— Люблю тебя, Соня.
Я не хочу, открывать глаза. А если это не сон и мы расстались. Не простит, не выслушает. В горле пересохло. Каждый вздох дается с трудом. Сажусь на кровати, оставляя веки закрытыми Если открою, то сон развеется, где вместе, вдвоем. Где еще мы.
— Соня, девочка моя, ты проснулась. Я испугалась за тебя, очень — усаживается рядом. Выпускаю иллюзию, впуская дневной свет.
Вспоминаю все, что говорил отец.
— Мам, это правда? Я вам не родная?
— Родная, Сонечка, самая родная. Ты не слушай его. Твоя мама, Ксюша, моя сестра. Она была хорошая, очень. Танцевать любила, как ты. Красивая. Вот и приглянулась. Ее изнасиловали четверо. Она не пережила. Тебя родила и… — вытерла слезы — ты ее не вини, она тебя любила, только справится не смогла. А Миша, он за ней ухаживал, а как узнал, бросил ее. Не простил. Ненавидел, когда она на сцену выходила. А потом… ну, это жизнь. У нас незаметно как- то сложилось. А ты родная, моя девочка. Я тебя люблю.
— Мама, а я похожа на нее.
— Очень, Сонечка, у меня фотографии есть. Хочешь, покажу?
— Хочу.
Глава 24
«Кэд»
Мак позвонил. Сказал забрать Гордееву из ночного клуба. По голосу понял, что п**ц. Спросил, что случилось. Но он отключил телефон. Набирал пока ехал. В ответ абонент не в сети. Что за херня у них приключилась?!
Прождал около часа. Соня вышла как зомби. Бледная. Как не живая. Стоит, на фары пялится. Глаза безумные. Расспрашиваю, ничего внятного. Еле говорит, почти не слышно. У меня нутро подгорает. Когда Мак в отключке, жди беды. У него что любовь, что ненависть, на разных полюсах напряжения. Долбят сразу в сотку баллов.
Это ее расстались, вообще вырубает. Высаживаю и мчусь на хату. Звоню, тарабаню до тех пор, пока соседи не вылезают. Нет его.
Еду в дом родителей, попутно набирая Тиму, и вкратце излагаю. Там встречаемся. Мака нет. Всю ночь патрулируем клубы, наши места. Куда ж ты с**кА делся?!
Колесим по городу, останавливаясь только кофе выпить. Уже полдень. Звоню Гордеевой, может с ней уже помирились. Все так же. Только у Соньки голос замогильный. Слышу, как слезы глотает в трубку. Похоже там вообще треш.
— Тим что делать будем? У Мака похоже крышу снесло.
— Да хер его знает.
— О, подожди, большой босс звонит. Да, Станислав Олегович. Макар э-э-э с нами — вру, лишние траблы сейчас ни к чему — Да все хорошо. Вернулись уже? Ну да покутили вчера. Да нет, все прилично. Хорошо передам.
— Ну что?
— Нет его дома, родаки вернулись. Сказал что бы перезвонил.
— Это плохо — Тим со всей дури долбит по капоту. Нервяк ощутимо долбит по башке.
— Сам знаю. И что дальше? Тачки насиловать смысла нет. Давай на ухо упадем.
Обзваниваем близких знакомых, дальних знакомых, больницы, ментовки. Ноль. Морг последняя инстанция. Звоню. Фуф пусто.
— Кэд, на хату прокачусь. Может вернулся — неизвестность пугает Тим не выдерживает, надо двигаться.
— Давай, я тебя здесь жду.
Листаю инсту, может мелькнет где на фото, в объятиях знойной ляльки. Удушу конечно. Но б**ть, не знаю, что еще делать.
Телефон вибрирует. Мак. Нашелся засранец.
— Кэд, я на крыше. Приедешь? Сити рок.
— Лютый, совсем сбрендил!! Вали оттуда, не смей, понял — а сам молюсь, как умею, чтоб не спрыгнул.
— Да бухаю я. А идея хорошая.
— Меня дождись, сам сброшу.
— Ок — выключается
Роняя тапки буквально. Выбегаю из дома. Ладно, хрен с тобой. Главное в живой, а с остальным разберемся.
— Тим, нашелся потеряшка.
— Где его носит? — орет в трубку
— На крыше Сити рок.
— Живой? — ор меняется на полутон
— Да бухает.
— Уже лучше — слышу как Тим выдыхает.
— Все, там жду.
Доехали с Тимом одновременно. Мак сидел с бутылкой вискаря, еще одна валялась рядом.
— Еще не в отключке? — говорю присаживаясь рядом
— Не берет — Макар вливает в себя треть даже не морщась.
— Совсем плохо? — можно и не спрашивать у него на лице все написано.
— Это как сдохнуть.
— Мак, проспаться надо. Потом остынешь, поговорите. Может не понял чего, вспылил? — Тим закуривает хотя уже год как бросил
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы же нихера не знаете — кривится в улыбке.
Вываливает все, про клуб, про деньги.
— Я ее подвозил, прикиньте, к магазину. А она потом… Мляя, я хер его знает, как теперь. Я же влюбился, до одури. Только ей дышал, а она из-за денег. Умнее других оказалась. Думал смелая, чистая. Верил ей, больше чем себе. А тут просто. Время выжидала.
— Мак, я ее видел, не думаю, что врет. Сонька она дура конечно, но не стерва. Поговори с ней.
— Да забей, Кэд. Не о чем больше. Развели нас как детей.
— Мак, давай на хату отвезем, поспишь, а там решим что-нибудь.
— Не хочу туда!!! — ревет как зверь — Там ею пахнет везде. Вижу ее, как трахались. Волосы. Глаза как у бемби. Лживые с**кА — стонет, запуская руки в голову.
— Родители вернулись. Знаешь? — меняю тему что бы как-то расслабить ситуацию.
— Нет, вообще плевать — Отключается, впиваясь взглядом в небо. Мы молчим. Тим курит вторую.
— Ты же бросил?
— Опять начал, нервы сдают — отвечает Тим.
— Марго? — кивает — Запал?
— Не знаю.
— А она?
— Кэд, сложно все. Потом. Нам сейчас с Макаром надо разобраться, чтобы чердак не слетел.
— В том то и дело, что уже. Будем по очереди караулить.
Мак поднимается, шатаясь прется к выходу.
— Куда?! Нас подожди — подрываемся и идем за ним.
— Я в клуб — да ну нахер думаю я.
— Тормози, тебе туда не надо — останавливает Тим.
— Не хотите, сам поеду.
— Ты же в хлам?
— Да насрать, разобьюсь, проще станет.
Переглянулись с Тимом. Дело дрянь. Понятно, что один не поедет. Вольем в него побольше и домой баиньки. Утром протрезвеет, Соньку к нему притащим, помирятся. Ну не верю я, что она за бабки. Хотя, кто их разберет. Ну, Гордеева, вряд ли. Но танцевала же перед мужиками. Надо выяснить у нее всю эту муть. У Мака не пойми, что в башке творится, сначала тихий, а потом взрывается. И все, без тормозов летит.
План не работает. Мак не пьет. Сидит, одуревшими глазами водит по залу. Какая — то телка липнет к нему, приглашая потанцевать. Дергает ее за шею, что-то говорит. Та уматывает с ужасом в глазах. Не влезай, убьет.
— О, какие люди?! Лютый, давно не виделись — мы с Тимом напряженно переглядываемся.
Эльдар Шагзоев, конченый ублюдок. Из-за него Макару пришлось в Берлин уехать. Мы не сводим глаз с Макара. Ему сейчас и повод не нужен, что бы битву затеять.
— Свали Эльдар — Мак остраняется.
— Ты что обиделся? Зачетно же развлеклись. И папик твой все вопросы закрыл.
Тим подрывается, напирая на Эльдара.
— Не понял, свалил отсюда нах*й.
— Ой, да че такие взвинченные. Ну чикнули телку разок, так она еще в выигрыше осталась. Слышал, что Лютаев старший ей и квартиру новую и Универ оплатил. Как ее там? А ты же не в курсе, под химией сидел тупил. Если бы не тот пес с охранки, мы бы Гордееву оприходовали совместно, и тебе досталось. Поделились бы.
Никто не успел. Как только прозвучало имя. Мак дернулся, сметая Эльдара и ломая стол его башкой. Вколачивается как поршень, без остановки, меся в кашу лицо. Тот не двигается. В клубе визг. Мы что есть силы оттягиваем Лютого. Едва удерживая. У него от бешенства силы втрое прибавляется. Макар весь в крови руки, лицо. Мы вдвоем еле сдерживаем его.
Чуть успокаивается. Тим держит, а я подхожу к Эльдару. Места живого нет. Сплошное месиво. Наклоняюсь ближе, б**ть, он не дышит. Трогаю пульс, не слышно. Поворачиваюсь к Макару и Тиму. Тим глазами спрашивает. Мотаю головой, нет.
Лютый с**кА ты же его убил.
Глава 25
Секунду назад было нежно и тихо.
Летали, шептали, любили, затихли —
И так без конца.
