class="empty-line"/>
Глава четырнадцатая. Тёмные мысли
На складе было темно и уютно. Сквозь сон Пейсли ощущала, что над ней распростёрты крылья Оделии, и это её успокаивало.
Она повернула голову и в мягком свете камина увидела лицо своей подруги. Оделия казалась сильной и необыкновенной даже во сне; Пейсли не понимала, как кто-то мог причинить зло ей или любой другой ходящей с драконами. Она всегда боялась, что люди короля изобличат Дэкса, схватят и убьют. Однако суровая правда оказалась ещё ужаснее: если бы брата поймали, то, прежде чем казнить, над ним, как и над Оделией, ставили бы опыты!
Несмотря на тёплые крылья Оделии, Пейсли задрожала. Оделия пошевелилась, её левая рука выскользнула из-под одеяла, и там, где отпечатанные на запястье звёзды были выжжены, Пейсли увидела край круглого шрама. Кожа в этом месте была вся испещрена тёмными и более светлыми шрамами, образующими круг.
Пейсли вытащила из-под одеяла свою руку и посмотрела на собственное запястье и отпечатанные на нём звёзды, образующие полукруг. Она подумала о посланном ей механиками диске с предсказанием, лежащем в кармане её пальто. Её первые звёзды предрекли ей скорую смерть, и она действительно умерла, но потом вернулась из-за Завесы. До сих пор ей не хотелось долго думать об этом, но всё-таки: бросила ли она вызов судьбе, потому что всегда отказывалась верить в предсказание звёзд, или ей изначально было предначертано погибнуть и возродиться?
Пейсли выскользнула из постели, тихо оделась, взяла пальто, сапоги и на цыпочках вышла из комнаты, не разбудив Оделию.
Что, если Корбетт прав? Вдруг диск, лежащий у неё в кармане, содержит ключ к будущему? Что, если содержащееся на нём предсказание звёзд укажет ей путь к победе над Тёмной драконицей и спасению Дэкса? Пейсли начала надевать сапоги, но потом замерла. А если нет? Вдруг звёзды скажут, что её снова ждёт неудача и ничего не изменится?
Мамин голос шепнул ей на ухо: «Знание – сила». Пейсли показалось, будто мама направляет её, подталкивает вперёд, к звёздам и знанию, которое они несут, и по-прежнему за ней наблюдает, даже из-за Завесы.
Пейсли смахнула слёзы, зашнуровала сапоги и надела пальто, чувствуя в груди тепло при мысли о маме: это чувство омрачал холод потери, и всё равно оно грело сердце Пейсли, потому что мама беззаветно её любила, а Пейсли любила маму.
Девочка встала, вспоминая слова матери: пусть у тебя нет пути, но каждый твой поступок куда-то ведёт и в конце концов приведёт к звёздам. Пусть сейчас она не видит своего пути, но Пейсли не сомневалась, что он у неё есть.
Хэл сказал, что лучше всего проживать жизнь так, как хочешь ты сам. Однако если правы механики, то человек никак не может избежать своей судьбы. Даже если ты живёшь по-своему, ты всё равно движешься вперёд согласно планам, составленным для тебя Верховным Конструктором. Если Небесный Механизм существует, то свернуть с предначертанного пути нельзя.
Пейсли прокралась к камину, перед которым стояла её сумка, отодвинула каминную решётку, положила в очаг ещё пару поленьев и подождала, пока они загорятся.
Достав из сумки яйцо, она прижала его к груди.
– Не уверена, что поступаю правильно, но знаю, что если не получу вторые звёзды – с каким-то предсказанием, которое поможет мне добраться до Дэкса или защитить его от опасности, – то никогда себе этого не прощу. – Пейсли погладила шероховатую скорлупу яйца. Она не сомневалась, что дракончик внутри сейчас спит. – Кто знает, вдруг мои звёзды расскажут мне о тебе. – Девочка улыбнулась яйцу, но потом её улыбка померкла. – Лучше узнать, с чем мне предстоит столкнуться, правда? Такое чувство, словно мне противостоит весь мир, а на моей стороне почти никого нет. Надеюсь, мои звёзды сияют ярко над моим путём и укажут мне верную дорогу. Знаю, это звучит глупо, но мои первые звёзды привели меня к отцу. Вопреки всему я надеюсь, что мои вторые звёзды приведут меня к маме, хотя бы на мгновение. Мне так хочется увидеть её снова и сказать, что я её люблю.
Чувствуя себя последней дурочкой, Пейсли вытерла слёзы, капнувшие на драконье яйцо. Она знает, что мама умерла, но на секунду подумала: а нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы её вернуть? Убрав яйцо обратно в сумку и придвинув её ближе к огню, чтобы согреть, Пейсли ушла.
Дрожа, она спустилась по лестнице, открыла потайную дверь и бесшумно пошла через склад тем же путём, каким вёл их Руфус несколько часов назад.
Холодный зимний ветер бил в лицо, пока Пейсли шла по бечевнику, обхватив себя руками, а диск с предсказанием оттягивал ей карман; она направилась к собору Йорка. Высокий шпиль здания возвышался над всем городом, и она не боялась заблудиться. Пейсли знала, что в соборе, как и в маленьких часовнях механиков, есть схематика, и если она вставит в неё диск, то получит предсказание звёзд, которые поведут её по пути, выбранному для неё Верховным Конструктором.
* * *
Той ночью по Йорку шла не только Пейсли. Несколькими часами ранее Таракан вышел с Центрального Йоркского аэровокзала и уже успел пройти через весь город, то и дело поглядывая на зажатый в кулаке зелёный экранчик, пока наконец не нашёл её. Маленькая зелёная точка, отмечающая все перемещения Пейсли, остановилась – она находилась за рекой, в большом здании, выходящем прямо на воду.
Таракан щёлкнул переключателем на своих защитных очках, и экран в жестяной коробочке потемнел, зато остальной мир ожил, окрасившись зловещим зелёным – включился режим ночного зрения. С одной стороны огромного дома висела большая металлическая табличка «Склад «У братьев». Ни в одном окне свет не горел, но тут Таракан заметил, что открывается дверь, расположенная с торца здания. Он покрутил рычажок на очках, усилил резкость и приблизил изображение человека, идущего к мосту. Когда человек повернулся и огляделся, Таракан улыбнулся.
Это была Пейсли.
Глава пятнадцатая. Вторые звёзды Пейсли Фицуильям
В соборе было темно. Сверху лился мягкий рассеянный свет, и, подняв глаза, Пейсли затаила дыхание. Высокий сводчатый потолок совсем не походил на потолок в маленькой часовне, в которой она получила первые звёзды. Тут не было электрикосвета искусственных звёзд – этот потолок выглядел как окно в Небесный Механизм. В чернильно-чёрной пустоте горели мириады звёзд, и каждая сияла собственным цветом – прекрасная композиция в полумраке огромного нефа. Пейсли вспомнила, как любовалась
