, сначала обо всем донесут этой чаровнице, потом выполнят любую ее просьбу. Мужчины… А второй раз оставить твоего отца в Касенькиных ручках нельзя. Рагнар очень плох. Если Касенька держала посла более-менее в нормальных условиях, то ревнивец пан Тшебек отправил его в сырой холодный подвал.
Наступило молчание.
— Что ты предлагаешь? — с трудом выговорила Любава.
— Мы с вами отправимся в Старгард, будто бы навестить пана Тшебеслава по просьбе матушки, которая его сто лет не видывала. Мы знакомы с паном. Он не посмеет не открыть мне ворота. А там, на пиру в честь моего приезда, усыпим зельем воинов и вынесем ночью твоего отца из замка. Нужное, много раз проверенное, зелье у меня есть. Простой план. Согласны?
Любава обернулась к спутникам. Те молчали недолго.
— Сердечно благодарим тебя, княгиня, — ответил за всех Творимир. — Мы едем с твоей свитой.
Любава порывисто опустилась на колени и поцеловала руку Предславе.
— Не верю своему счастью, — прошептала она.
Княгиня грустно улыбнулась искреннему порыву молодой новгородки.
— Я с радостью помогу родственнице моего брата. Идите, готовьтесь в дорогу. Отъезд завтра с утра. Нам надо спешить.
Новгородцы принялись прощаться с княгиней, наконец, негромкий гул их голосов затих, они чинно вышли из княжеских покоев, и там наступила тишина.
Всеслав подождал еще немного, затем бесшумно выбрался из своего закуточка и отправился в собственную горницу, не помня себя от ужаса. Добравшись до горницы, он какое-то время просто тихо сидел, обхватив голову руками и качаясь из стороны в сторону. Рухнуло все, что он строил в течение последних месяцев. И как рухнуло! Только совершенно ничего не понимающие женщины могли согласиться — уж конечно, этот план придумала не Предслава! — с планом, усыпить на ночь гарнизон приграничной крепости. Если вспомнить вождя лютичей, прикидывающегося овечкой в свите княгини, то было абсолютно ясно, что произойдет той ночью, когда Любава с друзьями будет освобождать из плена того, кто им так дорог. И королевский воин Всеслав был обязан помешать Предславе с Любавой загубить своей глупостью множество ни в чем неповинных людей. Причем добраться до короля он уже не успевал. Княгиня со свитой, спускаясь вниз по течению Одры, доберется до Старгарда слишком быстро. Оставалось действовать на свой страх и риск.
Всеслав встал, пошатнувшись. Жизнь неуклонно разводила их с Любавой в разные стороны. Он так старательно строил все это время мост, который соединил бы его с той, которую он полюбил, мост через все, что их разделяло: политику, обычаи, веру. Он объявил все это мелочью, чем-то неважным. И вот теперь наглядно столкнулся с тем великим, что намного, бесконечно дороже его личной любви к обычной женщине. О да, есть на свете такие вещи.
Рыцарь потряс головой, отгоняя от себя ненужные, мешающие сейчас переживания, и направился к одному из тайников. Еще в ранней юности Всеслав был отправлен князем Болеславом куда подальше в наказание за удачные попытки подделывать печати и подписи должностных лиц княжества. Тогда-то он и познакомился в Полоцке со своим будущим названным братом Мечиславом. Тот горячо за него ходатайствовал, используя все свои немалые связи. Болеслав простил сына Вроцлавского воеводы, вернул его к себе на службу, и детский навык подделывать печати и подписи повзрослевший Всеслав оставил. До поры до времени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он открыл тайник и вытащил содержимое, тщательно отгоняя как можно дальше видение синих ясных глаз, которых он, скорее всего, больше никогда не увидит, а если увидит, то в них будет боль и неприязнь к нему. Насколько он понимал, Старгарду для отражения намечающейся мощной атаки потребуется подмога, и немалая. Рыцарь вытащил пергамент и задумался, кому адресовать поддельный приказ о срочной переброске части воинов на помощь защитникам крепости.
Он уже изобразил королевский приказ о полном доверии самому себе и изучающим взглядом оглядывал одну из печатей, как вдруг раздался тихий стук в дверь. Всеслав быстро прикрыл рогожкой результаты своей незаконной деятельности, подошел к двери и отодвинул засов. На пороге стояла та, о которой рыцарь старался не думать весь последний страшный час.
Он скрестил руки на груди и сделал шаг назад, не сводя с нее пристального взгляда. Любава зашла в комнату, на засов закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.
— Я должна рассказать тебе кое-что, — тихо сказала она, опустив глаза и дергая прядки своей косы.
— Не надо, — хрипло ответил Всеслав, не в силах притвориться, не в силах терпеливо ждать того, что она скажет. — Я слышал ваш разговор с княгиней. Зачем ты пришла?
— Творимир прислал. Им с Харальдом план не понравился. Он промолчал в присутствии княгини. Но меня просил уточнить у тебя, не находится ли этот Старгард на польской границе, границе с племенами поморян. Единоутробный брат Творимира рассказал ему, что в свите княгини находится младший брат их матери, один из вождей лютичей. Именно от него мать Творимира узнала обо мне то, что больше никто не знал.
— Подожди немного, — тихо сказал Всеслав, опуская руки и чувствуя себя, как приговоренный к казни и получивший надежду на возможное помилование. — Мне нужна минута, чтобы прийти в себя.
Они помолчали. Любава тоже была заметно взволнована. Еще бы!
— Нет. Старгард находится не на границе с поморянами, — наконец сказал Всеслав. — Эта крепость находится на польско-германской границе. Недавно построенная крепость, одна из тех, что должны закрыть нашу границу от немецких набегов на наши деревни и гроды. Знаешь, какой главный источник доходов германских рыцарей? — горько спросил рыцарь, неотрывно глядя на Любаву. — Рабы. Уведенные в плен жители наших земель.
— И что, по-твоему, произойдет той ночью, когда мы хитростью усыпим гарнизон приграничной крепости? — не поднимая глаз, так же тихо как и он, волнуясь, спросила новгородская дружинница.
— Прорыв границы германцами, конечно же. Но не только ими одними. Несколько лет назад германский император Генрих заключил союз с племенами поморян для борьбы с князем Болеславом. После смерти Генриха многое распалось, но многие связи сохранились… Недавно в Арконе бросался священный жребий. Мы точно не знали, куда отправятся воины Свентовита под красными знаменами. Теперь, я думаю, это ясно.
Любава с силой потерла лицо и опустила руки.
— Что нам делать?
— Нам? — переспросил Всеслав. — Ты ведь понимаешь, что в плане княгини я тебе не помощник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Никто из наших не будет участвовать в том, что приведет к захвату в плен множество людей.
— А как же Рагнар? Твой отец Рагнар?
— Не знаю, — с болью ответила Любава и посмотрела на него. — Неужели мы вместе ничего не придумаем?
Он, колеблясь, смотрел в ее ясные глаза.
— Хочешь, я поклянусь, что не предам тебя ради спасения своего названного отца? — сглотнув, спросила Любава.
