в разных бараках, но на этом всё. Днём оба пола пахали плечом к плечу. Рабыни-варварки явно стеснялись представителей сильного пола. Ходили низко опустив голову, глядя себе под ноги. По их поверьям смотреть на мужчин считалось серьёзным преступлением. Большинство мужчин-рабов передвигались с поникшим видом. Воля их была сломлена. Но некоторые, вероятно, новенькие, время от времени награждали Элис взглядом убийцы, подтверждая свои намерения характерным скольжением руки по шее. Один из надсмотрщиков заметил подобную дерзость, схватил наглеца, отвёл в сторону и со всей дури, с упоением, начал хлестать провинившегося плетью. Удары были столь сильны, что раб моментально оказался на земле. Он скрутился калачиком и прикрыл лицо локтями. Надзиратель добавил к плети удары сапогом в живот.
— Зачем? Хватит! — закричала на надсмотрщика Элис, не успевая сообразить, насколько допустимы её действия.
— Что тут творится? — лорд Таун тот час же прискакал на шум.
Разобравшись в ситуации, мэр подозвал ещё надсмотрщиков. И теперь раба пинало ногами пять человек. Надзиратели со всей страстью выполняли свои обязанности, не оставляя рабу шанса. Они не только били, но и наступали сверху, прыгали по телу, по голове… У несчастного кровь хлынула со всех мест…
Элис стояла не шелохнувшись. Кровавое зрелище ввергло её в шок.
— Дорогой! — подоспела миссис Таун. — Ну что же ты творишь! — возмущалась она.
— Что не так? — недоумевал муж.
— Леди Элизабет! Это не для её глаз! — объяснила жена. — Ты только посмотри, на девочке лица нет.
— Я как-то не подумал, — почесал затылок мэр. — Но это странная реакция… Леди Элизабет, вам разве не по вкусу такое развлечение?
— Что здесь может нравиться? — вышла она из оцепенения. — Ваши надсмотрщики настоящие садисты! Разве можно так наказывать! Это бесчеловечно, жестоко, отвратительно! — повысила она голос, — Не ожидала от вас такого. Власть даётся для заботы, а вы издеваетесь!
— Власть для заботы? Хмм… — мэр как-то странно покосился на Элизабет. — Похоже на имперский лозунг…
Элис прикусила язык. Нельзя терять голову, никак нельзя!
— И потом, — медленно продолжал мэр, пристально глядя на девушку, — разве не клан Таллинов является крупнейшим рабовладельцем в королевстве? И невольникам из вашей семьи мои бараки показались бы раем. Разве нет? А ещё Таллины не только варварских рабов используют, а всех подряд. Впрочем, как и ваш муж. Вы давно были на рудниках Крафта? Не были? Что ж. Там раб хорошо, если три года выдерживает, доложу я вам. И Крафт, в отличии от меня, использует не варваров, а своих же вассалов из низших слоёв. Подлинных единоверцев, между прочим!
Элис не возражала. Да и что могла она сказать? Только сейчас до неё начало доходить, что вся эта роскошь, которой она была окружена, бралась не из воздуха.
— И вот ещё какая деталь, — не унимался Таун, — не ваши ли, леди Элизабет, отец и дядя совсем недавно представали перед королём за жестокое обращение с корсиканцами? Пытки, устраиваемые вашими родственниками, вызвали недовольство даже нашего Верховного Владыки. Забыли?
— Я лишь имела ввиду, — пыталась оправдаться Элис, — что вот так сразу убивать раба не выгодно. Люди — это ресурс. Нельзя им пренебрегать.
— Совершенно верно, дорогая! — подхватила миссис Таун. — Я об этом постоянно твержу мужу. Нужно рабов ломать морально, а не калечить физически. Это куда эффективнее. Но не всё так плохо. — женщина нежно взяла руки Элис в свои. — Некоторые мои идеи мы уже воплотили. Давайте, милочка, я вам всё здесь покажу. Уверена, вы оцените.
Глава 15
И миссис Таун, ведя Элис под руку, пошла хвастаться своими разработками.
Первым делом она показала колодки. На расчищенной площадке стояло несколько деревянных тисков. В двух их них находились рабы. Тело оставалось на земле, а руки, ноги и голова несчастных были выровнены в одну линию и зафиксированы деревянными колодками. В таком неудобном положении люди могли находиться часами, днями, даже неделями. В зависимости от степени провинности. Держали, естественно, без еды. Иногда наказанным разрешали пить, иногда оставляли даже без воды — смотря что заслужили. По словам миссис Таун, такое наказание неплохо ломало тех, кто не хотел переходить в веру Истины. Направить дикарей на верный путь женщина считала своим святым долгом. То, что одним из основных правил религии Истины, была свободная воля верующего, жену мэра не волновало. Она искренне считала, что совершает благое дело.
Следующим объектом осмотра были позорные столбы. Здесь рабов не только можно было оставить связанными под дневным зноем, но также в вволю хлестать кнутом.
— Невольников привязывают за руки к столбам, — оживленно объясняла женщина, — обнажают спины — не портить же одежду! И можно спокойно пороть. Очень удобно. Наши палачи, скажу я вам, весьма искусны. Знают несколько видов ударов. Умеют немного поцарапать, а могут и полоску кожи кнутом снять. Десяток таких ударов — и человек труп! Но это для особых случаев. Такие казни только для назидания других проводим. Так-то мы люди экономные. Рабами не разбрасываемся.
Потом миссис Таун повела гостью в так называемые женские бараки. Здесь содержались исключительно представительницы слабого пола. И находились они тут вовсе не для утех надзирателей. Вернее, не совсем для утех. Среди рабынь отбирались крепкие и молодые. Потом их оплодотворяли известным естественным способом. Это могли быть и надсмотрщики, и другие рабы. Смотря какое потомство хотели получить. С женщинами сношались до тех пор, пока они не беременели. После на их место набирали новых.
— Так удаётся добиться некоторого естественного прироста. — хвасталась миссис Таун. — Да, последующее выращивание детей хлопотно. Зато мы сразу можем провести коррекцию под себя. И на выходе получить идеальных послушных рабов. Неплохо, правда?
Элис не спорила. Смотрела молча.
Показала миссис Таун и детские бараки. Здесь малышам ежедневно внушали правила подчинения, уважение к господам, обучали нехитрым навыкам, необходимым для работы. Также велось и религиозное образование. Такого цинизма в отношении веры в Истину Элис ещё не встречала. Каким образом сочеталась свободная религия с рабством — логично объяснить невозможно. Но миссис Таун не переживала из-за подобной ерунды. Рабы, насильно обращённые в веру — что здесь такого?
Слушая жену мэра, Элис ужасалась. Испугали её не только пытки, применяемые здесь. Куда страшнее было спокойствие, с каким
