И вновь члены Великого Схода повторили те жесты, что были на предыдущем Великом Сходе: каждый из них возложил левую руку на плечо соседа, а правую простер ладонью вперед, в сторону Савелия.
- БРАТЬЯ! - еще громче воскликнул Учитель.
И все старцы закрыли глаза.
- БРАТЬЯ! - в третий раз выкрикнул Учитель.
И неожиданно из ладони каждого члена Великого Схода вырвался яркий луч голубоватого цвета и устремился к Савелию, вонзаясь в него со всех сторон на уровне груди. Ярким светом вспыхнул на груди Савелия Вечный Знак удлиненного ромба, а откуда-то сверху, из открытого Космоса, упал на голову Савелия яркий луч желтого цвета. Его сердце наполнилось удивительным ощущением счастья, и в тот же самый момент желтый луч, словно огромная труба, засосал Савелия, и он потерялся...
Недели, предшествовавшие досрочным президентским выборам, здорово утомили "государственного человека" Шуру Позина. Хотя их исход, по существу, был предрешен и рейтинг исполняющего обязанности президента существенно превосходил рейтинг всех его соперников, его предвыборный штаб и руководитель Администрации Щенников старались исключить любые случайности. Потому опять, как и перед выборами в Думу, Позин мотался по стране. Ему достался так называемый "красный пояс", где люди традиционно голосовали за левых.
Позин вел долгие беседы с губернаторами, встречался с представителями разных политических сил. Левых и иных патриотов он убеждал в том, что Путин как раз их кандидат, потому что он - выходец из спецслужб, а следовательно, по определению, не может не быть государственником и основную задачу свою видит в том, чтобы всемерно укреплять нашу бедную и ослабевшую страну. Кроме того, как бывший офицер, то есть человек, имеющий твердые понятия чести и долга, он никак не может спокойно смотреть на то, как разворовывают принадлежавшее народу богатство.
Для правых и демократов иных мастей имелась другая пластинка: Путин был ближайшим сотрудником и доверенным лицом виднейшего демократа "первой волны" мэра Петербурга Анатолия Собчака и последовательным рыночником, которым стал, служа в разведке за границей, где окончательно и осознал преимущества рыночной экономики над плановой, социалистической.
Одним словом, Позин, как всегда, умел найти соответствующие и, что самое главное, нелживые аргументы для людей самых полярных политических ориентаций, чтобы успешно выполнить поставленную перед ним задачу. Молодость и.о. президента, его спортивные успехи, знание иностранных языков - все шло в строку...
В ночь после победных выборов Позин, естественно, был в "Александер-хаусе". В этой праздничной радостной толпе победителей он был своим, одним из тех незаметных, кто принес эту победу. В толпе Президент выделил Шуру, сам подошел и дружелюбно поблагодарил Позина в своей скромно-деловой манере и по ходу заметил: "Мы обязательно с вами скоро увидимся".
По "Александер-хаусу" с довольным видом сытно пообедавшего кота разгуливал Гавриил Петропавловский, которому молва приписывала построение всей технологии предвыборной кампании, - в частности, саму идею грубых "наездов" скандально популярного журналиста Березненко на возможных оппонентов будущего президента.
Обменявшись рукопожатиями, приятели отошли в сторону.
- Пора нам с тобой, Шурик, о делах поговорить. В общем, надо повидаться, как обычно, в неофициальной обстановке. - Петропавловский был знаменит тем, что никогда не терял времени зря, обделывая дела на спортивных соревнованиях, охотах и в саунах.
Через несколько дней они встретились на той даче антиквара, приятеля Позина, где начинали планировать думскую предвыборную кампанию. Но на этот раз они не сидели у камина, а долго гуляли по весеннему, набухшему влагой лесу. Они обсуждали результаты выборов, состав будущего правительства и неминуемые кадровые перестановки. Беседа текла мирно и неторопливо. Как-то невзначай Петропавловский спросил:
- А не пошел бы ты работать ко мне в Фонд? Ведь судьба твоя теперь туманна и неопределенна. Маловероятно, что ты когда-нибудь будешь пользоваться таким безграничным доверием у первого лица государства.
- Почему это ты так решил?
- А я тебе доверяю, - не отвечая на вопрос, продолжил тот, - и работу предлагаю интересную - возглавишь весь блок, занимающийся средствами массовой информации. Перефразируя великого вождя пролетарской революции, считавшего, что "важнейшим из искусств является кино", можно с полной уверенностью сказать, что в наши дни главенствующую роль играет "ящик", - именно телевидение создает и разрушает политические репутации, а не программы и убеждения кандидатов во власть.
Позин взглянул на собеседника и чуть заметно улыбнулся: Петропавловский воспользовался его собственными разработками, сделанными несколько лет назад.
- Так называемые демократы всегда абсолютизировали собственный опыт и собственные устремления, выдавая их за волю народа...
Создавалось впечатление, что Петропавловский читает лекцию для одного студента.
- Впрочем, эта ошибка свойственна всем революционерам, - продолжил "лектор", - начиная с отцов Французской революции и кончая большевиками. Никто из них не умел, да и не считал нужным по-настоящему прислушиваться к своему народу, потому их срок в контексте всемирной истории и оказался столь короток.
- Спорить с тобой невозможно, мой циничный друг. - Позин даже не пытался скрыть своей иронии. - Свобода слова, над которой так трясутся демократы, нужна от силы десяти процентам просвещенного населения. Эти проценты видят в ней потенциальную возможность реализации прав свободной личности, что, правда, тоже иллюзия. - Словно в пику Петропавловскому, теперь он решил поораторствовать. Достаточно почитать наши печатные издания и посмотреть телевизор, чтобы в этом убедиться. Остальным же девяноста процентам нужна непыльная работа и приличная зарплата, а потом пенсия, на которую можно прожить. А кто хороший, а кто плохой - им доходчиво объяснят с экрана телевизора.
- Я всегда подозревал, Шурик, что ты - умник. Представляешь, какую парочку мы составим - циник да умник. Делов наделаем, как Маркс и Энгельс, даже хуже...
- Ты все шутишь, Гаврик.
- Я серьезен как никогда. Поработаешь у меня, изучишь профессионально изнанку телевидения и его механизмы, потом, глядишь, и руководителем какого-нибудь канала назначим. Хватит уже тебе в твоем возрасте, да с твоей головой и знаниями на побегушках служить. Пора самостоятельным делом заниматься.
- Подумать надо. - Позин был несколько обескуражен предложением Петропавловского, очевидно сделанным из самых лучших побуждений. - Дело в том, что я не умею в присутствии от сих до сих сидеть - характер непоседливый. Да и чиновник я никудышный - сам непослушный и командовать не способен. Могу только советы давать...
В суете двух предвыборных кампаний Позин и в самом деле как-то не задумывался о своей дальнейшей судьбе. Вернее, мысль о том, чем он будет заниматься в будущем, тревожила его регулярно, но он отгонял ее, погружаясь в сиюминутные дела и разговоры. Постоянные конкретные задачи, требовавшие безотлагательного решения, не позволяли ему сосредоточиться на мыслях о будущем.
Не умея и не любя принимать однозначные решения, выбирать из многих имеющихся вариантов единственно верный, Позин всегда предпочитал оставлять окончательное решение за кем-то иным, за тем, кто заказывал ему прогноз развития тех или иных политических и психологических ситуаций, ожидаемых ходов и выходов.
В случае же его личной судьбы выбор ее дальнейших возможных путей переложить было не на кого, и Позин максимально оттягивал этот неприятный момент. Предложение Петропавловского застало его врасплох. Оно было лестным и перспективным с карьерной точки зрения. Но работать под началом этого откровенного циника и заядлого интригана, обласканного властями современной России, ему нисколько не улыбалось.
Остроту ума и большие знания Петропавловского Шура, безусловно, ценил. Однако ему претила главная отличительная черта характера будущего патрона удивительная способность убеждать всех в том, что черное это на самом деле белое, и наоборот, причем делать это с таким видом, будто он сам этому безгранично верит. Такое поразительное умение озвучить с необыкновенной убедительностью любой заказанный ему тезис в высшей степени ценилось властями предержащими.
Но обижать людей, особенно стремящихся сделать ему добро, Позин не мог, а потому, нарушая долгую паузу, задумчиво сказал:
- Спасибо тебе, Гаврик, на добром слове, но ты же знаешь, какой я нерешительный. А потом, как это воспримут Щенников и компания?
- Ты только соглашайся, а Щенникова и иные оргвопросы беру на себя.
- Позволь мне подумать чуток.
- Даю тебе на размышление целое лето, а в сентябре жду - осенью предстоят большие дела. К этому времени Путин получит реальную оппозицию, как и любой политик, пытающийся что-то делать. Тебе не надо объяснять, кто в нее войдет, в частности многие из наших с тобой дружков и союзников...
