— А, значит, вы не увидите мой последний сериал «После наступления темноты», — протянула она. — Странно, почему Тони не поставил у вас телевизор, или он у него в комнате?
Тетя Марион ответила, что у него в комнате телевизора тоже нет.
Виола казалась совершенно обескураженной.
— Невероятно. Разве он не хочет быть в курсе?
— В курсе чего? — спросил Майкл.
— Ну, ведь часто показывают фильмы студии «Аламбра», которые он снимал, — и, глядя на их непонимающие лица, объяснила: — Вы что, не знаете, что Тони — телережиссер? Он вам ничего не говорил?
— Мистер Марш не склонен посвящать нас в свои дела, — холодно сказала Полина. Девушка заподозрила было, что Энтони намеренно скрыл это и просил Джорджа ничего не рассказывать, потому что боялся, что она будет презирать его, но тут же мысленно поставила себя на место. Нет, мистер Марш ничего не говорил о своей работе потому, что они так далеки от его жизни, потому, что они ничего для него не значат и совсем ему не интересны.
Линетт восторженно воскликнула:
— Я так и знала, что он незаурядный человек!
— В постановке фильмов и пьес нет ничего особенного, — заметила Виола. Узнав об их неосведомленности, она явно наслаждалась произведенным этой новостью эффектом; значит, Тони не откровенничал с этой молодой девицей. Она продолжила: — Он пытается сейчас уговорить Кена Латимера — это один из главных боссов на «Аламбра» — поставить пьесу о каком-то Спринге, или как там его, который построил церковь. По мне, скучища ужасная, но у Тони бывают странные фантазии, ему кажется, что все это очень интересно, полезно, познавательно и так далее. — Она зевнула.
Полина вспомнила, Энтони действительно говорил о том, что нужно донести английское наследие до зрительских масс. Так вот что было у него на уме!
Тетя Марион сказала:
— Но ведь это в высшей степени достойная цель.
Виола опять зевнула.
— Публике не нужны благородные цели, им нужно одно — развлечение. А что касается затеи со Спрингом… Если окажется, что на съемки надо будет выезжать куда-нибудь в забытое Богом место на натуру, то я от всей души надеюсь, Латимер прокатит этот проект.
— А вы будете там сниматься, если фильм все-таки будут делать? — с надеждой спросил Майкл, предвкушая приезд Виолы вместе со съемочной группой в Тавернхэм.
— Наверно, я участвую почти во всех крупных проектах студии. У меня есть влияние на руководство, понимаете ли.
Они не понимали, так как за всю жизнь не узнали, что такое интриги.
— Конечно, слишком часто нельзя мелькать на экране, — разглагольствовала Виола, — ну, разве что в сериалах. Потому что публика быстро устает от одних и тех же лиц.
— Не могу представить, чтобы кому-нибудь могло надоесть ваше лицо, — галантно вставил Майкл.
— Спасибо, милый мой. К сожалению, не все так думают. — Виола растаяла, она могла проглотить немереное количество самой грубой лести, особенно от красивых молодых мужчин. — Я была очень разочарована, когда Тони взялся за режиссуру, — продолжила она, — но я так надеюсь, что он вернется к актерской работе. Он мог бы уже стать звездой мировой величины, если бы не бросил эту профессию.
Глаза Линетт совсем округлились.
— Вы хотите сказать, что мистер Марш когда-то был актером? — открыла она рот от изумления.
— Да, он из театральной среды. Тони прославился фильмом «Гранатовые страсти», я тоже играла в нем небольшую роль.
Полина внутренне сжалась. С каждым новым откровением Виолы пропасть между Энтони и ею, казалось, становилась все шире и шире, но это, последнее, не просто открыло перед ней еще одну пропасть, оно обнаружило в его лице одного из тех бесполезных существ, о которых ее отец всегда отзывался, как об «отбросах общества».
— Да, я помню этот фильм, — вдруг сказала тетя Марион. — Я смотрела его, но очень давно, Энтони тогда, наверное, был совсем молодым.
— Ну да, а я была еще школьницей, — быстро прибавила Виола, сообразив, что, если мисс Торн начнет вычислять ее возраст, цифра окажется не с той стороны от тридцати. Тогда ее звали Виолетта Симпсон, но, так как ее роль была совсем маленькой, маловероятно, чтобы тетя Марион ее вспомнила. Полина, однако, заметила еще кое-что.
— Значит, вы знакомы с мистером Маршем уже очень давно? — спросила она.
— Да, мы с ним то сходимся, то расходимся, так уж всегда бывает у людей нашей профессии, — беспечно бросила Виола, уже горько сожалея, что, стремясь поразить аудиторию, залезла в такие подробности. — Но по-настоящему мы сблизились только в последние годы. Я все еще надеюсь убедить его поехать в Голливуд. Нам там предлагали совместное участие в картине, и, когда он отказался, мы страшно поссорились — собственно, мы только недавно помирились.
Так вот почему Энтони был совсем не рад, увидев ее. Значит, отношения восстановились только во время обеда, решила про себя Полина.
— А про что фильм «Гранатовые страсти»? — спросил Майкл. — Я лично люблю только вестерны.
Виола весело рассмеялась.
— Ну, милый мой мальчик, не говори глупости, разве можно представить себе Тони в роли Буффало Билла? Нет, это очень романтическая история, и его пригласили в качестве молодого, тогда еще начинающего героя-любовника.
Полина резко отодвинула тарелку.
— Простите, мне пора идти, — пробормотала она.
Никто не обратил внимания на ее уход, все слишком увлеклись рассказами Виолы, которые казались им такими захватывающе интересными. Но Полина испытывала лишь отвращение. Ее уже и так расстроило то, что Энтони связан с миром шоу-бизнеса; что он один из тех как будто скользких, чересчур хорошо одетых молодых людей, которые фланируют от одного любовного приключения к другому в искусственном лабиринте целлулоидного экрана. Эти типы вызывали у нее только омерзение; правда, Энтони уже покончил с этим, но Виола почему-то была очень уверена, что под ее давлением он вернется к актерской карьере. Как может человек, привыкший всю жизнь изображать синтетические эмоции выдуманных героев, быть искренним в жизни? Она не осознавала, что смешивает экранный образ Энтони с живым человеком. Полина так прониклась к нему за волшебную неделю отпуска, казалось, он искренне увлечен местами, где они бывали, и — она вынуждена была в этом признаться — был очарователен, хотя и по-прежнему деспотичен с ней. Но это было заученное очарование, профессиональный прием, и ему, верно, доставляло удовольствие испытывать на ней свои неотразимые чары, разбудить ответное чувство. Девушка вспыхнула, вспомнив, как с разбегу влетела прямо в его объятия тогда, в Данвиче, на что он, собственно, и рассчитывал. В ушах ее все еще звучали откровения Виолы; она, Полина, была для Энтони всего лишь «пасторальным развлечением», искренние же его чувства, если он вообще был на них способен, предназначались только Виоле. Какой же наивной деревенской дурочкой он, наверное, ее считает! В эту минуту Полина от всего сердца надеялась, что никогда больше не увидится с ним. Единственным утешением было то, что, во всяком случае, в ближайшее время ей это не грозит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
