— Я никогда не хотел быть актером, — медленно сказал Ник.
— Разве? Жаль, я думал, ты дополнишь труппу.
— Как кто? — Ник покачал головой. — Замена Нейва? Я только для такого и гожусь.
— Я думал, из тебя стал бы хороший Герой. Со временем, — Ник удивленно склонил голову, и синьор Артуро улыбнулся. — Не смущай меня, парень. Я не могу всегда быть Героем. Я худой, но смотрю в зеркало и понимаю, что зрители не всегда будут видеть во мне привлекательного юношу. И, если бы у нас был новый Герой, мы смогли бы показывать пьесы и со стариками.
— Вы еще не так стары, — возразил Ник. — И я не смогу играть Героя. Я… не такой, — эмоции не дали ему сказать другое. Синьор Артуро был самым добрым человеком.
— Ты можешь так говорить. Спасибо.
— Я серьезно. Зрители любят вашего Героя.
— Да. Конечно, — синьор вздохнул, хоть Ник ощущал, что он шутил.
Юмор успокоил Ника. Хоть он был далеко от мест, которые знал, и хоть у него не было своего места, смех поднялся в нем, и он ощущал себя почти как дома.
— А еще, — сказал он, — вы не захотите слугу на сцене.
— О, Ник, — веселье пропало из голоса мужчины. — Ты же не думаешь, что я все еще хочу быть твоим хозяином? — Ник моргнул, не понимая, что мужчина говорил. Он хотел продать его, когда они вернутся в Кассафорте? Арманд заметил страх в глазах Ника, потому что опустил ладонь на его плечо. — Ты думал, что я буду только твоим последним господином?
Ник сглотнул, надеясь, что правильно понял.
— Правда?
— Правда. Когда вернемся домой, пойдем к регистру долгов, будем мучить их, пока они не возьмут мои деньги и не сотрут твои долги. Ты будешь свободен. Думал, я хотел поступить иначе?
Ник чуть не задохнулся от благодарности, но знал, что должен был отказаться.
— Я не могу просить вас о таком. Не после того, как вы все потеряли из-за меня.
— Никколо Датторе, — актер скрестил руки и прислонился к перилам борта. — Ни я, ни моя леди не надеялись бы на такое, если бы не ты. Когда я буду писать свои мемуары, наше маленькое приключение займет главу. И, что важнее, это будет не последняя глава. А? — Ник покраснел от приятных новостей, и Арманд сменил тему. — Теперь расскажи мне о девушке.
— Девушке? — Ник не сразу понял. Арманд многозначительно приподнял брови, и он покраснел еще сильнее. — А что о ней?
— Я и спрашиваю, — сказал Арманд заговорщическим тоном, словно два друга обсуждали прекрасный пол. — Что насчет нее?
— Я… не видел ее какое-то время, — Ник так запутался в своих чувствах к Дарси, что не думал, что кто-то еще мог их заметить. Он удивился, когда Арманд поднял руку и показал.
Наверху среди синего неба с розовым отблеском рассвета стояла Дарси в вороньем гнезде в штанах и рубахе парня. Ее светлые кудри выбились из-под платка и ниспадали на спину. Она сжимала рукой мачту, другой проводила веревку в какой-то рычаг. Как только она закрепила канат, она крикнула на азурском Урсо, и он ослабил канат, чтобы его удалось провести и спустить к земле. С помощью Дарси Урсо поймал край и привязал его. Дарси развернулась и, заметив пару, глядящую на нее, помахала им. Улыбка сделала ее лицо очаровательным, но была только для Ника.
— Ты ее увидел, — отметил Арманд. — И она увидела тебя.
Ник с трудом оставался на месте. Он хотел побежать к Дарси с хорошими новостями.
— Все не так, — он пытался сам в это поверить. — Это не как в ваших историях, синьор. Жизнь не всегда о мальчике и девочке, — он проиграл. Дарси спустилась по веревочной лестнице и спрыгнула на палубу, и он шагнул, а потом побежал к ней.
Арманд Артуро смотрел ему вслед. Он прижал палец возле носа.
— О, да, — сказал он под нос с весельем. — Конечно, — посмеиваясь, актер покачал головой и пошел к каюте капитана, чтобы разбудить свою жену поцелуем.
14
Жуткий пират МакКифир, известный как Гниль Морей, не был повешен за свои преступления, когда в Элладе поймали его корабль. Его резали, пока он кричал, прося помиловать. Его конечности привязали цепями и тянули в стороны компаса лошади, несущиеся галопом. Его голову отрубил серебряный меч, и его похоронили в свете двух лун на перекрёстке.
— из «Истории Широкого моря: детское издание»
Из всех удачных событий в жутком времени в Лазурном море больше всего Нику повезло познакомиться с Макслом. Его синеликий друг был с опытом и знаниями, участвовал в делах корабля. Он знал, как настроить курс с помощью компаса и секстанта. Он знал, что делать с канатами, как починить парус. Он знал, какие части «Слез Корфу» нужно чистить, и когда. Он смог уговорить Инжинию сделать список припасов в камбузе, чтобы Ник решил, что нужно закупить в Галлине для пути в Кассафорте, и чтобы они распланировали приемы пищи.
Максл так все чудесно организовал, что Ник почти ничего не делал в роли капитана. Они уходили в каюту капитана после каждого приема пищи, и Максл сообщал Нику, что должно быть сделано в следующие несколько часов. Ник запоминал это и делал вид, что сам отдавал приказы, а Максл переводил, если требовалось.
— Но что делать мне? — спросил Ник в первый день.
— Ты отдаешь приказы, — сказал Максл, пожав плечами.
— Но я не могу делать только это, а не работу.
Максл не понимал Ника.
— Но так делает господин, — растерялся он. — В этом он хорош. Потому он и зовется господином, да? Будешь делать работу, они посчитают тебя одним из них. Работать рядом с ними — только в крайнем случае, тогда тебя будут уважать, — чем больше Ник думал об этом, тем правильнее это казалось. Дрейк отдавал приказы, но не трудился сам. Он не стал бы марать руки, доставая ценности из развалин Казы Портелло. Он был бы как можно дальше от места, пока его слуги пачкаются там. И Нику было сложнее всего вести себя как Дрейк, а не помогать с работой.
Особенно, когда труппа Артуро взялась за дело. Они согласились со словами синьора Артуро, что они будут звать Ника Дрейком и обходиться как с капитаном при экипаже «Слез Корфу». Они не отвернулись от заданий, которые назначали Ник и Максл. Инжиния и Пульчинелла стали готовить с энтузиазмом, делали соленую рыбу и мясо вкуснее, чем было возможно, из жалких припасов в шкафах пиратов. Чудо-ребенок выбралась из юбок и наряда ребенка и бегала по канатам с ловкостью мальчишки, каталась на них, выполняя задания, связанные с работой сверху. Синьора Артуро без жалоб оттирала все поверхности, а мужчины взялись за труд, словно были рождены для этого. Максл немного подсказывал им, и синьор Артуро говорил, что все они исполняли роли.
Первые два дня в море прошли так гладко, что Ник стал легче дышать. Когда паруса «Слез Корфу» наполнил ветер, и они поплыли в сторону Галлины, Ник убедился, что между тем, кем он притворялся, и кем он был, лежал пролив такой ширины, что ни один мост не мог его пересечь. После двух дней салютов, кивков и вопросов о его здоровье и желаниях даже от людей Макаки он стал задумываться, было ли это важно. Им хватало того, кем он казался.
И Макака. Ник избегал его, когда мог. Было что-то в том, как Макака глядел на него мрачными глазами, когда он был поблизости. Это было неприятно, и Ник старался с ним почти не говорить, кроме кратких приказов и пары вежливых фраз. Этим утром, например, Ник видел, как Макака поглядывал на него, пока чинил невод с Урсо и Квиандро. Было поздно возвращаться в каюту, и день был хорошим, он не хотел сидеть взаперти. Он кивнул трио, проходя мимо, сцепив ладони за спиной.
— Утречко, Дрейк, — сказал Макака, глядя на него черными глазами. От этого слова звучали насмешливо.
— Капитан, — отозвались податливо Урсо и Квиандро. Урсо даже ткнул Макаку локтем из-за нехватки уважения.
Дрейк не тратил бы время на Макаку, и Ник так не делал. Он холодно смотрел, потянулся к рукояти шиварсты и приподнял брови. Он смотрел долго, и Макака не выдержал.
— То есть, доброе утро, капитан, — буркнул он.
Ник расслабил позу, но не стал дружелюбным.
