По коже разливается истома, когда он начинает поглаживать основание шеи. И я на позыве к этой ласке прижимаюсь плотнее к ладони.
Либо я от страха потеряла все ориентиры, но опять это невыносимое до боли чувство защищенности. Покалывания, ожоги и кавардак в голове. Дамир на секунду вдавливает в матрас, приближаясь настолько тесно, что я животом чувствую его твердый стояк.
У меня глаза непроизвольно раскрываются так широко, насколько позволяет круговая мышца. А тело реагирует немедленным возбуждением до крайней кондиции. Нарочно дергаю нижней частью и даю понять, что его секрет не остался незамеченным.
С чего он решил, что будет иметь дело с пай-девочкой. Я достигла апогея. Вот так идешь, идешь вверх по склону, а потом пик. Дальше двигаться некуда, только лететь вниз.
И я лечу.
Сморю в упор на радужку прокаленную сталью и ничего не боюсь. Он словно при каждом контакте, вливает в меня вакцину от страха и неуверенности.
Дамир заторможено моргнув, скатывается с кровати.
— Да, белка, ты конечно пиздец… мутная личность. Придется с тобой разбираться, а оно мне нахер не упало, но за тебя просили, так что бодигард к вашим услугам — рассматривает мое беззащитное тело, так что я непроизвольно подтягиваю колени к груди. Узкие полоски белья делают обзор еще откровенней, это я понимаю по напитывающемуся животным блеском взгляду.
— Давай проясним один момент. Я тебя защищаю и помогаю. Интим не предлагать — довольно растягивается, выражение глаз серьезно — Пятнадцать минут на сборы. Я на улице.
— А мое мнение тебя интересует? — мышцы до этого находившиеся в напряжении, расслабляются.
Дамир пробегается взглядом по комнате. Можно подумать, до этого не обшарил все основательно.
Дергаю прочную вязку на руках и тяну во все стороны, но от этого узел затягивается еще туже.
С ощущением беспомощности, падаю головой на подушку. Пятками подтягивая покрывало, но оно ни в какую не хочет поддаться. Сгребается в ком. Дамира это похоже веселит. Склоняется, чертит линию на лодыжке и не скрывая, что пялится на мои бедра. Удивительно противоречивый тип.
— А сама как думаешь? Не уяснила, что диалоги с тобой мне параллельны. Ноут не забудь, и подготовь краткий доклад, только по существу, без всех лирических отступлений. У тебя осталось десять минут.
— А что будет, если не успею?
— Тебе лучше не знать.
Дамир выходит, напоследок окатив меня неприязнью. И как во мне могло поселиться убеждение, что в нем есть что-то привлекательное. В душевном плане разумеется. В остальном не меняется. Аморально сволочь красив.
глава 21
Выхожу из подъезда и не ощущаю привычного равновесия.
Сначала она делает вид, что ослышалась. С несвойственной ей легкостью, стреляет ангельскими глазками и отворачивается, распевая на веселенькой ноте свои предположения.
В некоторых есть доля правды. Объяснять я ей, ничего не собираюсь.
Охуеть! У меня скоро дым из ушей повалит, а ей весело. После того, как Стив позвонил два часа назад, и попросил найти Еву Сотникову, а еще обеспечить сохранность ее персоны, чтоб не единый волосок не пострадал на этой рыженькой головке. Меня кубометрами заливает эмоциями разного плана.
Естественно, я умолчал о том, что утром выставил из квартиры, эту самую Еву- по кличке белка. Стив не принимает такое отношение к женщинам. Я до недавних пор, в принципе тоже. Но у белочки есть такая особенность, как пакмэн, жрать мои принципы.
С титаническим усилием чуть не утопить, после того как сучка начала стягивать чулки прямо перед моим носом. Так мне теперь, придется охранять ее белоснежную задницу.
В подробности Стив не вдавался, а я как обычно, не задаю вопросов. Если просит — значит так надо. Отношения у нас на доверии, секреты есть у него и у меня, которыми не делятся.
С Евой, чувствую, наступают трудности перевода. На первый взгляд показалось, что она запуганная девушка, решившая испытать судьбу, и влезть во взрослые игры. Но как выяснилось вчера по шрамам, трешачок ебанул не хило. И это еще один повод, не трогать ее физически. Не в моем стиле заниматься исцелением раненых душ. А от ее порыва в ванной, за милю несло отчаянием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Fuck!!.. shit!! … Блядь!! Все вместе.
Башню сорвало окончательно, когда стерва демонстрировала белье, которое с треском рвалось в моей голове.
Не дождется. Дела серьезные и самообладание, мой любимый принцип. Терять его из-за беличьих прелестей, жизненное кредо наотрез отказывается.
От мыслей, что я мог сделать с ней пять минут назад, член вздергивается болезненной ломотой.
Препятствия. Сука! Как я вас люблю.
Дышу морозным воздухом. Нихуя не остужает. Давлю ладонями на капот и сбрасываю в архив памяти, как она кончала под моими руками. А еще стройные ноги, стянутые к груди. И главный крейзи бум. Чулки, от которых с недавних пор развивается зависимость. Преследуют как наваждение.
Это плохо. Вносит дезориентир и мешает оценивать обстановку логически. Никогда не испытывал таких влечений и привязанностей к женскому гардеробу.
Двадцать минут накруживаю возле Comaro, восстанавливая соединение между телом и разумом. Сам виноват и осознаю это. Надо крепче кусать поводья и смотреть только вперед.
Достаю телефон, чтобы поторопить Еву. Интересно, догадалась, что снять путы можно расслабившись и просто сдернуть.
Замечаю, как в лобовом стекле напротив, мелькает вспышка.
Совпадение?
В них я не верю. Крысятина палит, с вероятностью сто процентов из ста.
Делаю вид, что уронил айкос и незаметно фотографирую номера. Ясно тут скорее всего пустышка, таких в базах не существует, или на подставных лиц. За нами следят, по очертаниям пара шкафов.
Срываюсь с места прямиком в подъезд. Ева там сейчас одна. Вот тебе ебучие последствия, когда поддаешься животной физиологи. Связал же ее. Бери — не хочу.
Мудак!
Рвано гоню углекислый газ из каждого пузыря в легких. И избавляюсь от накатывающих страхов, что не уберег Еву, по собственной озабоченной тупости. Блядство им — то откуда взяться.
Зачем я ее бросил. Лучше бы трахнул и просрал принцип.
Жму аварийную комбинацию и стопрю лифт, на случай непредвиденной разминки, а сам бегом поднимаюсь по лестнице.
Дверь нараспашку, внутри никого. Следов борьбы тоже нет. Бегло гоняю глазами по обстановке. Нет ноутбука, рюкзака и верхней одежды.
Заботливые похитители — это нонсенс. Уволокли бы, в чем мать родила. То есть в том, как я ее оставил. В нижнем белье.
След от красной помады на зеркале привлекает внимание. Там выведено красноречивое.
Кретин и факью.
Ах, ты сучка, сбежала. Мне за ней еще и гоняться. Зашибись, Стив, ты мне развлечение подкинул. Теперь, Ева, берегись. Я твой самый страшный кошмар. Ухмыляюсь при этом, что странно. Удивила белочка, молодец.
Времени на побег у нее максимум минут десять, значит ушла недалеко. Выбор выскользнуть незаметно один, через арку на старую площадь. Если ехать в обрез, то успею перехватить как раз, на пешеходном переходе. Бегает Белка медленно. И прятаться не умеет.
Пускаю шевроле с дымком по асфальту, от резкого старта. Нарушка тащится следом. Даю по газам, а потом внезапно торможу, вбивая визг в ночную глушь.
За красными туманками, серый седан огибает, обгоняя. Поняли мой месседж, что их прикрытие дерьмо.
Нетерпеливо выстукиваю азбуку морзе и жду, когда зад реношки, скроется из виду. Не хватало, еще привести их к беглянке.
Ладно, Ева, с этим разобрались на время, теперь твоя очередь. Кручу рулевое, разворачивая машину и трачу на объезд, еще три долбанных минуты. Плюс — минус доберется до Ломоносова.
Не успеваю вывернуть на трассу, как заметная рыжина мелькает под фонарем, приближаясь к пешеходке. И тут же с поворота, прямо на нее, несется рено.
Нихуя себе развязка. Белка — ты впухла по полной. Значит, на складе меня хватануло прицепом.
Давлю педаль, и крылом перекрываю движение соседний тачке, рискуя при этом получить удар в боковину. Это похрен. У него скорость под шестьдесят, максимум коцнет. Херня, даже не беспокоит.
