Сергей наклонился и прошептал мне на ухо:
– Я им не дам ничего. Наш с Инной подарок будет потом. Только мужу сразу не показывай, а то отправит дурачкам в психушку.
– А что? – мне стало интересно.
– Золотой слиток. Небольшой. Но отдавать все равно жалко.
– Спасибо, – улыбнулась я.
Самое смешное, что и Петеру я приготовила похожий подарок. Из фамильного бабушкиного золота выплавила по спецзаказу сердце с нашими инициалами и поместила его в рамку, обрамленную лепестками той самой розы, с которой он делал мне предложение. Мне хотелось, чтобы это был особенный подарок и чтобы он остался с нами навсегда.
После легких закусок и аперитива мы перешли за стол. Ели молча, как-то скучно, и общения не было никакого. Я чувствовала своим долгом развлекать Инну и Сергея, а поэтому решила не концентрироваться на всех этих новых знакомых, которые и не особо-то стремились со мной пообщаться. Приглашенная рок-группа играла великолепно, но ничего кроме жиденьких аплодисментов они не дождались. Танцевали мало и вяло. Если бы не Сергей, который после трех порций виски неожиданно сделался заводилой вечера, свадьбу можно было бы назвать провальной. Мою песню – исполнение получилось вполне приличным – никто, включая Петера, особо не воспринял. Тостов и выкриков «Горько!» не было. И хотя меня в результате все-таки украли, получилось тоже как-то скучно. А довершило эту картину бросание свадебного букета. Несмотря на то, что в одной только семье Петера были три незамужние женщины, никто, кроме Инны, ко мне не вышел. В результате я просто передала ей цветы и тем самым еще раз поздравила ее с прошедшим днем рождения. Все разошлись задолго до полуночи.
Приехав домой, Петер заявил, что смертельно устал, и завалился спать. Не было у нас ни первой брачной ночи, ни обмена подарками. И, несмотря на все позитивные моменты, мне взгрустнулось. Что называется, начали за здравие – закончили за упокой…
8
Обратная сторона сказки
Жизнь – такое Спортлото!
Полюбила, но не то,
Выиграла в любви джекпот,
Присмотрелась – идиот!
Верка Сердючка, «Все будет хорошо»
Следующее утро выдалось каким-то недобрым. Если накануне погода нас порадовала солнышком, то теперь дождь лил стеной. За окном было серо и неприятно. Не самая романтичная обстановка, чтобы дарить Петеру свадебный подарок, но я решила не отступать и торжественно вручила ему рамку с золотым сердечком. Однако он едва на нее взглянул. Вид у него был какой-то совсем замученный. Для меня подарок не предполагался.
«Ну и ладно, – решила я. – Подарок – не главное».
Я обняла Петера и прикорнула у него на груди. Наверное, мы могли бы пролежать так еще долго, но я внезапно обратила внимание на свою руку. А там не было кольца. Папиного, которое тот мне подарил незадолго до смерти и которое я носила не снимая. Точнее, кольцо было. Но только его половина. Каким-то невообразимым образом оно лопнуло… или взорвалось… или разлетелось на части.
Если бы я не увидела это своими глазами, ни за что бы не поверила. Такое возможно в мистических фильмах, но никак не в реальной жизни. Еще понятно, если бы накануне у нас была бурная ночь – или хотя бы бурный вечер. Но мы легли спать, как богобоязненные пенсионеры. Не было совершенно ничего, что могло бы покорежить кольцо извне. Оно будто самоуничтожилось. Что это значило? Что я теперь была не папиной дочкой и принадлежала другому мужчине?
Я рассказала обо всем Петеру. Но он не проникся. У него вообще сегодня была какая-то странная меланхолия. Или отходняк.
Тогда я поспешила к Сергею и Инне. Выслушав меня, подруга резюмировала:
– Даже не пытайся это понять. Не выйдет. Пусть это навсегда останется для тебя тайной. Будет о чем рассказать внукам.
Сергей только поддакнул.
После завтрака мы отвезли остатки свадебного торта родственникам Петера, а потом целый день провели с моими. Назавтра Инна и Сергей уезжали, так что мне хотелось уделить им как можно больше внимания.
А через два дня мы с Петером, Эли и Талией вылетали в Ливан. Получалось, что наше свадебное путешествие должно было стать не таким уж и уединенным. Петер заранее предупредил меня о буйном нраве ливанцев – особенно знакомых Эли и Талии. Но альтернативы не предвиделось. Петер сказал, что и так потратил кучу денег и что другую поездку он никак не потянет. Мне в очередной раз вспомнились деньги, ушедшие в фонд помощи дурачков, и довольные мамаша с сестрой, которые, чтоб им было пусто, у нас эти деньги отобрали.
В результате поездочка в Ливан получилась в самом деле еще та! Вместо того чтобы остаться наедине, мы с Петером были вынуждены постоянно находиться в компании жаждущих веселья друзей и родственников Эли. В принципе, все они оказались хорошими, доброжелательными людьми. Но их общество было, мягко говоря, не в тему. Нам приходилось есть по четыре раза в день, постоянно пить и до рассвета зависать в ночных клубах. К этому прилагались кальян и экзотические танцовщицы, одной из которых мне так и хотелось врезать за ее навязчивость. На пятый день бесконечных гулек я просто расплакалась и стала умолять Петера дать мне выспаться. Он счел это за неблагодарность, и мы в первый раз серьезно поругались. А еще дров в огонь подбросило его неожиданное нежелание секса. Точнее, у Петера все перестало получаться. Как-то вечером перед выходом на очередную дискотеку он обмяк в самый ответственный момент и, перевернувшись на спину, принялся всхлипывать.
– Не могу. Не знаю почему, но не могу. Ничего не выходит.
– Ты устал, – попыталась успокоить его я.
Но он только огрызнулся.
– Это все из-за наших ссор. Тебе постоянно что-то не нравится, и у меня пропадает желание.
– Так что, получается, я во всем виновата? – меня не на шутку разозлили его слова.
– Вот видишь, ты агрессивная. Все время орешь. Я так не могу!
– Я ору? – на сей раз я действительно повысила голос. Но удержаться было практически невозможно. Петер меня по-настоящему провоцировал – уж и не знаю почему, – а я велась на это, потому что очень обо всем переживала. Его слова ранили, как никакие другие, и будили во мне совершенно неведомые доселе эмоции.
– Ты орешь, и мне после этого надо несколько дней, чтобы прийти в себя. Вот, опять все испортила, – и Петер начал одеваться.
– Ты уходишь?
– Нас ждут Эли с Талией.
– Скажи, что я не приду.
Петер поморщился.
– Вот! Зачем ты себя так вызывающе ведешь?
– Петер, любимый, скажи им, пожалуйста, что я заболела. Ну я на самом деле больше не могу. Я устала. Придумай что-то.
– Хорошо. Скажу, что у тебя понос. Но учти – это невежливо.
Уж если что и было невежливо, так это говорить, будто у меня понос. Но я промолчала. Лучше так. Пусть себе веселятся со своими экзотическими танцовщицами, несмотря на то, что мне это неприятно. По крайней мере, я хоть высплюсь.
В общем, медовый месяц не удался. После всего мы еще и умудрились поругаться в день отлета. Почему-то Петеру вздумалось меня подгонять, хотя до запланированного выезда оставалось еще десять минут. Он громко вздыхал, стонал и поминутно бросал: «Вот они, женщины! Ну все одинаковые!» В результате я снова не выдержала и сорвалась. А потом обнаружилось, что в этой сумятице мы потеряли навесной замок на мой чемодан. В аэропорту лицо у меня было такое, что Эли сказал:
– Мария, мне прямо больно на тебя смотреть. Ты такая недовольная. Улыбнись!
На что я, взвинченная, резко ответила:
– А ты не смотри!
Петер на меня шикнул. Было больно и обидно. Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Наверно, со стороны все это смотрелось непривлекательно. Только вот никто не знал подоплеку моего поведения. А Петер, который меня до него довел, полностью отстранился. И, конечно, никто меня не поддержал…
* * *
По приезду домой началась рутина. Муж пожелал, чтобы я пока оставалась домохозяйкой. Моей главной обязанностью было как можно быстрее «въехать» в новую жизнь и хорошо выглядеть. Стараясь быть образцовой женой, я покорилась.
Обычно день проходил так: Петер просыпался рано утром на работу, я вставала, чтобы приготовить ему завтрак, а потом мы вместе ехали в Имст. Там я посещала курсы вождения. Петер также записал меня на фитнес – чтобы не скучала. А по вечерам у меня были курсы немецкого.
С фитнесом проблем не возникало. Я была в состоянии самостоятельно справиться со всеми тренажерами, и поэтому немецкий язык мне там не требовался. С вождением дела обстояли похуже. Англоязычный инструктор, молодой парень, оказался вполне компанейским. Мы свободно общались и понимали друг друга. Но была незадача – поскольку все знали, что у меня уже есть права, я считалась состоявшимся водителем и посещала курсы якобы для адаптации к Австрии. На самом же деле мне было практически ничего не известно. Я плохо разбиралась в правилах, а остальное вообще оставалось для меня темным лесом. Но Петер строго-настрого запретил задавать водителю лишние вопросы, чтобы не выдать свою некомпетентность. Поэтому я молчала, дико боялась и каждый раз шла на курсы как на смерть. Обучение проводилось, что называется, методом тыка.
