— Слушайте, вы, патриоты советской массовой песни! В зале находятся четверо корреспондентов центральных газет. Они не слепые, и все видят: если хоть с одним человеком здесь что-нибудь случится, мы будем спрашивать не с пацанов, которых сюда пригнали — а дойдем до Рекункова и до Горбачева, но вы лично заплатите за все.
Прессу тогда еще боялись. Минуту спустя комсомольцы задумались. Пять минут спустя — «стихийный протест местной молодежи» вымело из зала на улицу как по команде «Очистить помещение». Еще через пять минут появилась милиция, которая и провожала музыкантов и компанию до самой станции. И, честное слово, автор этих строк впервые в жизни испытал чувство облегчения при виде «газика», раскрашенного в украинские национальные цвета.
Но Мише Мельниченко и Гурьеву этого не забыли. Спустя месяц референт ЦК ВЛКСМ по оборонно-массовой работе Борис Земцов в «Комсомолке» разразился очередной статьей о борьбе с антисоветским подпольем в рок-музыке, особо выделив (правда, не называя по фамилии) «умственно неполноценного рыжего Сергея» и «журналиста» (в кавычках) Мишу, почему-то — «мастера по написанию подметных писем» (?). Разумеется, у нас не было никаких оснований подозревать чиновника из ЦК в причастности к многочисленным инцидентам с бандами «гопников» — мелких уголовников, вдруг воспылавших на рубеже 86—87-ого гг. страстью к «наведению порядка». Но пройдет время, и сам Б. Земцов приоткроет дверцу лаборатории:
«Имеют место и совсем нетрадиционные формы патриотического возрождения. В Казани; в Чебоксарах, в Подмосковье мы имеем слепую форму протеста молодежи против духовной „интервенции“. Да, форма этого протеста близка заурядной уголовщине, но кто сказал, что в деле патриотического возрождения все гладко и однозначно»[33].
Действительно — кто сказал такую глупость? В Жуковском получилось совсем не гладко: музыканты остались живы и невредимы.
Но как видите, война за рок-н-ролл и при перестройке продолжалась с не меньшим ожесточением.
Заповедник свободы
К 1986 году рок-движение оказалось единственным самообеспечивающимся заповедником свободы в тоталитарной системе (может быть, наряду с «системой» баптистов- инициативников).
Его можно изобразить в виде концентрических кругов. Внешний — круг «потребителей» рок-культуры — непрерывно расширялся по мере того, как отдельные молодежные компании получали через какого- нибудь «продвинутого» приятеля доступ к записям Майка или Шевчука[34]. Второй, промежуточный круг сегодняшние журналисты назвали бы «тусовкой» — но в подпольные времена слово «тусовщик» не значило ничего хорошего (дешевый, пустой человек, «халява» — в противоположность тем, кто что-то делал, рисковал, брал на себя ответственность). Так что скажем лучше — помощники. А люди, для которых рок-н-ролл стал уже не просто развлечением, но образом жизни — по мере сил они поддерживали его существование, и если хватало фанатизма (авантюризма), пополняли ядро движения. Ядро составляли собственно создатели рок-культуры: музыканты, «писатели» (не члены СП, а те, кто записывал фонограммы на квартирных или незаконно оккупируемых казенных студиях звукозаписи), менеджеры, редакторы независимой прессы. Сплошь и рядом разные функции соединялись в одном лице, так же как в самом роке соединились музыка, театр и поэзия. Яркий пример — рижская группа ЦЕМЕНТ во главе со своим автором, солистом и одновременно президентом первого действительно самоуправляющегося рок-клуба в стране Андреем Яхимовичем. Позже я расскажу о них подробнее, чтобы читатель мог представить себе рок-движение «Live» — его нравы, систему отношений, отличия от нынешней «тусовки».
Аналогии рок-движения с авангардной живописью, литературным «андерграундом» того времени etc. беспочвенны уже хотя бы потому, что рок был не просто жанром искусства. Он выполнял еще множество функций, искусству вообще не свойственных — тех, которые в нормальном обществе относятся к сфере политики, религии и т. п.
— Это тундра — но в ней, надо, надо, надо жить! — пел А. Яхимович. Действительно — живя в социальной тундре, советский человек вынужден выл становиться сам себе сапожником, сам себе врачом и сам себе адвокатом. В принципе, ничего особенно хорошего в таком «совместительстве» не было, и то> что предлагал рок, как правило, не дотягивало ни до настоящей политики, ни до настоящей религии. Хотя, говоря словами Гребенщикова, для того времени это был «не выход — но все-таки лучший ответ». Сильные люди, составившие «ядро» рок-культуры в середине 80-х, весьма мало походили на вдохновенных романтиков и длинноволосых люмпенов наивной хиппистской эпохи; культура же, которую они создавали, для огромного числа молодых людей оказывалась практически единственной реально доступной.
Лемма: культура — не музей
Растущий человек приобщается к ней не когда разучивает из-под палки пару стихотворений классиков — но когда хотя бы на миг осознает себя частью живого, развивающегося культурного организма. Нетрудно заметить, что в то время, о котором идет речь, ни литература, ни кинематограф, ни театр не предоставляли молодежи такой возможности — ни один жанр, кроме рока. Возьмем для примера подростка из обычной рабочей семьи. В библиотеке его родителей — в лучшем случае штук 50 тщательно оберегаемых от чтения собраний сочинений и макулатурных «бестселлеров». Приобрести по настоящему ценную современную книгу он не может, поскольку в магазинах они не продавались, а на свободном рынке имели недоступную для него цену. В районных библиотеках подобная литература, как известно, хранится в кабинете заведующей. Что касается читальных залов тех немногих крупных библиотек, куда еще пускают «население» (так номенклатура называет низшие сословия) — то просиживать там вечера наш юный друг не станет, поскольку не привык и не умеет так проводить время.
Театр. Скажем, в ПТУ культорг распространял билеты. Те, что не нашли лучшего применения. Чтобы попасть на «модный», то есть, говоря человеческим языком, хороший спектакль, нужно быть по меньшей мере гинекологом или директором бани.
Смешнее всего история с кино. Да, хорошие фильмы время от времени появлялись в прокате среди «Пиратов XX века» и маразматических индийских мелодрам. Однако, практически все они как на подбор — произведения сложные, требующие известной подготовки. Нашему герою станет скучно и на «Репетиции оркестра», и на «Сталкере», он уйдет пить пиво или просто уснет, и не нужно его в этом винить. А вот кинематограф, соединяющий высокий художественный уровень с занимательностью сюжета, до нашего проката не доходил вообще. Мы не видели тогда ни двух фильмов, упоминавшихся выше, ни «Кукушкиного гнезда», ни «Взвода», ни «Одиссеи 2001 года», ни «Однажды в Америке», ни даже славной детской сказки про Люка-Звездохода и принцессу Лею… Так что кино для нашего героя, пока он не приобрел видеомагнитофон — тоже понятие абстрактное.
И только рок гостеприимно распахивал перед ним двери. Кто сейчас певица номер один в мире? Кто в топе хэви метал? Чтобы узнать, понадобится всего несколько рублей на пленку и час времени. Со своим соотечественником-гитаристом он поболтает после концерта и разопьет бутылочку пивка. Ведь рок-музыканты — свои ребята и ничуть не заносчивы. И если в ДК того завода, куда он пойдет работать, квартирует модная группа, никто не помешает ему заходить на репетиции, помогать припаять что-нибудь и высказать заодно свои критические замечания: «В эту вещь я чего-то не врубился… это у Купера слизано… а вот это клево!» Тут же ему дадут почитать некий журнал на тонкой папиросной бумаге, куда каждый желающий может послать заметку, и она дойдет через полгода с новой стопкой тонкой бумаги хоть до Дальнего Востока.
«А вообще, — вдруг скажет себе наш юный друг, — почему бы не попробовать и мне? Поеду летом на шабашку, так деньги не пропью, а куплю гитару и усилок».
