всю стену над диваном — триптих с голой тёткой. Наверное, он задумывался как основное пятно в интерьере, но в итоге вышло просто нелепо.
На кухне что-то негромко звякает, я на долю секунды ловлю последние отголоски дежавю в лице поджидающей меня там наглой шатенки, и замечаю наконец на полу возле дивана джинсы.
Ну что ж, есть шанс, что на кухне Дмитрий. Если, конечно, не сбежал голым. Или не с горничной Валентиной там… звякает.
В шкафу нахожу мужскую одежду на плечиках. Ассортимент весьма скудный, но всё-таки. Выуживаю белую рубашку, прижимаю ворот к лицу, вдыхаю... ЕГО. Точно.
Расчёска моя где-то там, в сумочке в коридоре. Там же аварийный набор косметики и жевательная резинка. И это очень хреново, но ничего не поделаешь.
Придирчиво осматриваю себя в зеркале, собираю волосы в пучок, прочищаю пальцами глаза. Слегка щиплю скулы для нежного румянца и покусываю до эротичной припухлости губы. Рукава сначала закатываю до локтя, потом недовольно распускаю обратно. Три пуговицы сверху и одну снизу оставляю расстёгнутыми…
Будет забавно, если там всё-таки Валентина.
Но нет. С голым торсом и босой, в одном только полотенце на бёдрах и нелепом кухонном фартучке — Дмитрий варит кофе. Мокрые волосы лежат волной, ещё вчера гладкий подбородок подёрнулся брутальной щетиной. На фартучке нелепые подсолнухи с божьими коровками и рюши, но взгляд притягивают всё равно не они, а мускулистая, слегка поросшая тёмными волосами грудь, в масштабе которой передник смотрится игрушечным слюнявчиком.
— Вообще, предполагалось, что ты будешь ходить голая... — Пока я пялюсь на него, Дмитрий изучающе разглядывает меня, и нижний край фартучка уже начинает угрожающе оттопыриваться. — Но так даже лучше.
— Пф-ф! — закатываю я глаза и замечаю большой бумажный пакет на столе.
Конечно, никакой борщ мы этой ночью не варили и даже не собирались. Больше того — когда я выползла из душа, Дмитрий уже вовсю храпел, развалившись на единственном в этой однушке раскладном диване, и я просто подлегла к нему под бочок и тут же вырубилась.
И вот время девять утра, красавец-мужчина явно только что вернулся из душа и намеревается выпить свою первую на сегодня чашечку кофе… А на столе уже полный набор: кочан капусты, свежайшая зелень в бусинах росы, картошка, помидоры. И это только то, что я вижу, но сомнений нет, что где-то там, на дне пакета, и сахарная косточка на бульон припасена, и горчичка с чёрным хлебушком.
— В какой?
Перевожу взгляд на Дмитрия — он держит обе руки за спиной. Наугад тычу в правую.
— Бинго! Вы выиграли специальный приз — кофе от шефа! — Дурачась, Дмитрий демонстрирует мне турку в облаке ароматного пара. — Ну а это, тогда, как-нибудь в другой раз! — замахивается, делая вид, что собирается выкинуть новенькую зубную щётку в окно.
— Только попробуй… — предупреждающе рычу я.
— Воу! И что тогда?
— Я прыгну за ней!
— Прямо так, — он закусывает губу, на щеках появляются чёртовы запретные ямочки, — без трусов?
Я, глядя ему в глаза, ме-е-едленно задираю рубашку:
— Без этих?
— Эй, ты что, шарилась по моим карманам?
— А, так это твои джинсики были? — Вальяжно выдёргиваю из пучка веточку укропа, отправляю в рот. — А я думала ёжика-фетишиста... Извращенец проклятый, зачем трусы спёр?
Не успеваю опомниться, как оказываюсь животом на столе, запястья накрепко стиснуты за спиной — не шевельнуться. И только и остаётся, что скулить в тот самый пучок зелени, в который, так уж получилось, уткнута лицом.
Минута, максимум полторы. Чудовищный, дикий напор и никаких сантиментов. Я даже возбудиться толком не успеваю, не то, что кончить… Но это такой кайф! Ещё ни разу в жизни я не чувствовала себя настолько желанной — до самой животной сути секса и эйфории своей мягкой женской власти над наглым нагибатором!
Трусики только жалко, он их просто сорвал, дикарь…
________________
Сейчас
— А сегодня он просто сказал, что ему надо уехать. Причём, ещё минуту назад ничего не предвещало, он вышел из комнаты, почти сразу вернулся и… — Вздыхаю. — Сказал только, мол, возможно исчезну на время, смотри снова не выскочи замуж за какого-нибудь идиота.
— Ну вообще резонно. Ты можешь.
— Угу. Вот только и он, когда выходил, ему звонила какая-то женщина.
— Ну и что? Может, по работе?
— А может и нет. Он так-то парень любвеобильный, как оказалось. Помнишь, например, ту выскочку у него на кухне? Сначала он сказал, что это его домработница, и что она не в его вкусе. А потом выяснилось…
______________
Рай. День второй.
— Врёшь и даже не краснеешь! Я никогда, никогда и ещё раз никогда не стала бы просить у незнакомого мужика деньги! Тем более у мужика для случайной связи!
Злюсь, потому что Дмитрий действительно зацепил мою гордость. Пытаюсь вскочить с постели, но он со смехом удерживает.
— Лиса, Лиса… Ну почему бы просто не признать факт? Ну попала ты в сложную ситуацию, ну попросила помощи — что в этом такого? Сила женщины в её слабости, между прочим! И мне, как мужику, было приятно сделать для тебя что-то полезное.
Рычу, вздевая руки к потолку.
— Но я не просила!
— Иди сюда… — он тянет меня на себя. — Вспомни, ты сидела вот так, верхом на мне, в красных трусиках, чулочках и маске, и ревела. А я благородно укрывал тебя своей рубашкой и переживал как бы не кончить в штаны. Потом был каминг-аут и долгожданный фантастический секс с самой прекрасной чудачкой на свете… Но перед этим ты рассказывала мне про своего муженька, про подружку институтскую, и про них обоих. А ещё про то, что у тебя в один миг вся жизнь накрылась тазом, и не осталось в ней вообще ничего, кроме кредитов. И что тебе даже жить теперь негде, потому что домой к мужу ты больше ни ногой… Помнишь?
— Ну?
— Ну. А говоришь, что не нужна была помощь.
— Пф-ф! Так я же не просила! Я же не сказала — дай мне денег!
— А я и так услышал, что они тебе нужны. И дал. Только и всего. И разве я был неправ?
— Да ты оскорбил меня, неужели не понятно?! Подсунул бабки, а сам слинял! А потом ещё спрашивает, почему я номер не оставила! Да потому что я