В седой древности, когда наивысшим достижением научной мысли был кремневый наконечник копья, смысл жизни был прост и понятен — прожить как можно дольше, нарожать как много больше детей и постараться, чтобы они по возможности выжили. Все остальное проходило по разряду отвлеченных мечтаний и всерьез не воспринималось.
Время шло, жизнь становилась лучше и веселее, и смысл ее менялся. Раньше люди мечтали дожить до старости, но прошло время и до старости стали доживать почти все. Люди мечтали жить в мире и войны прекратились, люди мечтали о всеобщем равенстве и оно наступило. Люди мечтали о тысячах недоступных вещей, но они одна за другой становились доступными. И пришло время, когда мечтать стало не о чем и тогда люди начали превращаться в животных.
Новости двадцать восьмого века производили удручающее впечатление. На первый взгляд все выглядело цивильно — администрация такого-то региона изучила такие-то данные и приняла такое-то решение, подробные выкладки доступны по ссылке. Смотрим выкладки и что видим? Ни в исследовании ситуации, ни в принятии решения не участвовало ни одного человека, ни под одним из многочисленных документов нет подписи автора, а все ссылки в разделе «обратная связь» указывают исключительно на адреса компьютеров. Человечество превратилось в стадо, которое заботливо пасут компьютеры, созданные далекими предками нынешних людей. Да, люди двадцать восьмого века счастливы, но можно ли считать, что они остались людьми? Рома полагал, что нельзя.
Несмотря на все перечисленное, наука продолжала развиваться. В конце двадцать шестого века на Земле появились нанотехнологические заводы, способные производить все, что угодно, лишь бы имелось в достатке соответствующее сырье. Ни один товар больше не был на Земле дефицитом. Наступила эпоха всеобщего изобилия, деньги окончательно потеряли свою ценность, давняя мечта строителей коммунизма наконец-то сбылась.
Через полвека сбылась еще одна давняя мечта — гиперпространственные туннели перестали быть фантастикой и стали реальностью. Пассажирам последних релятивистских звездолетов очень не повезло — когда они достигнут цели, они узнают, что планета, к которой они летели почти сто лет, давно освоена, заселена и благоустроена.
Статус колоний разительно переменился. Путешествие из Нью-Йорка в Нью-Иерусалим, ранее занимавшее более ста лет, теперь длилось неделю. Культурные барьеры между Землей и колониями рухнули в одночасье.
Деятельные и предприимчивые колонисты, одичавшие от плотного общения с дикой природой новых планет, столкнулись с пресыщенными и скучающими землянами. Началась массовая встречная миграция — колонисты рвались в земной рай, о котором уже успели сложить легенды, а земляне рвались в суровые миры фронтира, о которых слагались легенды на Земле.
Кого-то смена образа жизни привела в восторг, кого-то разочаровала. Некоторые колонии, сильнее других пострадавшие от занесенной с Земли электронной наркомании, вообще закрыли границу с метрополией. В других колониях прошли бескровные революции, бескровные потому, что даже в самых суровых мирах люди, оказывается, разучились убивать друг друга. В это трудно поверить, но вечный мир во всем мире стал реальностью.
За десятки, а то и сотни лет изоляции колонии успели приобрести собственные индивидуальности и стать непохожими одна на другую. На планете Ибис отказ от любой формы секса с любым гражданином считался уголовным преступлением. На планете Луд действовала сложная рейтинговая система, учитывающая полезные и вредные поступки, совершаемые каждым гражданином. Когда рейтинг человека падал до нуля, ему предлагалось совершить самоубийство. На планете Езус запрещалось не только лгать, но и вообще иметь тайны, а лица, уличенные в скрытности, подвергались принудительному лечению.
В один прекрасный день все эти миры стали открыты друг для друга. Это был шок.
Первым результатом соприкосновения культур стало гигантское количество этнических анекдотов. Потом настал короткий период всеобщей ксенофобии, сменившийся циничным безразличием к любым извращениям. Неожиданно обнаружилось, что почти любой маньяк может найти себе мир, в котором его прихоти не кажутся чем-то из ряда вон выходящим, а являются нормой жизни. А если такого мира нет, никто не запрещает воспользоваться одной из тысяч новооткрытых планет, ждущих заселения. Когда звездолеты-разведчики получили гиперпространственные двигатели, таких планет стало очень много — колонизация новых миров безнадежно отставала от разведки.
В 2664 году был прекращен терраформинг Венеры. Компьютеры решили, что незачем тратить энергию и ресурсы на создание новой атмосферы, если на расстоянии одного шага ждут своей очереди сотни новооткрытых планет, не нуждающихся ни в каком терраформинге.
Человечество вырвалось из земной колыбели, дом человечества разросся до целого сектора галактики. Пока люди еще не встречались с чужими цивилизациями, но никто не сомневался, что это вопрос времени.
В начале двадцать восьмого века в каждом доме появилась миниатюрная гиперпространственная установка, способная открыть портал, ведущий в любую точку вселенной, где есть другая такая же установка. Традиционный транспорт стал экзотикой. Летающие тарелки использовались только для туризма, да еще для доставки оборудования к местам, где предполагалось развернуть новые узлы транспортной сети. Даже водород и сера из системы Юпитера перекачивались на Землю по трубопроводам, пропущенным через гиперпространственные каналы. Постоянно работающий канал поглощал уйму энергии, но все равно это было выгоднее, чем гонять туда-сюда тяжелые межпланетные танкеры.
Пространство вывернулось наизнанку, расстояния перестали существовать. Человек двадцать восьмого века мог жить на одной планете, работать на другой, отдыхать на третьей, а развлекаться на четвертой. Часто человек вообще не знал, в каком мире находится то или иное место, все, что нужно знать человеку — координаты нужного места в мировой транспортной сети, а все остальное несущественно.
Культурная изоляция колоний подверглась второму и последнему удару. Удерживать границу закрытой можно тогда, когда для ее пересечения нужен космический корабль, но не тогда, когда для этого достаточно простой телепортационной кабинки, имеющейся в каждом доме. Человечество вновь стало единым.
В течение следующего столетия в человеческих мирах не происходило ничего существенного. Наука продолжала развиваться, были открыты силовые поля и разработана технология вживления кибернетических имплантантов непосредственно в мозг, но это уже не могло заметно повлиять на бытие человечества. В мире двадцать восьмого века менее одного процента людей могли найти для себя полезное занятие, все остальные прожигали свои жизни в развлечениях, достижения прогресса были им по барабану.
После ознакомления с некоторыми статьями у Ромы стало складываться впечатление, что в монолитном человеческом обществе наметился раскол — на тех, кто может и хочет работать на благо общества, и на тех, кто не может или не хочет. Как будто в развитии человечества завершилась личиночная стадия и гусеница начала превращаться в куколку. Интересно, что вылупится из этой куколки лет через сто?
9.
— Перестройка личности завершена, — сообщил компьютер. — Как себя чувствуешь?
— Нормально, — ответила Сара. — Теперь я могу войти в виртуальность?
И в этот момент она поняла, что входить в виртуальность ей больше не хочется. Сара вдруг осознала, что ее больше не привлекает иллюзорное счастье, что теперь она никогда не сможет наслаждаться виртуальными мирами, она всегда будет помнить, что они ненастоящие, и это испортит все удовольствие.
— А что, хочется? — спросил компьютер.
— Нет, — удивленно ответила Сара. — Ты меня вылечил?
— Не совсем. Лечение — это когда болезнь отступает, а все остальное остается прежним. Знаешь первую заповедь врача?
— Что-то припоминаю, но…
— Первая заповедь врача гласит «не навреди». К сожалению, с электронной наркоманией так не получается.
— А что со мной теперь не так?
— Скоро сама все поймешь. Возможно, через пару недель ты сама попросишь меня, чтобы я вернул все обратно. Очень многие предпочитают проваляться в постели со шлемом на голове до самой смерти. Если в душе нет ничего, кроме жажды развлечений, никакое лечение не помогает. Я убираю тягу к иллюзиям, а потом оказывается, что кроме нее в душе ничего и не было. Надеюсь, это не твой случай.
— Я тоже на это надеюсь, — сказала Сара. — Знаешь, чего я хочу?
— Разместить объявление на бирже труда? — предположил компьютер. — Боюсь, это преждевременно, вначале надо пройти переподготовку…
— Не хочу я никакую переподготовку проходить! — воскликнула Сара. — Я хочу убраться обратно в свое родное время и чем быстрее, тем лучше.
