Баррик почти обезумел от отчаяния. Сколько же еще ему бить? Неужели Тен Эйк никогда не умрет?
И лишь спустя несколько долгих мгновений до него, наконец, дошло, что руки, стискивающие его ноги в неистовой хватке, расслабились. Тен Эйк был мертв.
Баррик с трудом поднялся. Заметив, что его брюки забрызганы кровью, он быстро вытер их уголком смятого покрывала. Потом, подхватив деревянную шкатулку с потертого ковра, куда она упала, Баррик покинул номер.
Очевидно, их борьба не привлекла ничьего внимания. В гостинице было тихо. Двигаясь медленно, невероятным усилием воли, Баррик спустился по лестнице и прошел через вестибюль. Клерк за конторкой читал журнал. Он не поднял головы, когда старик вышел в двери.
* * *
Когда Баррик пришел домой, там никого не было. Алма и дети ушли в кино. Он поднялся к себе в мансарду и лег на койку. От нервного истощения он чувствовал себя почти больным.
Через некоторое время Баррик успокоился. Дело было сделано, он успешно с ним справился. Кристалл теперь его. При этой мысли душу его наполнило торжество и бурная радость. Сила и Цель стремительно возвращались к нему.
Баррик включил свет и с нетерпением вынул кристалл из шкатулки. Он восхитительно засиял у него в руках. Подтащив сундук, который служил ему столом, он положил на него кристалл и сел на кровать. Потом устремил жадный взгляд в глубины кристалла, спеша скрыться в его магических чарах от яркого воспоминания о том, что он только что сотворил.
Пульсирующее радужное море медленно растеклось вокруг него. Он с благодарностью погрузился в его теплые объятия. Пришла серость… растворилась. Он сидит на комковатой кровати в обветшалом гостиничном номере. Какое-то хнычущее существо держит его ноги мертвой хваткой, он лупит его по голове куском трубы снова и снова, еще и еще, а оно никак не желает умирать. Труба летает вверх-вниз, вверх-вниз, снова и снова, а оно всхлипывает, стонет и не умирает. Легкие его горят от нехватки воздуха, кровь бешено стучит в ушах. Неописуемый ужас придает безумной силы его ударяющей руке. Вновь и вновь, еще и еще. Неужели это никогда не кончится? Неужели эта тварь никогда не сдохнет?
Снова и снова, еще и еще, вверх-вниз, вверх-вниз…
А потом он вытирает брюки, заставляет себя медленно выйти из гостиницы. Забирается на свою койку в мансарде и ждет, когда силы и спокойствие вернутся к нему. Подтаскивает поближе сундук, смотрит в кристалл…
Баррик очнулся, слабый, оцепенелый от ужаса. Он смотрел на кристалл так, словно тот воплощал в себе все известные ему страхи. Какая-то огромная холодная рука, казалось, смыкалась вокруг него. Что произошло? Почему кристалл больше не возрождает счастливые воспоминания его молодости?
Внезапно Баррик припомнил настойчивые уверения Тен Эйка, что кристалл должен оставаться в семье, и тень испуга, промелькнувшую на его лице, когда он упомянул о каких-то «старых историях». Неужели то, что кристаллом теперь владеет кто-то другой, а не члены семейства Эйков, привело к этому пугающему извращению его магической силы? Судя по тому, что испытал Баррик под влиянием его чар, так оно, похоже, и есть.
Баррик воззрился на кристалл с неожиданным отвращением. Если ему придется переживать повторение своего убийства Тена Эйка всякий раз, когда он будет смотреть на него, значит, его надо уничтожить.
И немедленно. Пока Алма и Том не пришли домой.
Стараясь не смотреть прямо на него. Баррик взял кристалл и поспешил в подвал. Он положил его на деревянную чурку, затем взял большой молоток из шкафа для инструментов и разбил кристалл на мелкие осколки. Метлой тщательно собрал их на лопату и выбросил в бочку для золы.
Баррик вздохнул с облегчением. Вот и все. Теперь никто никогда не свяжет с ним смерть Тена Эйка. Он вернулся в мансарду. Когда сел на койку, приготовившись снять башмаки, то краем глаза заметил что-то яркое. Озадаченный, он поискал это глазами. И нашел. Сердце его едва не выскочило из груди.
На сундуке, пульсируя, светясь призматическим великолепием, лежал кристалл!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Баррик уставился на него. И, не успев воспротивиться, погрузился в колышущееся радужное море. И снова он был в обшарпанном гостиничном номере, сидел на кровати, а какое-то хнычущее существо держало его ноги мертвой хваткой. Он бил его по голове вновь и вновь, еще и еще, а оно отказывалось умирать. Рука, стискивающая кусок трубы, летала вверх-вниз, вверх-вниз, снова и снова…
Баррик открыл глаза. Он весь взмок от пота. Словно некий тугой обруч сжимался вокруг груди, отчего было трудно дышать. Сердце билось как-то странно прерывисто. Очертания мансарды безумно мерцали.
Вспышка внезапного страха побудила его к действию. Кристалл! Он должен избавиться от него. Баррик протянул к нему руку, избегая его предательской красоты. Встал, покачнулся, повалился назад на койку. И ужаснулся тому, как ослабел.
Он должен избавиться от кристалла. Эта мысль настойчиво билась у него в голове. Взгляд его остановился на окнах в задней части мансарды. Точно! Окна открыты. Он зашвырнет кристалл подальше в темноту.
Баррик заставил себя подняться на ноги. Шатаясь и спотыкаясь как пьяный, он кое-как добрел до окон. Собрав последние остатки сил, он выбросил кристалл в окно. Потом медленно, с трудом, вернулся к себе на кровать.
С усталым безразличием Баррик начал стаскивать пиджак. Что-то яркое привлекло его взгляд. Он посмотрел… и все вокруг завертелось в бешеном калейдоскопе.
На сундуке, пульсируя и светясь призматическим великолепием, лежал кристалл!
Он сопротивлялся его чарам, сопротивлялся отчаянно, но был слишком слаб, чтобы устоять. И вновь он сидел на кровати в обшарпанном гостиничном номере, а какое-то хнычущее существо вцепилось ему в ноги отчаянной мертвой хваткой. И он бил его по голове вновь и вновь, еще и еще, а оно никак не умирало. Рука, сжимающая кусок свинцовой трубы, летала вверх-вниз, вверх-вниз, еще и еще…
И в этот раз последние запасы его жизненных сил вытекли из него, и больше не было пробуждения. Была лишь сплошная холодная чернота, которая пришла и уже больше не уходила.
Смертный приговор
Я чувствовал себя почти богом, стоя перед контрольной панелью и ожидая знака профессора Уэллера. У меня в руках была власть над жизнью и смертью. Конечно, всего лишь над двумя тощими ушастыми кроликами, но я знал, что вибратор — даже в виде модели — достаточно опасен, чтобы убить человека.
В лаборатории Смерть — она ждет так же, как жду я. Я знал, что из нас двоих Смерть более терпелива. Мне не терпелось покончить с этим делом, не терпелось уйти из лаборатории и пойти на свидание с Гейл.
Профессор Уэллер говорил, объясняя, как действует его изобретение. Он оживленно размахивал полными руками, и его круглое красное лицо сверкало от торжества.
Его слушали три человека.
Майор Уильям Калхерн выглядел холодным и подозрительным. Если его единственной работой были разговоры с людьми типа профессора Уэллера, я не осуждаю его за то, что он так выглядит. Майора Калхерна прислало из Вашингтона военное министерство, чтобы проверить возможности вибратора как оружия. Он казался худым и жестким, и мундир почему-то был ему великоват.
Профессор Джон Арндт испытывал отвращение. Он ненавидит войну, страдания и смерть, и я знал, что он ненавидит вибратор и ненавидит профессора Уэллера за ту радость, с которой тот объясняет смертоносные возможности своего изобретения.
Норман Холлис выглядел мрачно. Иногда он посматривал на меня, и я старался избежать его взгляда. Он отец Гейл, и я знал, что он осуждает меня за участие в этом, сколь бы ни мала была моя роль. Норман Холлис тоже изобретатель. Вибратор был создан на основе его идеи, и он, несомненно, считал, что его ограбили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— …колебания сверхвысокой частоты, — говорил профессор Уэллер. — Вы знаете, что некоторые звуки арфы или скрипки способны разбить стеклянный стакан. Мое изобретение использует тот же принцип, хотя в гораздо большем масштабе. Вибратор способен превратить стекло в пыль, распылить кирпич и камень и ослабить большинство металлов.
