Впрочем, независимо от того, какая версия ближе к истине, факт остается фактом: после Чу было наказано царство Чжэн, правда, осада его столицы была снята. Однако в Чжэн осталось трое представителей цинского Му-гуна.
Расплатившись по старым долгам сполна, цзиньский Вэнь-гун назначил торжественную встречу с чжоуским ваном в местности Цзянту, где специально для этого был выстроен дворец. Вопреки нормам ритуального церемониала, запрещающим приглашать сына Неба куда-либо, встреча в Цзянту состоялась (хотя тексты говорят о ней в завуалированной форме, и комментарий объясняет, почему текст завуалирован: приглашение не соответствует этикету [114, 28-й год Си-гуна; 212, т. V, с. 206 и 212; 103, гл. 4; 71, т. I, с. 207 и 335, примеч. 203])[46]. Во время торжественной встречи в присутствии собравшихся чжухоу цзиньский Вэнь-гун преподнес вану трофеи и чуских пленников (100 боевых колесниц с лошадьми и 1000 воинов). За это сын Неба объявил Вэнь-гуна гегемоном-ба, пожаловал ему подарки (одежду, лук со стрелами и 300 воинов) и повелел соблюдать порядок в Чжунго, обеспечивая высшую власть чжоуского вана. В заключение церемониала правители Цзинь, Ци, Сун, Лу, Цай, Чжэн и Цзюй заключили соглашение, сопроводив его клятвенными заверениями. Смысл соглашения сводился к тому, что все, его подписавшие, обещали служить Чжоу и не вредить друг другу, а скрытый подтекст документа был в том, что все собравшиеся правители признавали фактическое верховенство цзиньского Вэнь-гуна в качестве гегемона-ба [114, 28-й год Си-гуна; 212, т. V, с. 205 и 211; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 164].
В 632 г. до н. э. состоялась еще одна аналогичная встреча чжухоу, в чуть измененном составе (Цзинь, Ци, Сун, Лy, Цай, Чжэн, Цзюй, а также представитель от Цинь). На встрече, проходившей в Вэнь, председательствовал цзиньский Вэнь-гун и было принято решение призвать к порядку тех, кто все еще не изъявил покорности. В частности, имелось в виду княжество Сюй, которое стало вскоре объектом вторжения коалиции правителей. В итоге практически все государства Чжунго признали верховенство Цзинь, лояльным к Цзинь было и могущественное царство Цинь. Чу осталось в изоляции, потеряв значительное количество своих союзников. Это был триумф цзиньского Вэнь-гуна, который на долгое время, практически на столетие, определил исключительное положение Цзинь среди остальных чжоуских царств и княжеств.
Возвратившись домой, Вэнь-гун щедро наградил уделами и высшими должностями своих ближайших помощников и советников. Источники сообщают о том, что он тщательно разобрался в заслугах каждого из своих сподвижников, что в системе заново созданного им войска, а также сформированных армий всем им нашлось подходящее место[47]. Ощутив пробелы в своем образовании, Вэнь-гун на старости лет начал учиться читать, хотя это давалось ему нелегко. Он также столкнулся с трудностями управления большим царством и жаловался на них. Специально позаботившись о воспитании своего сына, выбранного им в преемники, Вэнь-гун широко использовал на службе мудрость и добродетели помощников, высоко ценил знание и образование [85, с. 136–139; 29, с. 183–185]. Конечно, в этих сообщениях текстов немало от стандартных, к тому же хронологически более поздних оценок в чисто конфуцианском стиле. Однако нет сомнений в том, что за восемь с небольшим лет своего пребывания на троне цзиньский Вэнь-гун сумел добиться многого.
Он был вторым и по сути последним из великих гегемонов-бя, на чью долю в VII в. до н. э. выпала защита чжоуского Китая от варварских и полуварварских (Чу) вторжений извне. Именно усилиями циского Хуань-гуна и цзиньского Вэнь-гуна эта историческая задача была успешно выполнена. И именно благодаря этому уцелел дом Чжоу. Обычно древнекитайские источники высоко оценивают заслуги обоих гегемонов, приписывая им всяческие добродетели. Однако Конфуций выражал весьма скептическое отношение к Вэнь-гуну.
Особенно это заметно при сравнении его с циским Хуань-гуном: «Цзиньский Вэнь-гун был лукав, но не прям, циский Хуань-гун — прям и не лукав» [94, гл. XIV, § 16; 212, т. V, с. 145]. Мысль великого философа не очень ясна: вряд ли грубой солдатской прямотой государственный деятель может многого добиться, к тому же циский Хуань-гун, особенно под влиянием советов Гуань Чжуна, не слишком-то злоупотреблял своей прямотой. Скорее можно согласиться с Д.Леггом, который, высоко оценив Вэнь-гуна, заметил, что, будь у него больше времени, он, безусловно, сумел бы сделать еще немало [212, т. V, с. 221].
Вэнь-гун умер в 628 г. до н. э., на девятом году своего правления. Нельзя сказать, чтобы фортуна была к нему неблагосклонна. Он прожил большую жизнь, причем даже в скитаниях явно не ощущал себя обделенным. И все же, особенно по сравнению с циским Хуань-гуном, он успел не слишком много. Однако он надежно закрепил знамя гегемона на цзиньской почве. Если сунский Сян-гун не смог высоко поднять знамя гегемона-ба после того, как оно выпало из рук циского Хуань-гуна, то цзиньский Вэнь-гун не только справился с такого рода задачей, но и позаботился о том, чтобы после его смерти вся конструкция не развалилась, как то случилось после циского Хуань-гуна. И в этом, кроме всего прочего, была его великая заслуга перед Китаем.
Глава 2. Хроника политических событий (628–546 гг. до н. э.)
Смерть цзиньского Вэнь-гуна ознаменовала собой начало нового этапа в истории восточночжоуского Китая. Главным отличием его от предыдущего была институционализация статуса и функций гегемона-ба, перенос центра тяжести с личности на должность. Первые два гегемона, циский Хуань-гун и цзиньский Вэнь-гун, более полувека энергично наводили порядок в Поднебесной, оказавшейся на рубеже VIII–VII вв. до н. э. в тяжелой, чтобы не сказать критической ситуации. Оба они были выдающимися личностями и потому заняли достойное место в древнекитайской истории. Ни один из видных политических деятелей периода Чуньцю не может быть поставлен в один ряд с ними.
Конечно, выдающиеся личности всегда оказываются на троне не слишком часто. Однако в нашем случае важнее принять во внимание то, что после 628 г. до н. э. ситуация в чжоуском Китае была уже иной. Для всех стало очевидным, что вакуум власти, вызванный слабостью чжоуского вана, должен быть компенсирован могуществом одного из крупных чжоуских царств. Это означало, что не столь важна личность, стоящая во главе сильного царства, претендующего на гегемонию, сколько военно-политическая мощь этого царства. Собственно, именно к этому и сводится смысл упомянутой выше институционализации статуса и функций ба.
Эту важную особенность, изменившую ситуацию, китайская историографическая традиция обычно игнорирует, что порождает определенные сложности. Дело в том, что при упоминании о чжоуских ба традиционная историография обычно настаивает на существовании пятерых гегемонов-ба[48], хотя при этом сбивается, когда всех их нужно назвать и тем более расположить в ряд.
Суть в том, что кроме первых двух общепризнанных ба равных им или сыгравших сопоставимую роль гегемонов не было вовсе, хотя многие стремились к статусу ба и к официальному признанию его чжоуским ваном. Кое-кто даже ненадолго добивался этого. Но в упомянутых уже изменившихся обстоятельствах их успех существенной роли не играл. Не столь важно было, вырвал ли у чжоуского вана официальное признание этого статуса какой-либо назойливый правитель случайно возвысившегося в данный исторический момент царства или нет. Важно было то, каким могуществом обладало претендующее на верховенство царство — даже если его правитель был весьма заурядным. Иными словами, на смену гегемонам-политикам после цзиньского Вэнь-гуна пришли гегемоны-царства. Оттого-то и путает традиция имена претендентов на заветную пятерку гегемонов-ба.
Царство Цзинь после Вэнь-гуна
Цзиньскому Вэнь-гуну наследовал его сын Сян-гун (627–621 гг. до н. э.). Правил он недолго, к тому же в источниках его личности уделено мало внимания[49]. Однако именно при нем было сделано, и сделано с успехом, все необходимое для того, чтобы сохранить достигнутое Вэнь-гуном ведущее положение царства Цзинь и не дать другим сильным государствам, его соперникам, оспорить эту позицию и все связанные с нею права и преимущества. Справедливости ради важно заметить, что смерть Вэнь-гуна — даже принимая во внимание, что за ней не последовали споры за опустевший трон и воцарение Сян-гуна произошло без инцидентов, — резко ослабила Цзинь. Был поставлен под вопрос статус этого царства. И чтобы с самого начала снять проблему, цзиньский Сян-гун должен был приложить немалые усилия. С этой точки зрения и необходимо рассмотреть и оценить события, последовавшие после 628 г. до н. э.
