В кабине Трюдо долго рассматривал панель управления, циферблаты, мигающие лампочки и тумблеры. Когда он вдоволь насмотрелся, командир предложил ему сесть в кресло второго пилота. Трюдо конечно же с радостью занял кресло. Командир стал объяснять ему, где какие приборы, кнопки, рычаги. Прочитав небольшую лекцию об управлении самолётом, он сказал:
– Через пять минут я выключу автопилот. Нам надо будет вручную совершить манёвр – поворот на новый курс. Господин премьер, не хотите ли вы выполнить этот манёвр?
Спрашивать об этом Трюдо было излишне. Он внимательно выслушал, что ему надо сделать. Автопилот выключили. Командир подал Трюдо знак. Тот положил руки на штурвал…
Я охотно верю, что Трюдо когда-то летал на лёгких самолётах, и даже делал это неплохо. Но Ил-62 – огромная махина. И в управлении им есть свои особенности. Короче говоря, на радостях, что ему дали «порулить», Трюдо слишком круто повернул штурвал. И я вдруг с ужасом заметил, что мы теряем высоту. Трюдо положил самолёт на крыло, и он заскользил вниз. Разумеется, командир вовремя взял управление на себя и выровнял лайнер.
Другое происшествие с самолётом Ил-62 произошло в правительственном аэропорту Внуково-2 во время проводов президента США Ричарда Никсона. Владимир Шевченко, руководитель протокола президентов Горбачёва и Ельцина, в те далёкие 1970-е годы был в составе группы, которая участвовала в проводах американского президента из Москвы в Киев. Вот что он вспоминал об этом достаточно курьёзном случае:
– Президент прибыл в аэропорт в сопровождении председателя правительства А. Н. Косыгина. Оркестр сыграл гимны двух стран и далее, как это положено, стал исполнять марши в ожидании, когда заведутся двигатели нашего Ил-62, который должен был доставить Никсона в Киев… Оркестр всё играл и играл, а двигатели всё не заводились. Как потом стало известно, командир корабля доложил, что один из двигателей не заводится, и было принято решение пересесть на запасной самолёт, который, как положено, стоял неподалеку. Тут же выяснилось, что на запасном самолёте нет бортового питания. Тогда Косыгин и Бугаев, который был тогда министром гражданской авиации, поднялись на борт самолёта и, принеся извинения, предложили высокому гостю перейти в зал ожидания, пока готовится резервный самолёт. А наши девушки-стюардессы начали переносить на подносах приготовленные для американской делегации продукты. Когда одна из стюардесс вышла на трап с апельсинами, они скатились с подноса и рассыпались по полю. Весь мир потом смотрел кадры кинохроники с этими апельсинами. Нам их, конечно, не показали. И всё время, пока американского президента пересаживали в другой самолёт, до того момента, когда лайнер вырулил на взлётно-посадочную полосу, оркестр играл бодрые марши.
Виктор Суходрев, который также присутствовал в тот день во Внуково-2, привёл одну интересную деталь: когда глава правительства СССР вместе с министром гражданской авиации поднялись в самолёт, Косыгин попросил переводчика перевести Никсону следующую фразу:
– Господин президент, скажите, как нам поступить с министром? Может, немедленно уволить?
Президент спокойно, даже чуть улыбнувшись, возразил:
– Ни в коем случае. Его надо похвалить за то, что его люди вовремя, на земле заметили неисправность. Примерно такая же ситуация возникла в одну из моих поездок в Африку, и я тогда выразил благодарность экипажу.
В результате Никсон благополучно улетел в Киев, а затем, уже на собственном самолёте, вернулся в Вашингтон. Кстати, единственное разночтение в воспоминаниях Шевченко и Суходрева – это даты. Первый относит события во внуковском аэропорту к маю 1974 года, а второй – к маю 1972-го. Версия Суходрева в данном случае более реальна: в 1974 году Никсон не посещал Киев, а был кроме Москвы в Крыму и в Белоруссии.
В начале 1980-х годов здоровье главных лидеров СССР Брежнева, Андропова, Черненко, Громыко, Тихонова оставляло желать лучшего. Брежнев мог забыть текст, который ему нужно было произнести, и не всегда справлялся с тем, чтобы прочитать его по бумажке. Иногда не мог подняться даже на несколько ступенек. Юлий Гусман вспоминал, как во время празднования 60-летия Азербайджанской ССР в Баку в 1982 году он был режиссёром этого шоу. Были подготовлены выступления народных коллективов, певцов, танцоров… Брежнев приехал на площадь, где планировалось торжество, увидел пять ступенек, которые вели к трибуне, и сказал главе республики Гейдару Алиеву: «Нет, Гейдар, не поднимусь! Поехали в резиденцию». Председатель правительства Тихонов в Польше рухнул с лестницы, Громыко потерял сознание прямо на заседании Генеральной Ассамблеи ООН… А для Брежнева стало неразрешимой проблемой подняться по лестнице. И если в Кремле этот вопрос решался с помощью эскалаторов и лифтов, то пройти по трапу в свой «борт № 1» генеральный секретарь не мог.
В сентябре 1979 года, как вспоминает Владимир Медведев, Ленинградский опытный завод № 5 гражданской авиации получил задание в течение двух недель разработать и изготовить трап-эскалатор под самолёт Ил-62. Задача была фантастически трудной: нужно было стационарный эскалатор типа метрополитеновского, но поменьше, установить на грузовой автомобиль ЗИЛ-130. При этом выяснилось, что нормальное движение эскалатора можно было обеспечить только на полных оборотах двигателя грузовика. Трудно представить себе ревущий грузовик, облака выхлопных газов и плывущего вверх к самолёту Леонида Ильича…
Когда готовое изделие привезли во Внуково-2 (это было уже весной 1980 года), выяснилось, что первые пять ступенек, которые были неподвижными, Брежнев преодолеть не мог. Специальная комиссия отметила в качестве недостатков «невозможность поднятия пассажиров с земли», слишком высокую (более 10 см) высоту ступеней, неустойчивость трапа и ещё 21 позицию. В общем затратили на производство опытного образца 250 тысяч рублей (это полноценных советских рублей), а потом списали его. Решили купить трап за границей и купили-таки! Но воспользоваться им никто не успел, поскольку престарелые члены Политбюро один за другим умерли, а Горбачёв поднимался в самолёт самостоятельно. По этому поводу вспоминается советский анекдот 1985 года о том, как в ином мире встретились Брежнев с Черненко. Брежнев спрашивает: «А кто там сейчас генеральный секретарь?» Черненко отвечает: «Да Миша Горбачёв». Брежнев снова: «А кто его поддерживает?» Черненко (вздыхая): «Да никто, он сам ходит…»
В послебрежневскую эпоху партийные и государственные руководители высокого ранга несколько раз попадали в различные аварии. До сего времени очень немного было известно о катастрофе вертолёта, в котором летел в Башкирии глава правительства РСФСР и член Политбюро Виталий Воротников. Об этом случае рассказывал начальник охраны Воротникова Виктор Кузовлёв. По его словам, в сильный туман Закиров, первый секретарь компартии Башкирии, дал приказ лётчику садиться. И пришлось это делать, причём не против ветра, а по ветру, в результате чего вертолёт с 400-метровой высоты понесло к земле.
– На наше счастье, – вспоминал Кузовлёв, – отвалилось правое шасси со стороны двигателя. И когда вертолёт упал, он пока в косу свои винты не сплёл, тащил нас и зарылся в землю двигателем, благодаря чему не загорелся. Когда он остановился, я крикнул: « Первым выносим Виталия Ивановича!» Да какое там, все, кто на ногах был, убежали. Остались я и помощник, в крови лежащий на Виталии Ивановиче. А мой заместитель со сломанной шеей лежит. Ну, я поднял охраняемого, помог сесть. Тут уже подбежали один из членов экипажа и председатель КГБ Башкирии, и я через окно передал им Виталия Ивановича, а они его приняли. Затем выпрыгнул сам, и мы отвели охраняемого за 200 метров от вертолёта… Потом вытащили из вертолёта председателя Совмина Башкирии с травмой спины, моего заместителя Федотова и остальных пассажиров. У всех нас сотрясение мозга было сильнейшее. Я, например, три дня после этого голову от подушки не мог оторвать.
В прессу информация об этой авиакатастрофе не просочилась. Воротников, получивший ушибы, дал указание продолжить поездку, правда, по сокращённой программе, отснять сюжет для телевидения, чтобы показать гражданам, что всё с ним в порядке. А вот заместителю начальника охраны Воротникова Геннадию Федотову повезло меньше. Он до последнего пытался удержать охраняемого в кресле, но был отброшен к стене, на которой висели вешалки для одежды, и сильно повредил шейные позвонки. После длительного лечения ему пришлось уйти на пенсию. После этого случая эксперименты с вертолётными полётами членов Политбюро закончились…
Борис Ельцин, который в апреле 1990 года ещё не был высшим руководителем страны, но уже метил на один из главных постов, совершал вояж по Европе с презентацией своей книги «Исповедь на заданную тему». И в один прекрасный день отправился из Барселоны на политологический семинар выступать. Во время полёта произошёл отказ нескольких систем небольшого частного самолёта, и он стал возвращаться в Барселону. Вот как вспоминал об этом Борис Ельцин:
