На Диске не была изобретена психиатрия. Никто никогда не тыкал в нос Ринсвинду чернильное пятно, чтобы проверить, все ли у него в порядке на чердаке. Так что, описывая превращение валунов, он мог лишь невнятно промямлить что-то о картинках, которые неожиданно возникают перед глазами, когда смотришь на огонь или облака.
Только что перед ним лежал обычный валун, как вдруг несколько трещин на нем приобрели четкие очертания рта и заостренного уха. Еще мгновение – при том, что на самом деле абсолютно ничего не изменилось, – и перед волшебником появился тролль, ухмыляясь полным алмазов ртом.
«Они не смогут меня переварить, – сказал себе Ринсвинд. – От меня им станет ужасно плохо».
Слабое утешение.
– Значит, ты – волшебник Ринсвинд, – сказал ближайший к нему тролль. Впечатление было такое, будто кто-то пробежался по гравию. – Ну, не знаю. Я думал, ты будешь повыше.
– Видно, он слегка выветрился, – предположил другой. – Эта легенда жутко старая.
Ринсвинд неловко заерзал. Он был почти уверен в том, что камень, на котором он сидит, меняет форму. На ноге у него компанейски расположился крошечный – с небольшой голыш – тролльчонок, разглядывающий его с величайшим интересом.
– Легенда? – переспросил волшебник. – Какая легенда?
– Она передается от горы к песчинке с самого заката времен[4], – сказал первый тролль. – «Когда багровая звезда озарит небо, придет волшебник Ринсвинд и будет искать луковицы. Не кусайте его. Очень важно, чтобы вы помогли ему остаться в живых».
Наступило молчание.
– И все? – уточнил Ринсвинд.
– Да, – ответил тролль. – Мы всегда ломали головы над этими словами. Большинство наших легенд куда более увлекательны. В старые времена валунам жилось намного интереснее.
– Неужели? – слабо откликнулся Ринсвинд.
– О да. Такая развлекуха стояла… Везде вулканы. Тогда это действительно что-то значило – быть валуном. Об осадочных породах даже не вспоминали – либо ты вулканический, либо никто. Разумеется, теперь все иначе. В наши дни люди называют себя троллями, а сами иной раз состоят из одного сланца. Или даже мела. Лично я бы не стал задирать нос, если бы мной можно было рисовать, ты согласен?
– Ага, – быстро кивнул Ринсвинд. – Ни за что не стал бы. Эта, э-э, ваша легенда… Там говорится, что вы не должны меня кусать?
– Вот именно! – пискнул тролльчонок, сидящий у него на ноге. – И это я подсказал тебе, где растут луковицы!
– Мы положительно рады, что ты к нам зашел, – объявил первый тролль, который, как сразу заметил Ринсвинд, был здесь самым большим. – Мы немного беспокоимся насчет этой звезды. Что она означает?
– Понятия не имею, – пожал плечами Ринсвинд. – Все, похоже, думают, что мне что-то известно про нее, но я…
– Не то чтобы нас беспокоила возможность быть расплавленными, – перебил его первый тролль. – Все равно именно так мы и возникли. Просто мы подумали, что звезда, быть может, означает конец всего, а это вроде как не очень хорошо.
– Она все растет, – вступил в разговор еще один тролль. – Посмотри-ка на нее. Больше, чем прошлой ночью.
Ринсвинд посмотрел. Она определенно была больше, чем прошлой ночью.
– Так что мы подумали, может, у тебя имеются какие-то предложения? – продолжил старший тролль с покорностью в голосе – если только возможно выразить покорность голосом, похожим на клокотание гранита в каменном горле.
– Вы можете прыгнуть за Край, – предложил Ринсвинд. – Во вселенной множество мест, где лишние камни не помешали бы.
– Мы слышали об этом, – отозвался тролль. – И встречались с валунами, которые пытались это проделать. По их словам, сначала ты миллионы лет паришь в пространстве, а потом раскаляешься и падаешь. В результате оказываешься на дне огромной дыры в пейзаже. По-моему, это не особо умно.
С грохотом, напоминающим стук угля, катящегося по желобу, он поднялся и потянулся, выставив в стороны толстые, шишковатые руки.
– Что ж, предполагается, мы должны тебе помочь, – сказал он. – Что еще мы можем для тебя сделать?
– По идее, я должен был сварить суп. – Ринсвинд неопределенно помахал луковицами. Возможно, решительностью или героикой в его жесте даже не пахло.
– Суп? – переспросил тролль. – И все?
– Ну, может быть, понадобится еще пара сухариков.
Тролли переглянулись, выставляя напоказ столько драгоценных зубов, что на эти алмазы можно было бы купить средних размеров город.
Наконец самый большой тролль сказал:
– Ладно, суп так суп, – он со скрежетом пожал плечами. – Просто мы представляли себе, что легенда будет, ну, немного более… не знаю, я почему-то думал… хотя, полагаю, это неважно.
Он протянул Ринсвинду похожую на гроздь ископаемых бананов ладонь.
– Я Кварц, – представился он. – Вон того зовут Хризопраз, а это Брекчия, Яшма и моя жена Берилл – она немного метаморфна, но кто из нас не метаморфен, в наши-то дни? Яшма, слазь с его ноги.
Напрягаясь в ожидании хруста раздавленных костей, Ринсвинд осторожно взял поданную ему лапу. Но хруста не последовало. Ладонь тролля была шершавой и немного замшелой у ногтей.
– Мне очень жаль, – сказал волшебник. – У меня никогда раньше не было знакомых троллей.
– Мы – вымирающая раса, – грустно поведал Кварц, когда вся компания выступила в путь под сверкающими звездами. – Юный Яшма – единственный голыш в нашем племени. Мы, видишь ли, страдаем от философии.
– Да? – откликнулся Ринсвинд, пытаясь поспеть за своими спутниками.
Тролли двигались не только быстро, но и тихо – большие округлые тени, скользящие сквозь ночь, точно видения. Их продвижение отмечалось лишь раздающимся время от времени приглушенным писком какого-нибудь ночного существа, не услышавшего, что идут тролли.
– О да. Мы жертвы философии. В конце это приходит к каждому из нас. Говорят, в один прекрасный вечер ты начинаешь просыпаться, но вдруг думаешь: «А чего беспокоиться-то?» – и продолжаешь спать дальше. Видишь вон те каменные глыбы?
Ринсвинд увидел в траве несколько громадных силуэтов.
– Тот, что с краю, – это моя тетка. Не знаю, о чем она думает, но она не шевелится уже двести лет.
– О боги, как это печально.
– Да нет, это-то не проблема, потому что мы рядом и можем присмотреть за ними, – сказал Кварц. – Видишь ли, здесь, в округе, не так много людей. Я знаю, это не ваша вина, но вы, похоже, не в состоянии отличить мыслящего тролля от обыкновенного камня. Моего двоюродного дедушку, к твоему сведению, в прямом смысле слова взорвали.
– Это ужасно!
– Да, только что он был троллем – и вдруг превратился в декоративный камин.
Они остановились перед знакомым с виду утесом. В темноте тлели останки разбросанного костра.
– Похоже, тут случилась драчка, – объявила Берилл.
– Они все исчезли! – воскликнул Ринсвинд, подбежав к опушке поляны. – И лошади тоже! Даже Сундук!
– Кто-то из них протек, – сообщил Кварц, опускаясь на колени. – Смотри, здесь красная водянистая субстанция, которую вы носите во внутренностях.
– Кровь!
– Так она называется? Никогда не понимал, что такого вы находите в ней.
Ринсвинд с совершенно растерянным видом сновал по поляне, заглядывая за кусты на случай, если там кто-то прячется. И вскоре он споткнулся о маленькую зеленую бутылочку.
– Коэново растирание! – простонал он. – Коэн без него и шагу не ступит!
– Знаешь, – заметил Кварц, – вы, люди, делаете такую штуку, ну, когда мы становимся совсем уж медлительными и заболеваем философией, вы распадаетесь на куски…
– Это называется «умирать»! – выкрикнул Ринсвинд.
– Оно самое. Они этого не сделали, потому что здесь их нет.
– Если только их не съели! – возбужденно предположил Яшма.
– Гм, – задумался Кварц.
– Волки? – спросил Ринсвинд.
– Мы расплющили всех волков в округе много лет назад, – заверил его тролль. – Вернее, не мы, а дедуля.
– Он их не любил?
– Нет, просто не смотрел, куда идет. Гм-м.
Тролль снова взглянул на землю.
– А здесь след. От конских копыт.
Он посмотрел на близлежащие холмы, где отвесные скалы и грозные утесы неясно вырисовывались над залитыми лунным светом лесами.
– Дедуля живет там, наверху, – негромко сообщил он.
В том, как это было произнесено, присутствовало нечто такое, отчего Ринсвинд решил, что ему не хочется встречаться с дедулей.
– Этот дедуля опасен, да? – рискнул спросить он.
– Он очень старый, большой и злобный. Мы не видели его в наших краях уже много лет, – ответил Кварц.
– Веков, – поправила Берилл.
– Он их всех расплющит! – добавил Яшма, прыгая вверх-вниз по Ринсвиндовой ноге.
– Просто иногда так случается, что по-настоящему старый и большой тролль уходит в одиночку в горы… В общем, камень берет верх, если ты меня понимаешь.
– Нет.
Кварц вздохнул.
– Люди порой поступают как животные, не так ли? А тролль иногда начинает думать как камень, только камни не очень-то любят людей.
