И все же, и тем не менее, и несмотря ни на что, властям удалось бы подавить недовольство с помощью привычной триады: силовики, журналисты, клакеры. Если бы…… Если бы протесты не приобрели неслыханный в постсоветской России размах. «Единороссы» вывели на улицу 30 тысяч «трудообязанных», а против реформ протестовало более миллиона.
Позволю себе «лирическое отступление». Еще в начале 90-х я понял: чем больше людей выйдет на демонстрацию, тем благополучнее она пройдет. Придет мало народу — омоновцы будут бить, соберется море — отступят. Все было предельно наглядно: над площадью появлялся вертолет — считали «по головам». И принимали решение. Я приходил на все оппозиционные митинги. Не потому, что разделял взгляды лидеров, а потому, что не хотел, чтобы протестующих — а это, как правило, и так покореженные жизнью люди — били!
И сегодня скажу: если ты не хочешь, чтобы ражий омоновец лупил дубинкой стариков и женщин, выйди на площадь. Не надо кричать о правах человека, не надо поминать автомат — все равно у тебя его нет. Просто выйди, встань рядом с теми, кому так же плохо, как и тебе. Выйди на площадь!
Зимой 2005-го вышли сотни и сотни тысяч — ни задавить, ни одурачить. Пришлось задабривать.
15 регионов решили вообще не монетизировать льготы. Среди них самые богатые, Ханты-Мансийский АО к примеру.
В Московской, Кемеровской, Пензенской областях, Приморском крае, в Самаре власти восстановили для пенсионеров бесплатный проезд на городском транспорте. В Москве его и не отменяли, что позволило избежать социального взрыва.
В 50 регионах появились дешевые проездные билеты для стариков; Зурабов клялся, что их введут по всей стране.
Перечень бесплатных лекарств для инвалидов спешно расширили, а их запасы в аптеках увеличили.
Предполагалось индексировать денежные выплаты раз в год. После митингов сроки сдвинули на целых пять месяцев: с 1 января 2006-го на 1 августа 2005-го.
Также — с опережением — повысили базовую пенсию: с 1 марта вместо 1 апреля. Причем если изначально предполагался рост на мизерные 5 процентов, то в окончательном варианте остановились на 36,5.
В том же ряду — увеличение МРОТ (аж до 1000 рублей!) и обещание президента в ближайшие три года в 1,5–2 раза повысить зарплату бюджетникам.
Крохи? Но не было бы даже их, если бы люди не отважились на протест.
И последнее, может быть, самое важное. Центр согласился раскошелиться и перевести регионам деньги, необходимые для выплаты компенсаций. Хитрая, но абсолютно нереалистичная затея — переложить тяготы финансирования социалки на плечи депрессивных окраин — не удалась.
Возможно, кто-то из местных руководителей помогал (во всяком случае, не мешал) манифестантам. Предоставляю спецслужбам и политтехнологам разрабатывать эту интригу. Для меня ценно другое: люди отстояли право на дополнительный пакет молока и батон хлеба.
А теперь немного статистики. Монетизация и события, сопровождавшие ее, нанесли власти колоссальный ущерб. Наибольший урон понесла Государственная Дума. По данным Фонда общественного мнения, в январе только 3 % (!) россиян оценивали ее деятельность на «хорошо», 28 % ограничились оценкой «удовлетворительно», а 52 % выставило жирную «двойку» («Независимая газета», 31.01.2005). По сути ту же картину дает более поздний, апрельский, опрос ВЦИОМ: 65 % оценивают деятельность Думы отрицательно («МК», 07.04.2005). Как видим, доля недовольных даже возросла (с 52 до 65 %), тогда как удовлетворены работой парламента всего 20 %. И это несмотря на все уступки, сделанные властью!
Причем население разочаровалось не просто в Думе, а в партии, фактически монополизировавшей ее. «Высокопоставленные «единороссы» так пламенно и так долго на голубом экране расхваливали реформу льгот, что именно их население и сочло главными организаторами этой крупномасштабной «диверсии»», — прокомментировала данные ФОМа «НГ». А участники одного из митингов протеста в Москве приняли резолюцию, в которой обвинили «единороссов» в «кражах льгот у стариков и инвалидов, денег у потребителей коммунальных услуг, права на выборы глав регионов у народа» (NEWSru.om).
Правительство также понесло потери. По версии ФОМа, только 6 % готовы оценить его действия на «хорошо», 28 % выставляют «удовлетворительно» и 28 % — «неуд» («Независимая газета», 31.01.2005). Респонденты ВЦИОМа еще более взыскательны: 58 % относятся к политике кабинета отрицательно и лишь 24 % — положительно («МК», 07.04.2005).
Страшно сказать: потерял сторонников президент! До сих пор Путину удавалось сохранять завидный рейтинг при любом повороте событий. Взрывались самолеты, тонули подлодки, в заложниках оказывались целые города, а граждане с неизменной готовностью выражали поддержку линии президента. Виноватым всегда оказывался кто-то другой. Да и сегодня больше всего достается Думе и правительству. Но — внимание! — по данным старейшего российского социолога Ю. Левады, «сейчас уже процентов 30–35 полагают, что виноват президент» («Независимая газета», 07.02.2005). Соответственно, рейтинг Путина упал до рекордно низких для него 42–43 %.
Услужливые социологи спешат успокоить: «С точки зрения населения снижение рейтинга не является событием, потому что разница между 48 % в декабре и 43 % в конце января невелика», — приводят «Известия» слова руководителя ФОМа А. Ослона. Тут же помещена диаграмма, из коей следует, что деятельность президента оценивают на «хорошо» 32 %, 44 % выставляют ему «удовлетворительно» и лишь 17 % готовы поставить «неуд» («Известия», 4–6.02.2005).
В сравнении с показателями министров и депутатов проценты и впрямь отличные. Но зададимся вопросом: каким образом люди, отказывающие в доверии Думе и правительству, демонстрируют широкую поддержку президенту, который опирается на такую Думу и назначил такое правительство?
Этот казус давно занимает меня, а в последнее время, может быть, не без влияния «пенсионного восстания», им заинтересовались и другие аналитики.
Нет, я не обвиняю социологов в подтасовках, хотя выборы на Украине, а отчасти и в России показали: данные соцопросов таинственным образом соотносятся с политическими предпочтениями регистраторов общественного мнения. Куда большее влияние на результаты оказывает постсоветский менталитет. И не та примитивная вера в «доброго царя», которую настойчиво приписывают русскому народу, а вполне конкретные опасения репрессий в случае «неправильного» ответа. Как я покажу в дальнейшем, опасения эти отнюдь не беспочвенны.
Только представьте: подходит к вам (или еще хуже — звонит по вашему телефону) незнакомый человек и спрашивает — одобряете ли вы деятельность президента? Относительно депутатов и даже министров вы можете сболтнуть что угодно, но тут наверняка поостережетесь. Если не одобряете, то что же это получается? Вы — противник режима, инакомыслящий, чуть ли не подрывной элемент! Такая логика существует еще с советских времен, и далеко не каждый отваживается высказать собственное мнение.
Правда, когда социологи ставят вопрос мягче, оставляя респонденту пространство для маневра, его ответы становятся осмысленнее и откровеннее. Обратите внимание: даже по данным ФОМа, при общем положительном отношении к деятельности Путина оценку «хорошо» ему готовы выставить всего 32 %. Основная масса ограничилась «троечкой». Как известно, с тройками из школы не отчисляют. Видимо, из Кремля тоже. Однако ни в школе, ни тем более в Кремле присутствие троечника энтузиазма не вызывает.
Конечно, и тридцатипроцентная поддержка — это не мало. Но и не так много, чтобы борьба с Путиным (или его преемником) за президентское кресло воспринималась как заведомо безнадежное занятие.
Кстати, опросы тех дней показали, что люди не поддержали бы намерение президента баллотироваться в третий раз. «За» высказались всего 26,7 %, «нет» сказали 67,5 % («МК», 23.04.2005). С одной стороны, Путин и сам заявил, что уйдет в 2008-м. С другой, если бы нынешний хозяин Кремля по-прежнему воспринимался как «президент надежд», общество могло бы попросить его остаться. Тем более, что формальное ограничение в два срока для русского сознания не представляется препятствием непреодолимым. И то, что большинство опрошенных не захотело удерживать Путина, показывает: общество уже не связывает с ним прежних ожиданий.
Подтверждений тому множество. По данным Аналитического центра Левады, 57 % считают: Путин «не оправдал надежд на улучшение положения в стране» («Независимая газета», 07.02.2005). Некоторые социологи, к примеру, директор Всероссийского центра общественного мнения В. Федоров, объясняют такие настроения тем, что «в этом году в массовом сознании включился так называемый негативный фильтр: позитивные моменты в предлагаемых реформах общественное мнение отбрасывает, сформировалась установка: любые действия власти несут скорее зло» («Известия», 25.02.2005).
