игры контразведчиков с их "живым брать!", когда вражина уже у тебя в руках, а шею ему свернуть нельзя. В такие моменты Зверь буквально бесновался внутри, а глаза заволакивала красная пелена. Но я справлялся. Пока справлялся.
А известная мне история летела к дзену и им же накрывалась. Американцы вступили в войну на европейской части карты уже полтора месяца как. Серьезно вступили, не для виду. И это при том, что в моем мире это произошло летом сорок четвертого. Возню в Африке и Италии, как и в Тихом Океане, я не считаю. Почти на год позже.
Хотя и там, и здесь дело шло уже к победе Советского Союза, и "союзники" вступлением всего навсего пытались успеть ухватить свой кусок пирога в этой обреченной войне.
Таким образом, Германию уже дожимали. А на Магнит-43 охота никак не снижала оборотов. Наоборот, становилась яростнее. И диверсанты стали говорить по-немецки с хорошо заметными акцентами. Это заставляло меня хмуриться, прикидывая дальнейшие перспективы. И вырисовывались они вовсе не радостными.
Несмотря на то, что в широких массах до сих пор не было даже понятия такого "мутант", а было лишь восхищение пополам с опаской по отношению к "техническому чуду Советов", заинтересованные лица в разведслужбах заинтересованных стран были в достаточной степени информированы. И их решение-вердикт был, судя по этим "новым немцам", однозначен - ликвидировать.
Я видел только одну возможность выжить в этой ситуации - умереть. Макс Эйзенхарт и Виктор Иванович Крид должны умереть. И только такой результат может устроить всех игроков.
Но как?
То, что не убивает - делает сильнее. И все эти покушения превратили Макса в достаточно сложноубиваемую фигуру. Подойти к нему на дистанцию выстрела теперь мог только тот, кого он подпустит сам. Он постоянно сканировал теперь своей силой пространство вокруг. Причем это стало для него также естественно, как дышать. И столь же необходимо - паранойя цвела и пахла. Постоянно "носил" на теле "броню" из мелких металлических элементов, удерживаемых той же силой, плотную, словно чешуя. Он перестал пытаться успеть за скоростными противниками при помощи тела, которое не сильно превосходило тело хорошо тренированного человека. Нет. Он больше не полагался на глаза и уши. Только на магнитные поля. И это дало результат: он теперь мог сладить с десятком оборотней в максимальном ускорении. Естественно, ему не хватило бы скорости даже глаза повернуть в нужную сторону, чтобы уследить за ними, не то, что парировать удар или ответить на него. Но стоило ему глаза закрыть (или просто перестать на них надеяться), как ограничение по скорости исчезало. Мозг успевал обрабатывать получаемые при помощи его силы данные. И успевал наводить снаряды на множественные сверхподвижные цели. Спал же теперь Макс только в бронированном "яйце". При том погружал его в землю метров на пять под поверхность. Что уже пару раз спасало ему жизнь.
И я не мог придумать достаточно достоверного плана имитации его смерти. Особенно учитывая насколько плотно нас опекала разведка Союза, и интересовались разведки прочих стран.
И что с этим делать? Ничего. Оставалось лишь ждать. Учиться и ждать. И именно этим я и занимался.
* * *
И дождался. Так дождался, что и правда чуть коньки не отбросили.
Это был "привет" от Шмидтов. И, как я понял, от обоих сразу.
Начиналось все стандартно - вампиры, оборотни, поддержка из магов, летательные аппараты с бластерами, измененные сывороткой бронированные пехотинцы с бластерами, потом бомбардировка керамо-пластиковыми снарядами с отравляющим газом. Стандартно, только масштаб больше. Где-то на порядок. Не думал, вообще, что у Германии или Гидры есть еще ТАКОЕ количество сверхчеловечески сильных бойцов. Больше двух сотен бойцов под прикрытием десяти магов!
Бой разгорелся яростный. Наши защитники, истребляя нападающих несли потерю за потерей. Количество нашей охраны быстро снижалось до совсем уж не серьезных цифр.
Но и тут еще далеко не конец.
В какой-то момент защитники вдруг начали становиться нападающими. Тут нам стало туго. Мне даже разодрали спину. Хоть и не опасно, но показатель - первое мое ранение за всю эту войну, если не считать ловушки Иссея. Вообще, до этого боя, наша охрана не знала, что у меня есть исцеляющий фактор. Они считали меня всего лишь удачным экспериментом по созданию суперсолдата, проведенном на мастере Боевых Искусств. Просто очень сильным, очень быстрым и очень тренированным солдатом.
Но речь не об этом. Речь о том, что начал нам приходить конкретный дзен! А почему - не очень понятно. Вроде бы ничего необычного, все это уже не раз было, но что-то не так. С чего вообще наши защитники начали драться между собой, а за одно и с нами?
И тут до меня дошло - телепат!
У напавших был телепат! Пока, мы рвали им глотки, телепат влез в наши головы. И теперь мы рвем глотки друг другу!
В этот момент меня нашпиговало железными элементами брони Макса. Потом еще прихлопнуло сверху танком сопровождения. Меня и еще троих, кто оказался поблизости. Вражеский телепат до Макса добрался...
И пока я выкапывался из-под вколотившей меня в почву махины, слышал, как снаружи затихают крики. Сопротивление было сломлено.
Можно было тихонечко полежать, подождать, пока уведут Макса, добьют раненых и уйдут. После чего спокойно откопаться и исчезнуть, но... Но не смог я. Не смог. Не смог бросить человека, который мне доверился. Не смог предать. Но это с одной стороны. С другой же Зверь требовал крови...
Я остервенело копал, пробивая себе путь на верх. И пробил. Успел. На свою голову.
Выпрыгнул и в пяти метрах перед телепатом. Почему я подумал, что телепат именно он? Наверное из-за небольшого роста (метр шестьдесят, не больше) и головы в три раза больше, чем полагалась обычному человеку. Еще у уродца лицо было в отвратительных красных рубцах, словно череп резко увеличивался в размерах и рвал кожу, неуспевающую за его ростом. А потом эти разрывы заросли, но уже не кожей, а словно бы голым мясом. Красным и бугристым. И глаза черные, без белков и радужки.
И вот это чудо сходу врубилось в мой мозг. Это чувствовалось, словно бы те самые глаза вдруг начали увеличиваться в размерах, занимая весь мир. То есть весь мир переставал существовать, а оставались только эти глаза. Все мысли из головы выдуло мгновенно.
Остались только глаза и моя воля. Мой самоконтроль. И он трещал по всем швам. Та самая стальная дверь. Ведь рассчитана она была на удержание того, что внутри, а не на защиту от
