И, ладно, мертвенно-бледным.
Пришла официантка с пивом, и Эви отмахнулась от нее.
- Вы загораживаете мне обзор.
Как всегда, от него лилась сила. Кто-нибудь еще чувствовал это?
Он стоял неподвижно, как статуя, когда играла музыка. Кто-то засвистел. Кто-то бросил в него чипсы. Пытаясь пробить его оболочку.
- Давай посмотрим твои лучшие движения, Мистер Хаммер! - Эви сунула два пальца в рот и свистнула. - Да, малыш. Да! Покажи Мамочке, что господь дал тебе!
Так или иначе, он нашел ее в темноте и ярко улыбнулся. Затем за одно мгновение тон его яркого взгляда изменился. От гнева до ожидания.
Ой-ей. Что случилось?
Он пошел в ее направлении, и ее руки начали потеть. На краю сцены он вытащил купюру из-под резинки трусов... как если бы какая-то шалава за кулисами засунула ее туда... и опустил ее в горячую коробку, опуская щит.
Он спрыгнул со сцены. Толпа восторженно смотрела.
Конечно, он не станет сокращать дистанцию между ними.
Но он сделал это.
Наклоняясь к ней, он положил руки на подлоколники ее стула.
- Как насчет танца на коленях, сахарная сливка?
Чтоб тебя! Дрожь лилась каскадом вниз по ее позвоночнику.
- Твои соски встали бисеринками для меня. Приму это в качестве «да».
Он не мог этого знать. Ее лифчик был слишком толстым.
- Я могу, - сказал он, будто прочтя ее мысли. - Я могу чувствовать твою реакцию.
Ее глаза расширились, и ответ умер, когда его руки обхватили ее талию. Он посадил ее на стол, лучше выравнивания их тела. Он развел ее ноги так, что внутренняя поверхность бедер касалась его...
О, мой Бог. Его массивной эрекции.
Тогда он начал танцевать. Медленно в одном ритме, терся против ее сладкого местечка. Прерывистым движением увеличивая ее желание до максимального уровня. До того места, где бушевали пожары. Она не могла остановить свои руки. Они бродили по его груди, скользили по шраму на лице, запутывались в его волосах.
Покровители аплодировали и свистели, она не знала, что именно они делали. Она была совершенно сосредоточена на человеке перед ней, гиперотзывчива на каждое его движение. На его силе, поглаживающей ее с мастерством тысячи рук. На его запахе шампанского и клубники. На его взгляде, проникающем глубоко... возможно, видящем ее душу. Из-за его эрекции, которая надавливала там, где она больше всего нуждалась, отступала, нажимала снова, и... ох, продолжай, не останавливайся, пожалуйста. У нее вырывался стон. Удовольствие.... слишком.... не достаточно... Дай мне больше. Дай мне все. Иден была права. День настал. Эви хотел какого-то парня, чтобы тот подарил ей ласку и страсть.
Нажмет, отступит. Нажмет, отступит. Жар разлился между ее ног, складки в джинсах делали все хуже. Нажмет, отступит. Ого, лучше. Нажмет, отступит. Нет, определенно хуже.
Ее голова кружилась от сильного возбуждения. Опасное давление усиливалось внутри ее тела, закручиваясь и подталкивая. Если он продолжит, то заставит ее кончить. Прямо здесь. На глазах у всех.
Встревожась от этой мыслью, она впилась ногтями в его грудь. Ощутив жар его кожи, застонала еще раз.
- Не надо, - прошептала она в панике. - Пожалуйста.
Он резко остановился.
Он тяжело дышал, его губы сжались, а челюсть напряглась.
Он отвернулся от нее, вернулся на сцену, чтобы быстро исчезнуть за занавесом.
И это называется вести себя ответственно, осторожно рядом с ним? кричал ее здравый смысл. Действительно? Прекрати угрожать лоботомией, просто сделай это!
Эви сорвала крышку с бутылки пива и выпила. Потом заказала еще одну и осушила.
Как только ее тело успокоилось, она притворилась, что в эйфории, и направилась мимо своего стола в старую мужскую уборную для тех, кто выглядел постоянными клиентами, хорошо знакомыми с тем, что здесь к чему. Следующий час посетители прикалывались над ней и дразнили ее тем, что готовы были поклясться, что у них был секс от танца Джека Хаммера, пока тот занимался ей. Пытаясь не краснеть как глупая школьница, она купила им несколько танцев на коленях... не от Блу, потому что он все еще был за кулисами, вероятно, искал офисы и проклинал существование Эви... а посетители, наконец, прекратили прикалываться над ней, вместо этого рассматривая ее как одну из парней. Именно тогда она заплатила за круг напитков для всех в клубе.
В конечном счете, все покровители подошли, чтобы поблагодарить ее и закончили тем, что остались, чтобы поговорить. Она узнала гораздо больше, чем надеялась.
Мистер Грегори Стар и его сопровождающие лица посещали клуб, по крайней мере, два раза в месяц, и они всегда уходил в заднюю комнату, чтобы поговорить с Тимоти Мерсером, который работал в Счастливом Роге в течение трех лет. Две недели назад Тимоти просто исчез. Никто не видел и не получал известий от него с тех пор, и ни у кого не было идей, что могло с ним произойти.
Стар снова был в центре неразберихи. Мужчина точно был причастен к исчезновению ее отца. И было бесспорно, что Тимоти – тот человек, который пытался сжечь Блу.
Стремясь проверить эти новости веским доказательством, Эви извинилась под предлогом того, что ей необходимо в туалет и пошатывая, будто была немного пьяна, направилась к входу за кулисы. В тот момент, когда она повернула за угол, она вытащила щит из своего клатча и бросила его за собой, крошечное черное устройство создало невидимую стену после своего приземления на пол. Пока она не отключит его, только она и Блу смогут обойти его, так как они были единственными с дешифраторами-приложениями в телефонах, разработанными, чтобы нарушить сигнал щита.
Она, спотыкаясь, направилась к вооруженному охраннику в конце коридора.
Хмурясь, он схватился за рукоять своего оружия.
- Мэм, предлагаю вам развернуться. Проход в эту часть здания запрещен.
Мэм? Она действительно была похожа на мэм?
У мэм было, по крайней мере, шестнадцать кошек-роботов, платье муму5 и никогда не вытаскиваемые бигуди в волосах.
Он хотел умереть?
Она остановилась перед ним, знакомый скачок волнения ударил ее. Не смей привыкать к такого рода работе. Это был одноразовый концерт. Как только ее отец и его мальчики найдутся, как только Стар будет снят, она вернется к своей хорошей, нормальной жизни.
Но если честно, в прошлый раз, когда она испытала что-то такое, высоко-октановое, она была на своей последней миссии, а Клэр...
Она заперла подобные мысли под замок.
