Поэтому я…
Поэтому я углубил поцелуй – ну, хоть это я мог сделать! Потерзал её губы еще немного, параллельно исследуя её томные прелести, а потом…
– Спи, моя радость, тебе нужно отдохнуть, я буду рядом, я согрею…
Если не сдохну от перевозбуждения, конечно…
Она так чудесно пахла, с ней рядом было так хорошо, что я не удержался. Уткнулся в её ароматную рыжую макушку и уснул.
А утром…
Глава 22
Джасинда
Последнее что я четко и ясно помнила – песни русалок. Такие томные, такие мелодичные, такие зовущие…
Все остальное было словно в тумане. В розовом тумане, пропитанном патокой.
Однако я очень хорошо ощущала как Рудэй меня целовал, пользуясь моим состоянием. Я едва могла шевелиться, язык не ворочался и все вокруг словно заволокло сладкой ватой. Все казалось мне приятным и правильным. Чудесным и восхитительным.
Не удивительно, что город русалок такой богатый. В подобном состоянии тебя оберут до нитки – а ты только восторгаешься и улыбаешься.
Нет, то, что Рудэй мне нравился как мужчина было бы смешно отрицать. А кому он не понравился бы как мужчина? Даже слепая нащупала бы кубики пресса и крепкие мышцы…
Но я совершенно не планировала отдавать недоимператору самое дорогое, учитывая наши сложные отношения. Да и вообще! Попаданка я или где? Попаданки – я это из фэнтези точно знала – никогда не отдаются героям раньше второй половины книги!
И вот я очнулась и обнаружила Рудэя, который спал уткнувшись мне в волосы и бормотал «Джа-ас… ты такая… Моя Джа-ас… Ты такая… слад-ка-я-а-а…»
Ох ты ж! Единый! Или как там у них тут принято ругаться высокородным дамам?
Магический тлен, манова бездна, зеленые когтезубы, кротань твою испепели!
Он, что, воспользовался моей слабостью?
Даже не знаю почему, но на меня накатили дикая злость и ярость. Не то чтобы я была кроткой и нежной ланью… Скорее я была львицей, тигрицей… дикой кошкой уж точно… Но обычно я все-таки вначале убеждалась, что мужик виновен и только потом казнила…
Например, с Коленькой так случилось…
Заметила я его на улице с какой-то фифой. Пришел муж домой, я учинила ему легкий допрос с тяжелыми последствиями. Отлучением от сладкого… то есть от того самого, чего похоже добился Рудэй этой ночью… И только когда он себя выдал – в полудреме назвал меня Светочкой – я устроила ему инквизицию.
Сожгла все наши фотографии и все мосты к примирению.
А тут… Я особо не помнила, что случилось, но внутри бушевала такая ярость, что я подскочила с кровати как подорванная, ткнула пальцем в Рудэя и даже порадовалась, что это не пистолет и он не заряжен.
Недоимператор дернулся, приоткрыл один глаз, второй, протер их. Видимо, зрелище, которое предстало его взору не укладывалось в голове Рудэя.
Я, стою руки в боки, ноги на ширине плеч, ноздри раздуваются, разве только изо рта пар не валит. Свой взгляд я не видела, но предполагаю, что он был весьма красноречивый, потому что Рудэй вначале перекатился на другой конец кровати, вскочил и затем выставил руки перед собой, словно я реально могла застрелить его из пальца. Это меня почему-то насмешило. Я принялась хохотать как пьяная, захлебываясь и продолжая.
Рудэй наблюдал за всем со смесью тревоги и опасения.
Оставался на расстоянии, но следил неотрывно. Хмурился, протирал глаза, словно надеялся, что видение исчезнет как дым.
Я хохотала так что живот начал болеть. А затем вдруг резко снова накрыла ярость. Ну правда, как пьяная – была последняя здравая мысль.
После чего меня понесло.
– Ты, недоимператоришка! Как ты посмел меня… со мной… да как у тебя хватило совести! Я была не в себе! Вообще! А ты воспользовался…
– Да я же не… Я совсем даже не… Я не воспользовался…
– Что ты говоришь? – я прошлась по кровати как по плацу и Рудэй отскочил в угол комнаты. – То есть ты совершенно случайно спал рядом? Это тебя русалки ко мне в постель подложили? Какие коварные! И бормотал ты про «такую Джас… сладкую Джас» тоже под дулом пистолета?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я? Бормотал?
– Ага! – я приближалась к Рудэю как нечто неотвратимо-яростное. Вроде гибрида гризли с вулканом. Медленно, но неумолимо. И видимо недоимператор прекрасно понимал – что именно я хотела ему отделить от тела, потому что встал в защитную стойку футболиста перед матчем…
Гы… Гы-гы-гы-ы-ы…
Я остановилась и опять начала хохотать.
Проклятье? Да что это такое? Что со мной?
Я хочу убить его или высмеять до икоты?
Я ведь не пьяная, но почему-то все признаки налицо.
То ржу как безумная, а то беснуюсь… Осталось только еще огуречного рассольчика хряпнуть.
Меня прямо складывало от смеха от одного взгляда на Рудэя.
– Джас… Ты просто не в себе… Тебе надо кофе выпить… крепкого чаю…
От его слов меня снова переклинило.
Я рыкнула, словно злая тигрица и подскочила к недоимператору.
– Значит, я не в себе?! Да?!! Ах, ты, похабник! Мне, значит, кофе? А тебе может брому? Чтобы не домогаться женщины в бессознанке?
– Я бы не отказался…
Я даже не поняла – шутит он или всерьез. Но вновь накатило жуткое раздражение. Меня аж всю встряхнуло.
Я подскочила к Рудэю в два шага, сама не поняла как, просто прыгнула словно хищница на жертву. Замахнулась, чтобы дать пощечину этому охламону, озабоченному, нахалу… покачнулась… завалилась на него… И… уплыла куда-то…
Образы, звуки, краски вдруг растворились и я то ли заснула, то ли вырубилась…
Понимала только – меня куда-то несут, укладывают, сетуют… Что-то там приговаривают…
Казалось, к диалогу с Рудэеем подключился Корнуэлл… Или мне все это причудилось…
Глава 23
Рудэй
– Постэйфорийный синдром. Это нормально, ваше величество. – Ирва согнулась передо мной в весьма подобостроастном поклоне, но моя злость только усиливалась. Так и хотелось сорваться на этой хитрой зеленоволосой бестии. Отправить ее во льды Агрии, например, осваивать магию холодного континента.
– Вы обещали найти лекарей, магов, спасителей? Где они все?
– Я весьма сожалею, мой повелитель, мы ищем, но…
– Ищите быстрее, милая, или будете искать в другом месте и кое что другое!
– Ваше высочество! – она подняла голову, лицо снова пошло изумрудными пятнами.
Да чтоб тебя…
– Ирва! Мне нужен тот, кто понимает что с моей женщиной, и как её вылечить. Немедленно. Или ты, вместе со своим неблагородным русалочьим семейством отправишься петь ваши песенки во льды Агрии! Горло только не застуди!
– Но… за что? Милый? Как ты можешь?
– Я тебе не милый, и я могу! На кон поставлено слишком многое!
Я осекся, поняв, что чуть не проболтался. Они могли знать, что землянка Оксанна для меня важна. Но не должны были понять насколько!
Утром я сначала испугался, увидев в глазах Джасинды огонь инквизиции. О, про инквизицию нам было прекрасно известно от тех ведьм, которые были сосланы на землю и сумели вернуться. Да и в Аллизии одно время тоже… полыхали огни. Но это происходило очень давно. Слишком давно. Тем не менее об огне этом я был отлично осведомлен.
Я испугался ярости Джас, но потом обрадовался – мне показалось, она снова в себе!
Увы, я жестоко ошибся. Её дикий смех, потом снова злоба, опять смех, и… финальная ласка, нежные слова, которыми она вдруг начала меня осыпать, почти доведя до исступления…
Я понял к тому времени – она не излечилась, ей едва ли не хуже! И что делать?
Корнуэлл пообещал помочь, сказал, что делает все возможное, ищет пути пробраться к нам, но увы… Поиск лекаря с его стороны тоже, увы ничего не дал.
– Рудэй, нам ничего не остается, только ждать. Обещаю еще сутки и я найду выход.
