После всех этих подготовительных разговоров с друзьями к среде я собрал в Выручай-комнате Невилла, Гермиону и Драко. С Малфоем у Грейнджер и Лонгботтома снова всё более-менее наладилось. Особенно после того, как я сказал, что произошло с моими родными и сестрой и кого я видел в округе Литтл-Уингинга. Всем троим я рассказал о том, что было в понедельник в кабинете директора в присутствии Министра и Главы Аврората. Выдал Тонкс, которая так неуклюже накатила бочку на профессора Снейпа. Гермиона сама вспомнила, как тот помог нам на первом курсе и спас от тролля. Я напомнил о Сириусе и о лекарствах для моего крёстного, Невилл согласился с тем, что и его матери профессор зелий помог, да ещё не выдал ничего и никому про эльфэук: пришлось и Гермионе рассказать ту историю про «чудо-дерево из мира фейри» и пообещать сводить в Запретный Лес. Ребята в свою очередь признались Драко насчёт «Ордена Феникса», в который их чуть не заманили.
Гермиона, которая ходила на дополнительные занятия по зельеварению, только возмущённо фыркала, когда я сказал, что, оказывается, с её же слов, про магическую белладонну мог знать только профессор Снейп. Да и Невилла не особо это впечатлило, он сказал, что ещё летом заметил необычное и очень странное отношение к профессору всех остальных.
И вот тогда я выдал ребятам про угрозы Хигэканэ насчёт дементоров и свои соображения, если правда то, что Падмора на самом деле отправил наш директор, чтобы освободить «Пожирателей» для, возможно, каких-то своих целей.
— Может, у профессора Дамблдора что-то вроде раздвоения личности? — предположила шокированная Гермиона.
— Мы тогда с Невиллом, когда пытались философский камень от Квиррелла спасти… — сделал вид, что задумался я. — Тогда из профессора Квиррелла чёрный дым повалил и куда-то в дверь полетел, а через некоторое время из той двери появился Дамблдор.
Друзья уставились на меня в три пары глаз.
— Хочешь сказать?.. — совершенно обалдело воскликнул Драко. — Что этот дух поселился в Дамблдора?
— Я его после того, как эта штука вылетела из Квиррелла, больше не видел, так что не знаю. Просто Гермиона сказала про раздвоение личности, и вдруг это вспомнилось, — пожал я плечами. — Я совершенно не представляю, как эти штуки вселяются. Но, может быть, я просто так подумал, доказательств-то никаких нет. А я уставшим был и тоже почти терял сознание. Забудьте, короче, это явный бред.
Но мои друзья не готовы были отказаться даже и от такой бредовой идеи, которая бы объясняла им этот мир в чёрно-белых тонах. Они были слишком молоды и не могли принять притворство и махинации и игры длиной в несколько десятилетий ради каких-то непонятных и эфемерных целей. То, что Хигэканэ был «хорошим», но стал «плохим» из-за внешнего воздействия, было куда проще и доступней для осознания. Как-то так.
* * *
И всё же «гром грянул».
Сегодня, в пятницу, на трансфигурации у четвёртого курса Джинни Уизли прокляла слизеринца Брайана Ургхарта, который, с её слов, якобы что-то сказал про её семью и про директора.
Этот урок у четверокурсников был последним, уже после нашей трансфигурации, так что я, как и многие, всё узнал, только когда мы пришли на ужин. Разгорелся настоящий скандал. Снейп-сенсей, узнав об инциденте, перед ужином попытался назначить Джинни отработку, а также пригрозил отчислением за такое поведение, но МакГонагалл сделала из Джинни героиню, защищающую честь директора школы. Довольно коряво, конечно, куда нашей Кошке до манипуляций старика, но Джинни так и не наказали.
Показания очевидцев сильно разнились. Кто-то говорил, что Уизли напала вообще ни с того ни с сего. Кто-то — что Ургхарт что-то сказал ещё до урока. Некоторые утверждали, что тоже слышали ругательства и оскорбления. Луна, которая была ближе всего к Джинни в тот момент, видела странную записку, которая потом пропала. Возможно, что-то было в ней.
Брайана Ургхарта, которого Джинни приложила каким-то модифицированным летучемышинным сглазом, с серьёзно расцарапанным и искусанным лицом, а также повреждённым зрением, отправили в Больничное крыло. Говорили, что парень был просто весь в кровище и заляпал ею половину кабинета трансфигурации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это было очень плохо, так как Ургхарт был новым ловцом сборной Слизерина, его поставили вместо выпустившегося в прошлом году Теренса Хиггса. И как говорил Драко, который видел тренировки команды зелёно-серебристых: «Ургхарт был хорош». Да и в целом, насколько я знал, этот Ургхарт был умным парнем и многим нравился. В этом году Слизерин наметил реванш за серию своих проигрышей. Последний раз их сборная брала Кубок школы в девяносто первом, а до этого шесть лет подряд выигрывала. Потом, получается, в девяносто втором Кубок достался Рейвенкло, в девяносто третьем и четвёртом — Гриффиндору, в прошлом году квиддич отменили из-за Турнира Четырёх школ.
Нападение на игрока вне поля — это практически объявление войны всему факультету. Сразу эта ситуация выходит за рамки одного четвёртого курса или спора между Джинни и Брайаном, а тут ещё МакГонагалл, заместитель директора, прилюдно похвалила студентку за нападение на другого студента, словно давала всему Гриффиндору карт-бланш на нападения и решение всех вопросов с помощью кулаков и проклятий. Да и Ургхарт, как я понял из настроения очень злого сенсея, пострадал действительно серьёзно, а не просто отделался парочкой царапин. Со зрением даже маги не шутят. Шутки про будущего нового «Шизоглаза» быстро увяли.
Слизерин такого просто не оставит и отомстит за своего ловца. И это ладно ещё, что до игр оставалось не пара дней, а несколько недель. Впрочем, все войны начинаются с малого. Что бы потом ни вышло со всей этой историей про призрачного Волдеморта, а настроить слизеринцев, а значит, многих чистокровных против всех остальных у Хигэканэ получилось. Четыре года не получалось из-за моего влияния и сдерживания особо ретивых «последователей», а тут могло всё полететь к чертям, когда директора вообще не было в школе.
Похоже, что Драко тоже подумал об этом же.
— Драко, что такой мрачный? — спросила Гермиона, которая ещё не поняла, чем всё это чревато.
— Злюсь на МакГонагалл, — хмыкнул Малфой, пробурчав что-то почти про себя про сухую воблу и шотландскую волынку.
— Зря ты не сдержалась, Джинни, — сказал Рон сестре. — Зачем привлекаешь к нам лишнее внимание? Хочешь, чтобы тебя отчислили из школы? Перси же предупреждал…
— Ой, заткнись, Рон, иначе тоже получишь. Стал старостой и считаешь, что можешь указывать мне?.. — она осеклась, посмотрев на меня. — Гарри?.. Ты чего?
— После ужина пойдёшь в Больничное крыло к Ургхарту и попросишь прощения. Мне всё равно, что ты ему скажешь. Хоть что влюбилась и не знала, как показать свои чувства. Я не допущу войны факультетов.
Джинни, которая пошла красными пятнами, лишь открывала и закрывала рот.
— Но, Гарри… — попыталась возразить Гермиона. — Конечно, Джинни поступила не совсем правильно, но ведь МакГонагалл…
— Гарри прав, — поддержала меня Алисия Спиннет, сидевшая за столом напротив нас. — До игр всего три недели. Ургхарт ловец Слизерина. Совершенно не хочется, чтобы нас отлавливали по одному и калечили в отместку. Игроки неприкосновенны. Всё сойдёт, только если это будут ваши личные разборки, и то… А вдруг он ослепнет или ещё что?.. МакГонагалл не должна была оставлять Уизли без наказания, она что, не понимает, что тем самым подталкивает слизеринцев к мести? Она даже не попыталась снизить напряжённость…
— Я поговорю со слизеринцами, — переглянулся со мной Драко. — Попробуем объяснить ситуацию. Мерлин, Уизли, чего ты такая бешеная? Тренируйся больше, чтобы сил на глупости не было!
— Слишком поздно… — я ощутил, что со стола Слизерина поднимается волна негодования, направленная на наш факультет. — Придётся по-другому.
— Гарри, я всё… — попыталась что-то сказать Джинни, но я, уже не слушая, двигался в сторону стола профессоров.
Ужин ещё не закончился, тем более, что многие обсуждали происшествие и не успели поесть. Профессора выглядели недовольными, МакГонагалл поджимала губы, у Снейпа-сенсея яростно раздувались ноздри, Спраут хмурилась, Алиса что-то говорила под пологом тишины, который ставили на профессорский стол.
