части от статуэтки, и ругаются между собой, мол, типа Денис сильно киркой ударил, от чего статуэтка и развалилась, «Куда ты мне показывал, туда я и бил» возражал Денис. Слово за слова, они еще час между собой ругались.
Я, больше не выдержав ни слова их ругани, обрушил на них свой пятиэтажный мат, так что ребята немного потерялись в пространстве, Денис же сначала прислушался к разбитой статуэтке, этот умник подумал, что статуэтка с ним ругается, пока ему сверху не настучал, только после этого он опомнился. Объяснив им, что у нас куда поважнее новости, что Свету пришельцы забрали. Тут я увидел, как Ханя пустил слезу, а Денис разрыдался, как будто у маленькой девочки Тани отобрали мяч. После того как ребята успокоились, мы стали собирать вещи, Ханя собрал осколки статуэтки «В ломбард тогда хоть сдадим», после чего начали спускаться с горы в поселок Тымовское.
Остались: Я, Миша, Леха, Денис, Мотя, Ханя.
Глава 34. Александровск-Сахалинский
1 апреля
По прибытии в Тымовское, зашли в первый попавшийся бар, так последние события без бутылки крепкого никак не
переваривалась.
— Да что они с ней будут делать, она же Света, она же не великий ученый, не президент России, — сам себя спрашивал огорченный Денис.
Ханя предложил уже по традиции помянуть Лену, Иру, Аню, теперь и Свету, которую забрали инопланетяне и в этот раз кажется с концами. Мотя очень сильно разревелась, заподозрив что из девочек она осталась одна, что следующая она на очереди. Мы Мише намекнули, что чем скорее он её успокоит, тем быстрее мы помянем Свету.
Миша пришла в голову отличная идея, вспомнив что Мотя одно время горела желанием почитать Чехова. Сходив в местный музей, он приобрел книгу А.П. Чехова «Остров Сахалин». Мы же пока он ходил разместились в местном хостеле. Вечером реки слез Моти остановились, и ее глаза засверкались от счастья, когда Миша ей подарил книгу.
2 апреля
На утро Мотя прочитала всю книгу и воодушевилась рассказами Чехова. И первое что мы от нее услышали, когда проснулись, что он хочет побывать в том месте, где была каторга, а точнее в Александровске-Сахалинском.
Мы, еще не отойдя от поминок, и косо посмотрев на Мишу, согласились. Тем более, что в тех краях еще не были. Радовало то, что от Тымовского оно не очень далеко, один день в пути. Стали решать, на чем добираться. Леха как обычно предложил воспользоваться услугами эвакуаторщика Кости. На что я сказал: «Дороговато» наш бюджет не потянет. Придется ехать на рейсовом автобусе.
Прибыв в Александровск-Сахалинск, первым же делом мы разместились в гостинице. Мы пошли в тот самый дом, где жил Антон Павлович. Зайдя во двор, все выглядело как сто лет назад, вся та же каторга. Дома восстановили, мы познакомились с бытом. Все было также, как Мотя читала в книге, Мотя была на седьмом небе от счастья, и даже забыла о том, что мы потеряли остальных наших девчонок.
9 апреля
Спустя неделю мы стали замечать, что здесь творится, что-то необъяснимое, что-то мистическое. Так по вечерам на улицах не было никого, и все окна и двери на каждых домах были под железным занавесом. Но мы, тогда даже и не придали этому особого значения. Я предложил заодно посетить маяк Жонкьер и старые угольные шахты. Мотя сияла от счастья.
10 апреля
Зайдя в шахту, было немного жутковато, доносились крики, стоны, в общем, было мерзко. Но мы всё же рискнули, побродив по туннелю, меня немного пугали странные силуэты в полумраке, которые быстро перемещались, а то и вовсе то появлялись, то исчезали. Выбравшись ближе к вечеру в город, стало темнеть. Опять люди во всем округе начали закрывать двери и окна железным занавесом. Пока мы прогуливались в городском парке, в полнолуние, Ханя предложил распить его свежеприготовленной настойки, мол, такие красоты повидали, надо бы и отметить сие событие. Немного опьянев от высокоградусной настойки, мы решили, что пора возвращаться назад. Но стоило только выйти за пределы городского парка, как на нас напали странные люди.
Ханя не пожалев своей настойки, огрел парочку этой бутылкой. Остальным Миша и Мотя, вспомнив свои тренировки, начали стучать не по-детски. Но только их это не останавливало, и так один тип впился Моте в шею. Вырубив этого упыря, мы увидели, что это не просто люди, а самые что ни наесть вампиры. Мотя была заражена, и вирус проникал все быстрее в нее. Мне пришла в голову идея закрыть ее в подвале маяка Жонкьера, для ее же безопасности. Пока Миша приводил Мотю в чувства, хранитель маяка под сто грамм Ханиной настойки сообщил нам, что на нас напали вампиры, мол, они тут еще с самой каторги, но типа здесь еще оборотни, так это похуже вампиров ребята, они в шахтах скрываются.» В этот момент Денис побледнел, от того что мы были так близко от них.
— Между ними давно развязалась многолетняя битва со времен каторги, — продолжал хранитель, — Все военнослужащие на каторге были вампирами, а все каторжники оборотнями.
Мотя перебила смотрителя вопросом «А как же Антон Павлович?»
— Антон Павлович был охотником на вампиров, он по наводке правительства прибыл на остров, чтобы уже окончательно истребить их, так как до открытия Сахалина вся эта нечисть гуляла по Руси, а пришла она к нам, конечно же из Европы — ответил хранитель.
— Судя по тому, как на нас напали вампиры, Антон Павлович не справился с задачей? — спросил Ханя.
— Не справился, участвовав в очередной охоте на вампиров, он и его помощники столкнулись с группировкой оборотней. В битве с вампирами и оборотнями, а каждый был за себя, пострадал и Антон Павлович.
— Кто-то из них его укусил? — перебил хранителя Леха.
— Нет, когда Антон Павлович, отстреливался от оборотней, кровь оборотня попала ему в лицо, а она как вы сами понимаете, заражена.
— Так он стал оборотнем? — переспросил я.
Хранитель нам сообщил что, у Антона Павловича началось заражение, из- за чего он уплыл в Москву, на лечение. Но лечение не помогло, врачи ему думали, что у него туберкулез.
Хранитель, не договорив про Антона Павловича, как ему в шею вцепилась Мотя. Мы, поняв, что случилось, поспешили бежать с маяка. Так, как Мотя стала превращаться в вампира. Миша как истукан, не хотел уходить и бросать свою любовь Мотю. Я убедил ребят, что чем скорее мы вырубим Мишу, тем скорее все спасемся, и он нас еще благодарить потом будет. Вырубив
