— Вот это я понимаю — соскучился… Полегче, парень, а то оставишь на мне синяк там, где лучше делать приятно.
Ладонь Аргаса заскользила вниз по талии и, дойдя до брюк, с легкостью проникла под них.
— Скажи, я не ошибся? — его пальцы поиграли с самым чувствительным местом, после чего без предупреждения скользнули внутрь, вызвав этим тихий стон. — Ты это имела в виду?
В ее сознании шло недолгое, но кровавое противостояние между здравомыслием и похотью, в результате которого похоть одержала разгромную победу. Ее тело воззвало к давно желанному гостю, и по его примеру она также скользнула рукой ниже и через брюки провела рукой по возбужденной, внушительной плоти.
— С огнем играешь… я ведь тоже кое-что умею…
— Я на это рассчитываю. — Он снова поцеловал ее и, вытянув руку из штанов, на что она протестующе замычала, потянул в сторону кровати. Значит, комната его…
— Погоди, мне нужно…
— Потом. — Он толкнул ее на матрац и подмял под себя. — Иди сюда…
Глава 19
Элениель знала, что спит. Какая-то часть сознания понимала всю нереальность происходящего, но повлиять на это она никак не могла. Девушка стояла перед той самой дверью, за которой находился страшный секрет Аргаса. Она не хотела входить — и все же толкнула ее. Элениель оказалась в скудно обставленной комнатушке с голыми стенами и ледяным полом, в которой стоял лишь один стул возле свисающей с потолка массивной цепи. Девушка сглотнула. Как Аргасу удавалось держать анаха в помещении гильдии? Почему этого никто до сих пор не заметил? Она приблизилась и жалость сковала ее сердце. Но внезапно висящая на цепях женщина исчезла, и Элениель дернулась от неожиданности, услышав голос позади себя.
— Эллар. Любопытно.
У двери стояла женщина-анах и сверлила ее взглядом, в котором не было ничего доброжелательного. Растрепанная копна прямых, черных волос обрамляла худощавое лицо, вся ее одежда была изорвана и запачкана кровью, на теле почти не было живого места, а под глазами залегли глубокие тени. Женщина провела языком по разбитой верхней губе.
— Я призвала тебя, эллар, не для того, чтобы ты пялилась на меня.
Анах с ней разговаривает. Уму непостижимо!
— Призвала?.. Надо же, что в голове намешалось…
— Слушай меня! — Элениель замолчала и гордо выпятила подбородок, скрывая свое истинное состояние. — Стараниями твоего любовника я не могу удерживать связь долго. Я сноходец, и мне тяжело, поэтому не отвлекай меня болтовней. Не позволяй ему делать это. Отговори, убей его — но только не позволяй. Я не знаю, каковы будут последствия. Боги непредсказуемы…
— Подожди! О чем ты говоришь?
Женщина непонимающе нахмурилась, а потом изумленно выдохнула:
— Ты не знаешь…
— О чем я не знаю, черт бы тебя побрал? Что вообще значит все вот это?
— Я чувствовала сильную взаимосвязь между вами, и не ожидала, что он до сих пор не рассказал тебе… Так ты не знала…
— Знала ли я, что он удерживает анаха? Два дня назад я не догадывалась, что вас вообще можно как-то поймать. Вот черт… — она присела на край табуретки и прикрыла рот. — Зачем ему это?
— Он одержим. Ему в руки попал артефакт — кинжал Ментесан. Он убежден в том, что с его помощью можно захлопнуть двери между нашими мирами. В чем-то он прав, но не все так просто, и уж тем более, на это не способен человек. Чтобы пробудить кинжал, ему понадобилась кровь анаха — и он убил одного. — Черные глаза с желтым перевернутым треугольником в зрачке наполнились гневом, лицо посуровело. — Я до сих пор жива, только потому что он пытается выбить из меня заклинание, благодоря которому мы, Спутники, путешествуем. Он не догадывается, что понадобится больше одного предмета, чтобы собрать печать, и пусть так остается и дальше.
— Почему ты сейчас рассказываешь мне об этом? Ты ведь сама сказала, что чувствуешь нашу связь. Откуда тебе знать, что я не выложу ему все при встрече?
— Потому что я вижу тебя насквозь, Элениель Легорэас: все твои муки сердца, совести и желаний. И потому что ты — единственная, у кого есть власть над ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Боюсь, это не так, — тихо сказала Элениель, и прикрыла глаза. — Что я должна сделать?
— Кинжал с изогнутой рукоятью. Ты его не спутаешь — от него исходит потусторонняя энергия. Укради его, и убирайся отсюда. Беги так далеко и настолько быстро, насколько это будет возможно. Я обрекаю тебя на жизнь в бегах, и вынуждена умолять об этом. Все действительно очень серьезно.
— А что с Аргасом?
Элениель не могла не спросить, как и не могла скрыть отчаяние в голосе. В глубине души она знала, что скажет анах. А потому, была готова к этому.
— Он не избавится от наваждения. Анахи и эллары способны устоять перед манящей силой реликвии, но люди слишком слабы. Он будет преследовать тебя до последнего вздоха, Элениель Легорэас, так что тебе, так или иначе, придется столкнуться с неизбежным. Сделай это сразу по возвращении на остров. Это — наш единственный шанс.
Элениель не успела ничего ответить, потому что в следующий момент огромные руки начали тормошить ее, отчего она ударилась головой о стену.
— А, твою мать! Больно!
— Я не хотел. Пора двигать, Легорэас. И еще кое-что…
Даррен поджал губы и незаметно кивнул на выход из пещеры. Девушка не могла полностью прийти в себя, остатки сна все еще витали в ее голове, но сфокусировавшись, она увидела того, кого не рассчитывала увидеть.
— Я подожду снаружи. — Даррен мимолетно сжал руку девушки и тут же вышел, но Элениель не сводила глаз с Аргаса. Прекрасный, как сам грех, опасный и сексуальный мужчина быстро пересекал пещеру. По его лицу девушка не могла понять, о чем он сейчас думает. Она едва сумела подняться и смахнуть с лица растрепанные волосы, когда Аргас присел на корточки рядом с ней и притянул к себе. Он впился в ее губы нетерпеливым поцелуем, от которого у нее зашумело в голове.
— Аргас, — она нехотя отстранилась и посмотрела в его голодные глаза. Вот только думал он сейчас не о куске мяса. Ее сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди, во рту пересохло, поэтому она могла говорить только шепотом. — Что ты здесь делаешь? Ты ведь ушел…
— Это они ушли…. А я загнал свою лошадь до полуобморока, пока нарезал круги по долине, не зная, что делать…. Я нашел вас на рассвете, и даже вздремнул чуть меньше часа, когда убедился, что ты спишь в пещере, а Даррен держит свои ручищи при себе. — Он посмотрел на Элениель: волосы растрепались, глаза затуманены, губы слегка припухли от поцелуя. Возможно, он перестарался, но она не может быть против. Его руки шарили по ее телу, пока он сам целовал и покусывал ее шею. — Ты рада мне?.. ты скучала, Элениель?.. Скажи, что ты моя, только моя…
Элениель уперла ладонь в его грудь.
— Мы, кажется, договорились обходится без ярлыков, мой дорогой. Но такое "доброе утро" мне определенно нравится…
Элениель тут же пожалела о своих словах. Глаза Аргаса почернели, рот перекосил звериный оскал.
— Я так и знал, что нельзя было вас оставлять. — Он ударил кулаком в каменную стену у ее головы, и это начинало ее нервировать. — Он лапал тебя, да? Сукин сын, сразу начал пировать, как только я ушел… Подлец уже труп.
— Постой. — Элениель повисла на его руке, когда он уже собирался уходить. Она поймала себя на мысли, что мужчина и правда был готов это сделать. Или, по крайней мере, попытаться. Именно в ту секунду, как их глаза встретились, она по-настоящему осознала, что Аргас безвозвратно потерян, и ей стоило больших трудов, чтобы не расплакаться от своей беспомощности. Но ничего не могла поделать с отчаянием, звеневшим в ее словах. — Это же Даррен. Он не посмел бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Верно, — сказал он после непродолжительной паузы. Его взгляд постепенно смягчился, и девушка не устояла перед искушением поцеловать его. Она вложила в этот поцелуй всю нежность, которую чувствовала к этому человеку. И горькое прощание, о котором знала лишь она.
