В конечном итоге она пропустила встречу Хавергала со слугами у крыльца ее дома. Катл и Крукс очень удивились, что хозяин вернулся так рано — в два часа ночи — и к тому же относительно трезвый. Сами они менее твердо держались на ногах. Мисс Бедоуз приказала им забрать вино, оставленное герцогом, и они сочли, что лучшее место, чем желудок, для него нельзя было придумать.
— Какого черта вы оба здесь торчите? — набросился виконт на слуг.
— Ждем вас. Мы отчаливаем, — улыбнулся Катл ехидно.
— Отчаливаем?! Что случилось? Мисс Бедоуз застала вас, когда вы заигрывали с ее служанками?
Когда Хавергал произнес ее имя, Летти очнулась. Она села ближе к окну, чтобы лучше слышать.
— Да здесь не с кем заигрывать, — ответил Катл.
— Вы оставили дверь на легком засове, чтобы я мог войти?
— Она заперла ее за нами.
— Кто запер? — Хавергал почуял неладное.
— Повариха.
— А, так вы все же щипали прислугу за одно место. Так вам и надо. Утром отблагодарю повариху серебром. Придется пробираться через окно. И, ради Бога, не наделайте шума. Смотрите не разбудите мисс Бедоуз.
Мисс Бедоуз совсем проснулась и жадно слушала. Какой негодяй — подкупать ее слуг!
— Ты оставил открытым окно в моей спальне?
— Я его закрыл, когда вы вылезли через него. Мы же договорились, что я оставлю входную дверь незапертой, чтобы вы могли войти.
— Черт возьми! Придется войти через кухню, это разбудит слуг. Крукс, отведи карету в конюшню, да потише, не перебуди дом.
Катл поднялся, шатаясь.
— Она сказала, чтобы вы убирались немедленно. Мисс Бедоуз так сказала.
— Мисс Бедоуз?! — воскликнул Хавергал и подкрепил свое удивление отборной бранью. Потом овладел собой. — К черту эту женщину. Скажи лучше, что произошло.
— Она позвала меня, спросила, где вы. Я ей ответил.
— Ты сказал, где я?! Катл, ты негодяй!
— Она вытянула из меня.
— Ей нетрудно было, клянусь, ты к тому времени уже ничего не соображал. Значит, она знает, что я был в гостинице, скажу, что Краймонт срочно Ее высокомерие взбесило виконта, но он сдержался:
— Приятельницы герцога просто проезжали мимо.
— У вас не было необходимости нарушать правила гостеприимства ради знакомых герцога. Сваливая вину на Краймонта, вы только усугубляете свое положение.
— Я не пытаюсь…
— Зря стараетесь, лорд Хавергал. Такой не праведный джентльмен, как вы, должен нанимать порядочных слуг. Хотя ни один уважающий себя лакей или конюх не захочет работать на вас. Вы зря тратите мое время и свое тоже. Отправляйтесь назад к вашим потаскухам. Я не желаю терпеть вас в доме ни минуты дольше.
Она захлопнула дверь. Хавергал инстинктивно протянул руку, чтобы не дать двери закрыться. В первую же секунду, как только она начала его отчитывать, он понял, что денег ему не видать. Теперь ему просто нужно было излить боль и отчаяние.
— Вот и отлично, — бросил он. — Я сюда приехал не для удовольствия, но…
— Я знаю, зачем вы приехали. Вам нужно было ложью и прочими бесчестными методами выудить у меня деньги раньше срока. Выцыганить остаток вашего наследства и промотать его в азартных играх и распутстве и бог знает на что еще. Но вы не получите ни пенса. Если бы я могла, я бы и проценты вам не дала.
— Прекрасно это понимаю, — его ноздри раздувались от злости. — Для такой женщины, как вы, любое развлечение — недостойное занятие. Но как бы вы ни старались выдавать себя за святую, вам по душе пришлись комплименты и ухаживания герцога. Вы бы не отказались появиться на балу под руку с ним. И перед вашими знакомыми сегодня утром вы хвастались мной. Я понял, почему вам нужно было обязательно завлечь меня в Ашфорд.
— А я понимаю, почему вы так не хотели везти меня туда! Я тогда еще не знала, что ваши достоинства ограничиваются только красивым лицом, сэр. Теперь я буду всеобщим посмешищем, потому что для уважения к человеку нужно нечто большее, чем титул. Мне теперь не хочется быть вашей попечительницей, зря я согласилась, но вижу, что нужно было кому-то поручить это неблаговидное дело, ибо вам можно доверять не больше, чем обезьяне. Единственное, о чем я жалею, это то, что жертвой оказалась именно я.
— Мы оба жертвы в этом деле. Мне вовсе не доставляет удовольствия чувствовать ваш башмак на своем хвосте. Братец не мог выбрать худшего опекуна. Вы сами не живете и другим не даете.
— Что вы называете жизнью? Хоть вы и читаете философские книги, о жизни вы не имеете ни малейшего представления. И вы не получаете удовольствия от жизни, вы просто бежите от жизни, пытаясь растянуть период детства до старости. Ни чувства ответственности, ни заботы о будущем, о репутации собственной и своей семьи. Лучше бы мне поручили опекать душевнобольного человека, по крайней мере, его глупое поведение имело бы какую-то объяснимую причину.
— Если вам не по душе, передайте это дело какому-нибудь объективному судье, — старался он парировать се удары.
— Да, кому-нибудь, кого вам будет легко обвести вокруг пальца. Это вам нужно. Нет уж, лорд Хавергал, от меня вам не отделаться, так же, впрочем, как и мне от вас. Но необходимости в дальнейших встречах я не вижу. До тридцати лет вы будете аккуратно получать ваш доход, один раз в квартал, и ни пенса больше. А потом, пожалуйста, промотайте деньги хоть в один день, моя совесть будет чиста.
Хавергал собрал все свое остроумие для последней тирады:
— Вы мне очень напоминаете одного незадачливого учителя, я его терпеть не мог в школе. Он наслаждался, когда потрясал линейкой над нашими головами. Дай ничтожеству власть, и она ударяет ему в голову, пьянит его хуже вина. Не бойтесь, больше я не стану клянчить у вас свои жалкие гроши, которыми вы временно распоряжаетесь.
— Если это такие жалкие гроши для вас, то странно, что вы тратите столько энергии, чтобы их заполучить, — отпарировала она.
— Я уже сказал, что не буду больше беспокоить вас.
Он отступил, элегантно поклонился, бросив насмешливый взгляд на кочергу.
— Это оружие ни к чему, мэм. Я никогда не бью женщин, как бы ни было сильно искушение.
— Это что — то новое. Вы — и вдруг боретесь с искушением! — сказала она и захлопнула перед ним дверь.
Когда Летти возвращалась в гостиную, колени ее дрожали. Виолетта крепко спала. Со двора доносились приказания Хавергала, затем звук отъезжающих карет. Обессиленная, она опустилась на диван, все еще сжимая кочергу. Так она сидела в темноте, не в силах подняться. Слезы подступали к горлу, но она сдерживала их.
Хотя эта сцена отняла у Летти последние силы, она была рада, что сказала все, что хотела. Теперь Хавергал не будет досаждать ей письмами, не нужно будет каждый раз со страхом просматривать почту. Письма с парламентским штемпелем больше не будут приходить. Не нужно дрожать при мысли, что Хавергал обнаружит, кто такой Л. А. Бедоуз. Теперь уже все известно, хотя не исключено, что он придумает еще какую-нибудь пакость. Она потрясла Виолетту за локоть:
