Я же погрузилась в созерцание прекрасного тела Дарелина. Накачанный пресс, мощная грудь, покрытая золотистым пушком, божественные плечи, которые так и хочется потрогать. Почему я раньше не замечала, как он красив? Не Апаллон, но Арес. И без единого шрама.
— Ты чего так на меня уставилась?
Объект моего восхищения нервно заерзал и попытался вырвать рубашку у меня из рук, но потерпел неудачу.
— Ты красииивый… А почему на груди волосы золотистые, а на голове черно-белые?
— Потому что когда я родился, у меня и на голове были золотистые, дура. А потом я схлопотал проклятие родного папочки и вот результат на лицо. Точнее на макушке.
Он покраснел, как барышня, которой сделали комплимент, а я как-то непроизвольно потянулась потрогать его, чтобы убедиться в его реальности. Дарелин, тяжело вздохнув, дернул меня за протянутую руку и усадил к себе на колени.
— Женя, я надеюсь, что впредь ты будешь умнее. И не будешь нападать на светлых. По крайней мере, до тех пор, пока я не разрешу. Пообещай мне!
Да мне что, жалко? Ради такого красавчика — все что угодно.
Дарелин
Я держал на коленях девчонку и перебирал ее волосы, пытаясь успокоиться. Расслабляясь в ванне, я почувствовал боль и злость Женьки, а потому запаниковал. Не размышляя о последствиях своего поступка, я рванул в телепорт, успев схватить только меч и повязать полотенце на бедрах. Мной двигал страх именно за жизнь девчонки — о себе я даже не думал, что весьма странно. Не логично.
— Дарик, ты ведь не будешь меня пороть? Я честно-честно больше не буду. Я буду тихой и послушной.
Свежо предание, а верится с трудом. Нет, конечно, через недельку она будет милой и приятной, не много вздорной, но все же очаровательной. Но эту неделю надо еще прожить. И, желательно, без потерь.
— Пороть тебя, девочка моя, надо днем и ночью. Даже без перерывов на обед и ужин. Я же с тобой скоро поседею! Я до встречи с тобой ни разу ничего так не боялся! У тебя совесть есть? Ну, хотя бы в зачаточном состоянии.
Она виновато потупилась. Еще чуть-чуть и расплачется. Я что, перегнул палку? Да вроде даже не кричал особо. Только в начале, так тогда она даже внимания не обратила, рассматривая меня прямо сквозь полотенце. Шевелится, у меня, видите ли. Еще бы он не зашевелился! Расселась передо мной вся такая беззащитная в мокрой блузке, ставшей вдруг полупрозрачной, да еще и облепившей всю эту небольшую, но восхитительную грудь! Я мужик, в конце-концов — у меня рефлекс. Да и женщины уже давно не было. Если мне не изменяет память, то больше семи сотен лет! Сейчас хоть в полотенце закутана. Да и высушил я уже ее одежду. А все равно, организм еще взбудоражен. Наверно, из-за того, что так перенервничал.
— Я больше не буду.
— Это я уже слышал. Вот почему, если меня нет рядом, то ты обязательно найдешь приключений на свою голову? Почему ты не можешь тихо, мирно доехать до светлых земель?
Заметив, как она покраснела, я проследил за взглядом, опасаясь повторения недавнего, но не со мной в главной роли исследуемого. Оказалось, что смотрит она не на область брюк, а на стрелу, валяющуюся на полу кареты. Знакомую такую стрелу, черную.
— Скажи мне девочка моя, на вас что, напали орки?
— А… эм… ну да. А как ты догадался?
Так. Кого-то ожидает весьма серьезный разговор. Мог бы — убил бы этих дроу собственными руками! Мало того, что за одной единственной девчонкой уследить не могут, так еще и о своих обязанностях забыли напрочь! Они обязаны были мне доложить!
— Такие стрелы бывают только у них. Но кто мне объяснит, почему я должен сам догадываться, а не выслушивать доклад подчиненных?
Злость захлестывала, пробуждая меня настоящего. Пробуждая того самого жестоко, беспринципного убийцу, способного по обычной прихоти стереть с лица земли целый город вместе со всеми жителями. Но неожиданно на грудь и правую щеку легли теплые маленькие ладошки. Изумленно взглянув на Женьку, я почувствовал, что злость, сидевшая страшным зверем во мне, вновь опустила морду на лапы и заснула.
— Не злись, пожалуйста. Ты когда бесишься, так кривишься, что мне становится слишком страшно. Я очень боюсь тебя, когда ты злой.
Демиург, ты, конечно, сволочь еще та, но сделал мне бесценный подарок., хотя хотел наказать.
— Тебе нечего бояться. Тебя я никогда не трону. И все же, может, хоть ты объяснишь, почему я все узнаю последним.
Я осторожно погладил ее по макушке, стараясь сдерживать раздражение.
— Просто тот дроу, которого ты назначил главным. Вчера был сильно ранен и еще, кажется, не пришел в себя. А тот шар, который ты дал для связи мы того… разбили. Случайно, честное слово.
Я улыбнулся и обнял замершую девчонку. Какая она все-таки теплая, так бы и сидел целую вечность. Если бы еще не ерзала у меня на коленях, будя инстинкты. Но никто не совершенен.
— Расслабься и расскажи по порядку. Когда напали, сколько их было, много ли раненых и убитых. Ты ведь сама не пострадала.
— Нет. Но я впервые вчера убила. И ночью он приснился мне в кошмаре.
Мда, ни на секунду нельзя оставить без присмотра.
— Понятно. Рассказ подождет. Я решил ехать с тобой. Но мне нужен толковый заместитель на время отсутствия. Ингр, не поможешь? Мне было бы очень приятно, если бы ты вернулся в замок и присмотрел за делами. Я обязан сейчас остаться со своей Наследницей.
— Да без проблем. Пообедаем, и поеду.
Как же хорошо иметь того, кому можно доверять. И почему я раньше этого не замечал?
Шес
Глядя на то, как поглаживает Дарелин по спине малышку, так и заснувшую у него на коленях после исповеди, закончившейся слезами, я искал себе оправдание. И не находил. Как я мог позволить драке случится? Почему позволил дриаде Клинее ударить мою госпожу? Почему не растащил, когда они сцепились? Почему дал выпасть из кареты, чуть ли не под колеса и копыта? И потом, позже, почему я их не разнял?
— Ну, Шес, ничего не хочешь мне объяснить?
Дарелин говорил тихо, но от этого мурашки лишь сильнее бежали по спине. Над губой выступила испарина.
— Мне нет оправдания. Я не понимаю, почему не исполнил свой долг. Мне стоит…
— Заткнись. Я доверил тебе свою самую великую драгоценность, а ты не смог за ней уследить. Одна маленькая девчонка! Какого хрена ты вообще пустил дриаду в карету?!
От его слов веяло таким холодом, что Жени во сне вздрогнула и невольно застонала. Дарелин отвлекся, успокаивая ее поглаживаниями по спине и поцелуями в висок.
— Я не знаю, почему я ее пустил. На тот момент мне казалось это правильным. Я готов принять любое наказание, мой лорд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
